c) Гомо габилис (человек умелый)

О гомо габилисе широко писалось как о звене между австралопитеком (обезьяной) и гомо эректусом (человеком), то есть как звене, связывающем наконец обезьян и людей. Сейчас слово-классификатор гомо считается неправильно употребляемым к данному виду животных.

К категории габилис неправомерно зачислен череп № KNM-ER1470, найденый в 1972 году Ричардом Лики в Кении (см. рис.). Калий-аргоновое датирование вулканической породы, окружавшей находку, дало возраст в два с половиной миллиона лет.

Череп собран из 150 фрагментов. Возле костей находились примитивные рабочие инструменты. Кое-кто из эволюционистов указывает на существенную неправильность реконструкции черепа (в особенности челюсти) из фрагментов. Объем мозга черепа составляет приблизительно 750 см³, но сам Лики говорит о своей находке, что "ничто не указывает на то, что этот ископаемый череп принадлежал в момент смерти взрослой особи" [Leakey R., как цитировано в: Маклин Г. и др. Очевидность сотворения мира. - М., 1993. - С. 136-137].

Этот череп следует причислять к роду гомо, то есть этот один череп является человеческим.

Остальные же ископаемые экземпляры гомо габилиса можно отнести к австралопитекам, то есть к обезьянам. Реальный габилис представлял собой просто обезьяну, немного выше 1 м, похожую на шимпанзе или орангутанга.

Есть основания подозревать, что при реконструкциях экземпляров гомо габилис имело место перепутывание человеческих и обезьяньих останков [Lubenow M.L. Bones of Contention: A Creationist Assessment of the Human Fossils. - Grand Rapids , 1992. - Р. 140].

d) Гомо эректус (человек прямоходящий)

Кости гомо эректуса было найдены в разных частях мира. Это человек, о чем свидетельствует название. Пресса сильно преувеличила его обезьяноподобие.

"Если бы Вам надлежало всю своя жизнь собирать кости и выискивать маленькие фрагменты черепа и маленькие фрагменты челюсти, то имелось бы очень сильной желание преувеличить важность этих фрагментов..." [Эволюционист Г. Керби - Kirby G. как цитировано в Snelling A. The Revised Quote Book. - Sunnybank , Australia , 1990. - Р. 16]

"Кусок кости возрастом в пять миллионов лет, считавшийся ключицей человекоподобного существа, на самом деле представляет собой часть ребра дельфина... Проблема со многими антропологами в том, что они настолько стремятся найти гоминид [человекоподобное существо], что каждый обломок кости становится костью гоминида." [Антрополог, эволюцист Я. Андерсон - Anderson I. Hominoid Collarbone Exposed as Dolphin"s Rib // New Scientist - No. 1355 (1983) - P. 199]

Желание увидеть во время раскопок заветное "недостающее звено" было очень большим. Этим объясняются попытки представить гомо эректуса обезьяно-человеком.

Первой такой попыткой стал питекантроп эректус (сейчас переименованный в гомо эректус), найденный еще в 1891-92 годах Эженом Дюбуа на индонезийском острове Ява. Находка состояла из черепной крышки, трех зубов и бедренной кости. Последняя в основном не отличается от таковой у современных людей. Черепная крышка, найденная на расстоянии 14 метров от бедренной кости, имеет непривычную форму, но, все же, не выходит за пределы вариации, возможной для нормальных людей. Дюбуа постоянно настаивал, что нашел "недостающее звено". Лишь через 30 лет он сознался научному миру, что откопал тогда же и в том же самом почвенном пласте два полностью человеческих черепа. Если питекантроп эректус жил в одно и то же время, что и "полностью" люди, тогда как он мог быть их предком? Непривычность черепной крышки просто означает, что диапазон формы и объема черепа у людей может быть довольно широким. Таким образом, становится очевидным, что питекантроп не был видом-предшественником человека.

Другим представителем гомо эректуса является синантроп, то есть "китайский человек" (позднее тоже переименованный в гомо эректус). В 1920^х-30^х годах близ Пекина исследователи раскопали несколько черепов и зубы, но ни одной конечности. Практически все черепа пришлось собирать из фрагментов, и лишь 5 из них оказались достаточно полными для определения объема мозга. После раскопок, описания и изготовления слепков, оригиналы окаменелостей исчезли в период между 1941 и 1945 годами при попытке транспортировки по оккупированной территории. Позднее китайское правительство провело более широкомасштабные раскопки и нашло еще немало экземпляров синантропа. Синантропа выставили в качестве промежуточного звена между обезьяной и человеком.

О чем публике не было сообщено, так это о регулярном присутствии останков типичных людей в тех же местах, где залегали кости синантропа, - в частности, 10 людских скелетов недалеко от первых 5-ти черепов синантропа. На этих местах вполне обычные люди добывали известняк, разводили кострища. Ими были оставлены тысячи кварцевых камней и различные инструменты. Снова же: как синантроп мог быть предком своих современников? Раскопки нечетко указывают на возможность каннибализма: большие люди разбивали черепа меншеголових индивидуумов (синантропов) и выедали мозг. Независимо от того, что именно там происходило, синантроп не был отдаленным предком человека; он был человеком со средним объемом мозга 1200 см³:

"...Было бы неправильно называть нашего ископаемого [синантропа] "гомо пекинский" либо "гомо эректус пекинской"; лучше всего было бы называть его "гомо сапиенс эректус пекинский". Иначе он будет выглядеть отдельным "видом", отличным от "гомо сапиенс", что остается, мягко говоря, сомнительным." [Палеонтолог и эволюционист Ф. Вайденрайх - Weidenreich F. The Skull of Sinanthropus pekinensis: A Comparative Study on a Primitive Homind Skull // Palaeontologia Sinica - New Series D, No. 10 (Dec. 1943) - Geol. Survey of China - Р. 246]

"При сравнении между собой черепов гомо эректуса, гомо сапиенса и неандертальца сходства поражают. Мой личный вывод - гомо эректус и неандерталец являются, фактически, одним и тем же: гомо эректус находится на нижнем конце [по объему мозга]... континуума, включающего гомо эректуса, древнего гомо сапиенса и неандертальца." [Lubenow M.L. Bones of Contention: A Creationist Assessment of the Human Fossils. - Grand Rapids , 1992. - Р. 138]

Вообщей сумме найдено свыше 200 особей гомо эректуса в 80 местах мира, и бóльшая часть из них - с каменными инструментами. От шеи и ниже гомо эректус практически не отличается от современного человека. Выше шеи появляются отличия, среди которых толстый череп и маленький мозг. Объем мозга гомо эректуса - 775-1200 см³.

Диапазон объема мозга современного здорового человека очень широк - 700-2200 см³ (причем, нет корреляции между умственными способностями и объемом мозга):

"Эти индивиды с... меньшим объемом мозга нормально функционируют и являются интеллектуально конкурентоспособными лицами; вообще, существует немало людей с объемом мозга 700-800 см³." [Molnar S. Races, Types and Ethnic Croups: The Problem of Human Variation. - Eng. Cliffs, 1975. - Р. 56-57]

Гомо эректус, таким образом, был обычным человеком.

e) Неандерталец

О неандертальце как о предке человека и речи быть не может - по среднему объему мозга он на 10% превосходил современного человека. Ведущие эволюционисты признают стопроцентную "человечность" неандертальца:

"Если оценить современную черепную форму в отношении этих характеристик по всему миру, то становится очевидным, что северные европейцы отличаются от остального населения мира именно этим набором характеристик." [К.Л. Брейс, физический антрополог и эволюционист]

"У неандертальцев короткие, узкие черепа, большие скулы и носы, а также, что наиболее характерно, булкоподобные выпуклости сзади головы. У многих современных датчан и норвежцев точно такие черты, как сообщил Брейс на ежегодном собрании... Брейс... обмерял в прошлом году свыше 500 сравнительно современных североевропейских черепов в музеях Дании, Норвегии, Финляндии и Англии." [Hodge C. Neanderthal Traits Extant, Group Told // The Arizona Republic - No. 186 (1988) - P. B-5]

f) Гесперопитек

Гесперопитек был "реконструирован" на основании одного единого зуба, найденного в штате Небраска. Позднейшие раскопки обнаружили остальные кости - зуб, оказывается, принадлежал не обезьяночеловеку или обезьяне, а виду свиней, до сих пор водящемуся в Парагвае.

Все, относящееся к гомо (гомо эректус, неандерталець и гомо сапиенс), является людьми в сегодняшнем понимании этого слова.

Проф. В. Раш немало лет занимался вопросом происхождения человека:

"Находя все больше окаменелостей, мы видим, что человек появляется всегда ПАРАЛЛЕЛЬНО со всеми своими предполагаемыми предками. Концепция, будто человек развивался из этих животных, является просто очень сомнительной. Вместе с тем, мы имеем параллельное развитие - повествование о человеке, существовавшем беспрерывно и настолько давно, насколько мы углубляемся в летопись окаменелостей." [В. Раш в фильме Летопись окамянелостей, 1983]

Недостаток объективности и желание "защитить" гипотезу эволюции являются настоящими источниками обезьяночеловеческой линии:

"Доказательства бедны, фрагментарны, неуверенны и отягощены контроверсиями. Эволюционисты относят материал к гомо, поскольку думают, будто он эволюционировал в гомо, а не на основании внешнего вида существа..." [Hummer C.C. Unthinking Homo Habilis // Creat. Research Soc. Quarterly - No. 4 (1979). - P. 204, 212-214]

Ведущий эволюционист С. Гоуд из Гарварда говорит об "эволюции" человека:

"Мы не просто медленно эволюционируем. Для всех практических целей, мы не эволюционируем. Нет оснований думать, что у нас увеличится мозг, уменьшатся большие пальцы на ногах или что угодно, - мы такие, какие есть." [Gould S. в речи в "John Lofton"s Journal", The Washington Times (Feb. 8, 1984) (подчерк. добавлено)]

Видно, что экземпляры человеческой "линии" - это все либо питеки (обезьяны) либо гомо (люди). Бесспорной промежуточной формы не найдено. И после полтораста лет раскопок надежда на то, что хотя одна будет найдена, является очень маленькой и с каждым годом уменьшается.

Роль воображения при реконструкциях

В реконструировании гипотетических "недостающих звеньев" большую роль играет художественная фантазия.

Эйнштейн как-то сказал, что воображение важнее знания. Позволим себе добавить, что это касается больше построения теоретических моделей, нежели реконструкции картин прошлого.

Поскольку "четкие промежуточные формы" имеются только для ветви обезьяна-человек, то и работы по восстановлению внешнего вида "промежуточных форм" нет ни у кого - ни у "заврологов", ни у "пискологов", ни у "кабаллологов", - кроме антропологов [Заурос = "ящерица" (греч.); Пискис = "рыба" (лат.); Кабаллус = "конь" (лат.); Антропос = "человек" (греч.)]. Реконструкции, которыми занимается физическая антропология, базируются на скудном фактическом материале и большом воображении. Как, например, можно воссоздать толщину губ, щек и характер волосяного покрова, смотря на скелет? (Или как по виду черепа зайца рассчитать длину его ушей?) Если ученый приносит художнику кости человекоподобного существа, говоря, что они принадлежат вымершему виду обезьянолюдей, то художник, полагаясь на компетенцию ученого, наделит человеческие кости обезьяньими чертами в наибольшей возможной мере. Человекоподобные лица добавляются к обезьяньим телам и, наоборот, без достаточных на то оснований.

О субъективном факторе в этой сфере пишет профессор Калифорнийского университета Ф. Джонсон:

"Физическая антропология - изучение происхождения человека - является наукой, испытавшей в течение своей истории более сильное влияние субъективных факторов, чем любая другая область уважаемой науки. ... Золли Цукерман, один из наиболее влиятельных британских ученых и ведущий знаток приматов, сравнил ее (физическую антропологию) с парапсихологией и указал, что перечень неосмотрительных спекуляций относительно происхождения человека "является настолько впечатляющим, что справедливо спросить, много ли науки в этой сфере вообще?" " [Johnson P.E. Darwin on Trial. - Downers Grove , Illinois : InterVarsity Press, 1991. - P. 80-82]

Эволюционист Р. Мартин, старший научный сотрудник Лондонского зоологического общества отмечает:

"В последние годы несколькими авторами были написаны популярные книги о происхождении человека, базирующиеся больше на фантазии и субъективности, нежели на фактах и объективности...; им [авторам] присуща одинаковая тенденция (как в Африканском бытии Роберта Андреа) покидать научный метод ради догматизма." [Martin R. Man Is Not an Onion // New Scientist - Vol. 75, No. 1063 (1977) - P. 283-285 (подчерк. добавлено)]

Судя из данных палеонтологии, между всеми основными группами организмов нет ни одной промежуточной формы. Из этих данных также видно, что немалая часть видов животных и растений уже вымерла (свыше 10%):

"Сайуолик Хилз [предгорье Гималаев] нафаршированы животными столь многочисленными и столь разнообразными, что в сравнении с этим сосредоточением настоящее животное царство выглядит обедневшим. Можно подумать, что все эти животные заполоняли когда-то целый мир." [Velikovsky I. Earth in Upheaval. - N.Y., 1955, как цитировано в: Маклин Г. и др. Очевидность сотворения мира. - С. 139]

Каждый базовый вид, который не вымер до сего времени, проходит принципиально неизменным сквозь века. Между базовыми видами - четкие пробелы, а не промежуточные формы. Гипотеза Дарвина об общем происхождении опровергнута, так как отсутствие подтверждений гипотезы при наличии достаточного объема информации, в которой такие подтверждения должны были бы содержаться, есть опровержением гипотезы.

Эволюционное дерево, такое красивое и так долго вынашиваемое апологетами дарвинизма, оказывается фикцией, плодом воображения:

"Все, что можно узнать об истории жизни, мы узнаем от систематики, из группирований, обнаруживаемых в природе. Остальное является "басне‑рассказыванием" разного рода. У нас есть доступ к кончикам [веточкам] дерева; тогда как само дерево является теорией - и люди, утверждающие, будто знают о дереве и описывают происходившее с ним... я думаю, рассказывают басни." [Ведущий палеонтолог Британского музея истории природы, эволюционист К. Пaтерсон - Patterson C. Cladistics, телепередачи BBC (04.03.1982), как цитировано в: The Quote Book, 1984. - P. 12]

Мутации

Механизм мутаций, согласно утверждениям неодарвинистов, является первым фактором эволюции видов. Он может обеспечивать появление определенного преимущества мутировавшего организма перед остальными особями. Такое преимущество выражается, например, в виде нового полезного органа или внутренней системы или в улучшении каких-то характеристик. Его наличие служит предпосылкой дальнейшего закрепления мутации: "удачно" мутовавшее животное имеет больше шансов прожить дольше других, породить больше детей и расширить свое "мутагенное" присутствие в генофонде вида/рода. В мутациях - все для неодарвинизма: если этот механизм не действенен, тогда исчезает источник появления новых характеристик, и естественному отбору "не будет, чего отбирать".

Мутация – это отклонение от нормы в строении ДНК. Она носит случайный характер. Источником мутаций может быть ротация, замена на другую или вырывание определенного участка ДНК. Возможные причины: радиация, несовершенство самого механизма дупликации и, возможно, вмешательство вирусов, химии и пр. Механизм дупликации ДНК при делении клетки очень надежен, поэтому для человека, например, частота мутаций не превышает 10^-10 (одна мутация на 10 млрд. делений) [Radman M., Wagner R. The High Fidelity of DNA Duplication // Scient. American - No. 2 (1988) - P. 44].

Для того чтобы мутация сказалась на потомках, необходимо мутувание половой клетки и именно той, которая примет участие в зачатии (исключение - одноклеточные и гермафродиты). Половых клеток в организме на 6-10 порядков меньше, чем обычных. Значит, вероятность "наследственной" мутации составляет менее 10^-16-10^-20.

По статистике, мутация, то есть ошибка в генетическом коде, очень опасна для жизни: 99,98% "наследственных" мутаций патологичны.

До сих пор никому не удалось продемонстрировать улучшения параметров организма вследствие мутаций. "Доброкачественность" мутаций или их благоприятность, стала просто немыслимой, после того, как ученым удалось исследовать структуру молекулы ДНК с помощью электронного микроскопа. Сложность и совершенство структуры ДНК/РНК-системы поражает. Ученые и по сей день не в состоянии раскодировать ее и выяснить, каким образом эта молекула руководит процессом построения живого организма из одной единственной клетки и в каким образом в нее заложены алгоритмы дальнейшего функционирования организма. Считается, что эта экстра миниатюрная дискета содержит в себе полную информацию о строении и работе мозга и нервной системы.

Трудно вообразить себе, что такая относительно простая конструкция, как телевизор, могла бы улучшить свои рабочие характеристики вследствие ударов, тряски или слепой перестановки местами электронных функциональных компонентов и блоков. Подавно неуклюжей выглядит эта мысль применительно к коду ДНК - в сотни миллиардов раз более сложной конструкции. Мутации являются губительной потерей ценного кода.

Но решающей в вопросе о позитивности мутаций, все-таки, остается элементарная статистика: ни одна мутация никогда не приводила к полноценному улучшению жизненных параметров организма. Крайне редкие случаи мутации, не вызывающие однозначной патологии, очень сомнительны в плане хотя бы потенциальной благоприятности:

"...Масса доказательств показывает, что все или почти все известные мутации являются безошибочно патологическими, а малочисленный остаток очень сомнителен." [Эксперт Университета МакДжила, эволюционист К. Мартин - Martin C.P. A Non-Geneticist Looks at Evolution // Amer. Scientist - Vol. 41, No. 1 (1953) - Р. 100, 103]

Виды живых организмов сводятся к коду, к своему генофонду. Неодарвинисты наделяют этот код встроенной способностью видоизменять себя в направлении согласования с окружающими условиями ("адаптационная способность"):

"Дарвин был первым, кто пришел к выводу о том, что органическое разнообразие является ответом живой материи на разнообразие условий окружающей среды на нашей планете. Адаптационная способность организмов к окружающим условиям впечатляет." [Dobzhansky T. Genetics and the Origin of Species - N.Y.: Columbia Univ. Press, 1951. - P. 3]

"Если бы окружающая среда была абсолютно неизменной, можно было бы представить себе формирование идеальных генотипов, каждый из которых был бы совершенно адаптированным под определенную нишу в окружающей среде. В таком статическом мире эволюция выполнила бы свою задачу и остановилась бы; уничтожение мутационного процесса стало бы последним усовершенствованием." [Там же, с. 74]

Незначительное и фиксированное количество примеров "адаптационной способности" животных постоянно упоминается эволюционистами в подтверждение действенности мутационного механизма:

"Неодарвинистские учебники по эволюции продолжают цитировать все те же сравнительно немногочисленные примеры: промышленный меланизм [отсутствие пигментационного фермента], серповидно-клеточная анемия, сопротивление к ДДТ." [Saunders P.T., Ho M.-W. Is Neo-Darwinism Falsifiable? And Does It Matter? // Nat. Syst. - No. 4 (1982) - P. 179-196]

Они утверждают, что бактерии "адаптировались" к антибиотикам, а насекомые-вредители "приспособились" к яду. Более полное понимание ДНК-кода поставило под большой знак вопроса, имеет ли место какая-либо адаптация. Практически во всех случаях, под влиянием суровых внешних факторов (искусственный или естественный отбор) просто происходит распространение доминантной позиции генов, уже присутствующих в генофонде: если определенным ядом уничтожили всю популяцию насекомых, за исключением нескольких стойких, то от этих нескольких появляется новая популяция, стойкая к данному яду благодаря стойкости своих родителей. Ген "стойкости" к конкретному яду не является новым. Просто раньше лишь у незначительной части особей популяции он находился в доминантном состоянии.

В случае бактерий зафиксировано явление мутационного удвоения генов - при этом бактерия может увеличить "выпуск" определенного продукта своей жизнедеятельности. Если это явление действительно является мутацией (а не чем-то запланированным в самой ДНК), то это единственный случай "благоприятности" мутаций. Нового кода при этом не "дописывается", а лишь повторяется участок имеющегося.

Согласно последним данным, явление обмена генами имеет значительно более широкое распространение среди бактерий, чем считалось до сих пор. Но это касается исключительно одноклеточных организмов. Ответа на вопрос о появлении нового кода в ДНК многоклеточных это обстоятельство не дает.

Вопрос же состоит вот в чем - достаточно ли таких незначительных мутационных "достижений" для действенности механизма мутаций, для адекватного объяснения образования новых органов? Биолог М.-В. Хо и математик П. Сондерс говорят об этом так:

"Все это сравнительно маленькие эволюционные изменения... Настоящий вопрос, однако, - и в нем все основное для заявления о достаточности - состоит в том, может ли вся эволюция быть объяснена как экстраполяция этих примеров, то есть, как вызванная естественным отбором и многими случайными вариациями? Является ли эволюция ничем большим, нежели промышленным меланизмом, только в более крупных масштабах? В этом - решающем вопросе - не существует доказательств в пользу синтетической [эволюционной] теории." [Там же]

Если при мутациях в ДНК не прибавляется нового кода, тогда тяжело понять, на основании чего могла бы появиться новая полезная структура. По этой причине очень сомнительно, чтобы мутации были способны хотя бы на начальные этапы полезных структур.

Представим, все же, что вследствие мутации ДНК начала появляться новая полезная структура в виде 1% нового органа. Вероятность не патологичности данной мутации составляет меньше 2 на 10 тысяч. Если "посчастливилось" не "мертвородиться", то, из-за нулевой функциональности недоделанного органа, животное не будет иметь преимущества, и новый ген не расширит своего присутствия в генофонде популяции. Следующая же мутация, если и произойдет когда-нибудь в 100-м поколении с потомком-мутантом, то практически невероятно, что она случится "в том же самом месте" и "долепит к зачаточному органу еще кусочек размером в 1%". А надо, чтобы такие "попадание в яблочко" повторились 100 раз (в реальности значительно больше)! Вот как об этом говорит экс-президент Французской академии наук, эволюционист П.-П. Грасé:

"Как бы много их не было, - мутации не производят никакой эволюции. ... Своевременное появление мутаций, которое позволяло бы животным и растениям удовлетворять свои потребности, выглядит невероятным. Но теория Дарвина требует еще большего: одному растению ли животному нужно было бы тысячи и тысячи удачных, своевременных событий. То есть, чудеса стали бы правилом: происходили бы события беспредельно маленькой вероятности." [Grassé P.-P. Evolution of Living Organisms. - New York : Academic Press, 1977. - P. 88, 103]

Другими словами, возникновение нового органа или новой системы в организме не может происходить скачкообразно, за одну гигантскую макромутацию, так сказать. Такие вещи как глаз, или ухо, или крылья должны (согласно гипотезе) возникать постепенно. То есть, в случае, например, глаза, сначала должна образоваться определенная "светочувствительная выпуклость" или две; потом, нервные окончания должны "прорости" к этим выпуклостям; затем - образоваться соответствующий аналитический аппарат в мозгу. Однако, ни один из этих промежуточных мутационных этапов не предоставляет организму ни единого преимущества над родственниками, пока не будет сформирован функционально завершенный, трудоспособный орган. Что пользы от 10% крыла, или от 1% маскировочного цвета? Не будем забывать, что наличие адаптационного преимущества мутировавшей структуры есть предпосылкой дальнейшего закрепления мутации. "Промежуточные" мутационные стадии, скорее всего, наоборот, будут нести для индивида губительный характер, он станет более легкой добычей:

"...Существуют такие характеристики растений и животных, постепенное появление которых трудно себе представить; адаптационную ценность завершенной структуры видно легко, но промежуточные этапы выглядят совершенно бесполезными или даже вредными. Какая польза, например, от глазной линзы, если она не работает? Иметь расстроенную линзу может быть хуже, чем не иметь никакой..." [Ведущий палеонтолог Британского музея истории природы, эволюционист К. Пaтерсон - Patterson C. Evolution. - London : British Museum of Natural History, 1978. - P. 142]

"Вы не можете летать с 2% крыла или получить много защиты от маленького сходства с потенциально маскующей деталью растения. Как, другими словами, может естественный отбор объяснить начальные этапы структур, которые могут использоваться лишь (насколько мы сегодня их видим) в значительно более совершенных формах? ...Одна сложность стоит высоко над остальными - дилемма начальных этапов. С того времени как Майварт [современник Дарвина] первым указал на эту проблему, в таком же состоянии она остается и по сей день." [Известный палеонтолог из Гарвардского университета, эволюционист С. Гоуд - Gould S.J. Not Necessarily a Wing // Natural History - Vol. 94, No. 10 (1985) - P. 12-13]

Проблема "начальных этапов" остается непреодолимым препятствием в эволюционной модели.

Модель мутаций в "простейшем" варианте

Рассмотрим теперь "простейшие" организмы - одноклеточные. Кишечная палочка (Escherichia coli), факультативно анаэробная бактерия, перерабатывающая глюкозу в кислоту и являющаяся важной составляющей микрофлоры млекопитающих. В своем распоряжении она имеет 6 маленьких электромоторчиков. Вот описание и технические характеристики одного такого моторчика:

"Один такой мотор имеет длину 30 нм [1 нм = 10^-7 см]... Как и всякий электромотор, он имеет подшипник, статор и ротор. Он вмонтирован в обе соседние мембраны бактерии. Ось мотора расположена перпендикулярно к поверхности мембраны и связана согнутой муфтой со штопоровидным жгутиком длиной 7 мкм [1 мкм = 10^-4 см], выполняющим функцию гребного винта. Внутренняя мембрана представляет собой диэлектрик конденсатора, который снаружи заряжен положительно, а внутри - отрицательно. Протоны (Н⁺-ионы) проходят сквозь мотор внутрь и с помощью электрических сил двигают его. Мотор может вращаться как вперед, так и назад, а в отдельные моменты достигать скорости 100 оборотов в секунду. ... Колибактерии способны к хемотаксису: они могут активно плыть к местам повышенной концентрации питательных веществ и наоборот, активно отдаляться от мест накопления вредных веществ. Это осуществляется благодаря очень тонкой системе навигации, направляющей сигналы шести моторам." [Юнкер Р., Шерер З. История происхождения и развития жизни. - Минск: Кайрос, 1997. - С. 59]

Как слепыми мутациями можно объяснить постепенное образование такой сложной системы? Если появится ротор, то какая от него польза без статора? Если даже самообразуется вся движущая система, то она не управляема, пока не самовозникнет система навигации. - Столь отчаянна ситуация в случае одноклеточных, - какова тогда она в случае многоклеточных?!

Два типа клеток и система размножения

Клетки нашего организма распределены на два типа: обычные и половые. Два типа отличаются числом хромосом: в клетках первого типа их вдвое больше (2·N), чем в клетках последнего типа (N). - Как могло произойти распределение клеток организма на обычные и половые?

Но это еще не все: все обычные клетки имеют структурно одинаковую ДНК, а все половые - структурно разную. Это означает, что при объединении двух половых клеток родителей получается зародыш с новой неповторимой комбинацией телесных характеристик. Среди деревьев не найти ни одного идентичного по структуре ветвей - la diversité germinale est immense ! [Эмбриональное разнообразие огромно!, фр]

"Перемешивание" генетического материала базируется на распадении ДНК на отдельные хромосомы и последующем собирании их в одно целое. Молекула, "умеющая" распадаться и через нужное время собираться - это чудо! Как, под влиянием чего мог возникнуть такой сложный механизм, основное назначение которого состоит в диверсификации телесных параметров потомков? Неужели автором этого является мудрая мутация, заботящаяся о том, чтобы все мы были непохожими? Для мутации было бы достаточно нашего однообразия и униформности.

О "форме-морфе" и симметрии

Морфология животных в большой степени симметрична. Прежде всего, это касается внешнего уровня, значительно меньше - внутреннего. Возьмем человеческую руку: симметрично от правой руки располагается левая рука, - практически полностью идентичная. Точная симметричность. Но это внешний уровень. На внутреннем уровне симметрия исчезает: структура кровеносных сосудов, рисунок ладони и т.п., у каждой руки уже свои. Симметрия исчезает уже даже на внешнем уровне каждой из рук: большой палец - а напротив мизинец; кисть - а напротив предплечье; ноготь - а на обороте кожа. Касательно поразительной внешней симметрии, возникает вопрос к мутациям: если бы серия мутаций и была в состоянии вытворить одну руку, то другую руку она не могла вытворить точно напротив первой - мутация ведь действует "наугад". Вторая рука оказалась бы размещенной немного косо, на 3 см ниже или на 2 см "заднéе": функциональность руки была бы при этом вполне удовлетворительной, преимущество двурукого существа перед однорукими было бы несомненным, то есть новый орган "прижился бы". Кроме того, почему на второй руке должно появиться именно 5 пальцев, а не 6? - Что, у шестипалой кисти хуже захват? И почему на правом предплечье именно рука, а не длинный хвост? - Ведь давним людям как скотоводам так часто нужен был кнут под рукой - вот и был бы хвост-кнут-аркан-хобот "всегда под рукой"! А почему нос расположен по центру лица? - Что, при нецентральном расположении хуже ощущались бы запахи? И почему для носа не сотворилась пара (как в случае глаз, щек или ноздрей)? - Никто же не против "стереонюханья". А может кто-то думает, что мутация не слепая, т.е. умная?

Объяснить, почему симметричность организмов только внешняя, эволюционным образом пока не представляется возможным. Предположения на подобии "удвоения соответствующих участков ДНК" не проходят проверки - симметричность имеется далеко не во всех внешних аспектах и не у всех животных или растений; а для тех аспектов, где она имеется, не прослеживается связь с внешними условиями и преимущества в функциональности.

Кроме того, удвоение ("усимметрение") является частным случаем мутации, поэтому различные степени "осимметренности", равно как и фазы появления симметричности должны были бы легко прослеживаться как среди совокупности современных организмов, так и в летописи окаменелостей. - Но ни первого, ни второго не наблюдается. (Не наблюдается "четкой эволюционной линии Х" в виде: "Х с одним копытом à Х с двумя копытами à Х с полным набором копыт" или "Х с одним носом/ухом/глазом à Х с двумя носами/ушами/глазами".)

Преимущественная "внешнесть" аспектов, подлежащих симметрии, наталкивает на мысль, не являлась ли одной из главных целей автора симметричности организмов - миловидность для глаз?

Распределение симметричности "по аспектам" (выборочность аспектов, подлежащих симметрии) составляло для автора организмов отдельную конструкторскую задачу. Тяжело представить себе слепые мутации в роли такого автора.

Кровеносная система

Возьмем еще кровеносную систему. От сердца идут длинные ветви сосудов. Общая длина их в одном человеке почти втрое превышает периметр земного шара. Артерии уносят от сердца свежую, обогащенную кровь, вены приносят обедненную. Ни один насос не способен прокачивать ежесекундно 60‑90 мл жидкости через настолько развитую сетку сосудов. - А этого и не требуется из-за особого строения системы: сердце создает небольшую разность давления между артериями и венами, а капилляры, располагающиеся между ними, благодаря капиллярному эффекту (диаметр которых несколько микрометров), сами берут необходимое количество артериальной крови и сами передают ее к венам. Капиллярные стенки прозрачны, так что каждая клеточка всегда имеет неограниченный резервуар питательных веществ. Проложить к каждому участку тела свой акведук - неужели это работа мутаций? А ведь нужно еще регулировать сосудистое давление!.. (Наиболее ярко важность регулировки давления видна в случае жирафа: если бы не мгновенное срабатывание системы клапанов, кровь просто разорвала бы жирафу голову при резком опускании головы.)

Нервная система

А такая вещь, как нервная система, мозг - неужели это тоже продукт мутаций? Тогда значит и сознание - продукт мутаций?

Еще Зенон Элейский (490-430 до н.э.) и Демокрит (460-371 до н.э.) принципиально разграничивали чувственное и рассудочное (аналитическое). Все же, вопреки имеющейся принципиальной разнице, природа их сходна, поскольку аналитическое в глубине напоминает своего рода чувственное. Сознание базируется, с одной стороны, на системах чувствования и, как их следствие, эмоциях. С другой стороны, оно опирается на внутреннее "видение" (анализ, синтез, наблюдение, абстрагирование, распознавание категорий, идентификация отношений и т.п.), которое также можно назвать своеобразным чувством: мы ощущаем, что один предмет больше другого, что одно качество/мера выше другого и т.п.

Умственное и чувственное тесно переплетены в сознании. Даже интуиция - разве это тоже не своеобразное чувство, не распознавание/чувствование наиболее глубинных принципов и (мета)образов? Сознание является единым целым, оно есть приемником, настроенным на детектирование/распознавание всех моментов действительности, на распознавание действительности как целого. (Единое целое, настроенное на распознавание единого целого.) Одни участки сознания распознают более грубые моменты ("знаки") действительности, другие - более тонкие. Причем, высшие каскады принимают на вход "первично-обработанные знаки" со выхода предыдущих (низших) каскадов, вырабатывая более сложные "(мета)знаки", так что имеется распределение образов/знаков на "внешние" и "внутренние" (по источнику происхождения). Чувствование примитивных "образов", как, например, теплое/холодное, и "чувствование" высочайших абстракций, как, например, справедливое/несправедливое, принципиально подобны. Разделение единого целого на чувственное, рассудочное и интуитивное весьма условно.

Разумеется, "аналитическое чувство" не является обычным чувством. При "видении" сознание оперирует образами и ситуациями [Ситуация - совокупность образов и связей/отношений между ними], - и решение вырабатывается тоже в виде образа или ситуации. Если бит является единицей "компьютерной/технической" информации, то единицей "природной" информации является элементарный образ/знак, минимальная единица "ситуационной информативности".

Аналитическая часть мозга и компьютер во многом подобны между собой. Различие между ними состоит в кардинальном отличии основополагающих механизмов и алгоритмов. Мозг обрабатывает "за один такт" несколько образов, целую ситуацию, а компьютер - всего несколько бит, пару чисел [Проф. И.И. Клетченков, частный разговор (1995)]. С компьютером все значительно примитивнее, чем могло казаться: элементная база арифметико-логического блока микропроцессора может состоять всего из двух функциональных элементов "и-нет" / "или-нет", а все операции над числами - сведены к операциям логического сложения, логического вычитания и инверсии. В случае же мозга, аналитические процессы так тонко спрятаны и настолько далеки от всего известного, что даже подступиться к себе не дают. Как происходит оперирование образами и как "само собой" вырабатывается решение ситуаций - это большая тайна, сверхсложный алгоритм.

Психика и сознание - целая отдельная Вселенная с психическими состояниями, категориями, понятиями, желаниями, целями и идеями. Что такое Я? Кто когда-либо видел собственное Я? Как его себе вообразить? Трудность для нашего сознания вопроса о "форме" и "местонахождении" самого себя является огромным парадоксом, свидетельствующим о чрезвычайной сложности устройства. И очевидно, - неслучайного устройства. А что такое сон? Существенного прогресса в подобных размышлениях не видно. - Так сложны мозговые процессы!

Психологи с нейрофизиологами топчутся на месте в понимании "механизма чувствования", равно как физики - в понимании "структуры поля". (Можно лишь посочувствовать, ведь это наифундаментальнейшие вещи в соответствующих областях.) - Настолько сложным есть устройство человеческого интеллекта!

То, что животные имеют меньший мозг, не означает слабость их мозга. Просто у каждого своя специализация. Щука -высококлассный специалист по карасям, а зайцы - мастера экстра класса по бегу на пересеченной местности. Паук (можно ли разглядеть его крохотный мозг?) очень хорошо умеет плести паутину и дежурить на ней. А для описания коллективно-координированных умений пчел и муравьев просто не хватает тут места. Полноценного понятийного мышления животные не имеют, но они способны ко всем другим типам мышления:

"И чувственно-образное, и техническое мышление, очевидно имеются и у высших животных (обезьян, собак, котов, дельфинов и т.п.). Доказано, что высшие животные пользуются всеми известными обычной (то есть формальной) логике методами - дедукцией, индукцией, синтезом, анализом, экспериментом, абстрагированием и т.п. - вплоть до образования родовых понятий, то есть всеми теми методами, которыми используется человек." [Енгельс Ф. ДЁалектика природи. - К., 1977. - С. 201-202, как перефразировано в: Кочерган М.П. Загальне мовознавство. - К.: АкадемЁя, 1999. - С. 39-40]

Все животные рождаются чему-то "наученными" или готовыми к успешному овладению определенной "наукой". Они все много чего знают и умеют. Но - только то, что им предназначено. Обезьяна, к примеру, никогда не заговорит, поскольку ей не дано соответствующего речевого участка мозга. Она может понять внешнее слово (иногда даже предложение), но сама не сможет составить предложение - ей недосягаемы понятия синтаксис и грамматика. То же и с "речью" попугая.

Неужели сложность мозга есть продуктом мутаций? А кровеносной и нервной системами далеко не исчерпывается перечень систем организма. И все они работают очень слаженно: та же кровеносная система тесно сотрудничает с дыхательной, эндокринной, лимфатической, пищеварительной и, конечно, нервной системами.

Примечание: Лимфатические сосуды собирают "лишнюю" кровяную сыворотку и пульсациями направляют ее к венам. У многих животных есть специальные лимфатические сердца.

Попытки согласовать дарвинизм с данными палеонтологии

Теория Дарвина является теорией постепенности, градуализмом. Градуализм постулирует накопление многих сравнительно маленьких телесных изменений таким образом, что в результате получается новая полезная структура (орган или система). Градуализм - это гипотеза постепенности развития новых структур небольшими шагами.

Тем не менее, учитывая чрезвычайную ограниченность коллекции вымерших видов, которые можно было бы рассматривать как промежуточные межвидовые звенья, многим палеонтологам 1950^х-60^х годов стало ясно, что градуализм исчерпал себя как не подтверждающийся фактами. Для теории Дарвина настал критический момент: осуществился наихудший сценарий относительно подтверждения гипотезы постепенного развития видов из единого предка - не было выявлено ни одной убедительной промежуточной формы.

Ответом материалистов на вопрос о механизме видовой эволюции стала концепция пунктуализма, согласно которой образование новых видов происходит не на протяжении многих миллионов лет, а в значительно более короткие сроки - от тысячи до нескольких десятков тысяч лет, что выглядит лишь точкой/пунктом в сравнении с десятками миллионов лет. Американские палеонтологи С. Гоуд и Н. Елдридж предложили эту концепцию в 1972 году и назвали ее теорией скачкообразного равновесия. За скачкообразным формированием новой полезной структуры, а значит, и нового вида, следует сравнительно длинный стационарный период. Далее прыжком образуется новый вид, за ним снова продолжительное равновесие, и так далее. Эволюция видов в этой гипотезе больше напоминает движение вверх ступеньками, чем движение вверх вдоль наклоненной плоскости. Тем, что продолжительность прыжка мала по сравнению с продолжительностью стационарного состояния, можно объяснить отсутствие среди окаменелостей четких филогенетических линий: Малочисленные промежуточные формы, подобно хрупкому мостику от вида к виду, "упали" в пропасть времени и там безнадежно затерялись.

Авторы этой подкорректированной теории Дарвина предполагают, что при изоляции определенной периферийной популяции, в ней может спонтанно состояться нарушение равновесия, например, вследствие существенного изменения внешних условий, и этого нарушения достаточно для сравнительно быстрой "адаптации" организмов к новым условиям. Источником "адаптации", то есть движущей силой развития новых полезных структур, видятся мутации.

Однако, как было показан выше, механизм мутаций не является действенным ни в сжатые сроки, ни на протяжении миллионов лет, поскольку не содержит объяснения закрепления промежуточных мутационных этапов. Мутации же без промежуточных этапов, при которых за одну мутацию появляется, например, целая система слуха или нюха, то есть макромутации, - более чем сомнительны. Покажем это следующими расчетами.

Вероятность удачной перестановки элементов ДНК "макромутационного" масштаба сопоставима с вероятностью новой самосборки ДНК (10^‑40000, см. раздел 1.2). Пусть даже она будет в 10000000000 раз более благоприятной/большей, то есть 10^‑39990. Для оценки реалистичности появления конкретной комбинации надо определить частоту появления новых комбинаций. Как уже упоминалось, темп наследственной мутации (появление наследственной "муто-комбинации" ДНК) составляет меньше единицы на миллион новорожденных. Примем, что в популяции каждый день рождается миллион особей, - тогда частота появления мутантов в день будет меньше единицы (10^‑6 · 10⁶ = 1). Значит, для появления одной удачной макромутации нужно 10³⁹⁹⁹⁰ дней или 10^39987,4 лет (для сравнения, сто миллиардов лет записывается цифрой 10¹¹). Появление хотя бы одной новой полезной структуры в одной популяции за 100 миллиардов лет является событием математически невероятным (10^‑39976,4). А за 10 тыс. лет, требуемых пунктуализмом, - еще более невероятным (10^‑39983,4).

С одной стороны, для микромутаций нет механизма их закрепления, а с другой, макромутации являются событиями безмерно маловероятными. Ни микро-, ни макромутации не производят новых полезных структур.

Таким образом, механизм мутаций не обеспечивает теоретического объяснения возникновения полезных структур, не является логичным на фоне уровня сложности кода ДНК, и его действенность не подтверждается мутационными экспериментами.

Механизм мутаций, таким образом, не действенен.

Естественный отбор

Кроме мутаций и естественного отбора, в "формуле эволюции" фигурируют еще такие факторы, как половое воспроизведение, генетический дрейф, географическая изоляция и, в случае человека, социальное регулирование брака [Dobzhansky T. Genetics and the Origin of Species - N.Y.: Columbia Univ. Press, 1951. - P. 304]. Но весом этих факторов можно пренебречь в сравнении с двумя главными (мутации и естественный отбор).

По эволюционной схеме, естественный отбор вступает в действие после механизма мутаций. Он не действенен сам по себе - это признал в 6^ом издании сам Дарвин. Естественный отбор должен подхватывать "удачно" трансформированный ген и выводить его в лидеры, все увеличивая число организмов, в которых он присутствует - организмов-мутантов. Два фактора, считают неодарвинисты, работают не в отдельности, а лишь в тандеме. Каждый из факторов в отдельности бессилен.

Поскольку механизм мутаций не действенен, то и естественный отбор не действенен: ему нет, чего подхватывать. На этом тезисе рассмотрение естественного отбора как столпа теории эволюции видов можно закончить.

Поговорим о сущности естественного отбора и смешении двух разных понятий под словом эволюция. Но сначала о ситуации с терминами.

С понятием, стоящим за термином вид, в биологии не все так просто. Таксономия и систематика, занимающиеся классификацией организмов, не имеют четких объективных критериев размежевания видов. Часто видом называют популяцию организмов, способных к полному скрещиванию (с рождением небесплодных потомков).

Бык и буйвол - это два отдельных вида или один? То же самое - собака и волк? Биологи считают их отдельными видами, а тем не менее, они могут скрещиваться. Виды объединяются в роды, а роды - в семьи. Есть некоторая неясность в том, что относить к роду, а что к виду. Дополнительно затуманивает вопрос явление потери способности скрещиваться популяциями одного вида при продолжительном географическом разъединении: например, дятлы Европы и Урала или лягушки разных регионов. Внешне вроде бы одна единица, но плохо скрещиваются, - и уже поэтому могут считаться разными видами.

А может, при рассмотрении вопроса происхождения видов лучшее пользоваться другим термином? Полвека тому назад было введено понятие базовый тип, под которым понимаются все организмы, способные между собой к "наименьшему" скрещиванию (то есть, если оплодотворенная яйцеклетка "держится" хотя бы несколько делений). Кое-кто предлагает пользоваться термином барамин, исходя из креационной модели, согласно которой, все живое было создано "по роду своему". Неизвестно, насколько барамин тождествен базовому типу. Например, лев и кот являются одним базовым типом, но есть сомнение, что они являются одним барамином. Аналогично, всех ли лягушек и всех змей считать одной категорией? В этом есть вопрос.

Одно ясно - данные палеонтологии решительно свидетельствуют об отделенности каждого базового типа организмов. Между базовыми типами нет промежуточных форм, то есть преобразование лягушек в змей или рептилий в птиц невозможно.

Вместо единого дерева видов мы имеем совокупность отдельных, независимых деревьев-видов - видовой лес. Каждому отдельному дереву в этом лесу отвечает один барамин или базовый тип. Например, можно представлять себе дерево псовых, ветвями которого являются собаки, волки, динго и койоты (возможно, также шакалы и лисы); или дерево слоновых, ветвями которого являются африканские слоны, индийские слоны, мамонты и мастодонты; или дерево рогатого скота с ветвями - быки, буйволы, зубры, брахманы, яки, гаури, гаяли и бизоны. К дереву кошачьих можно попробовать зачислить домашних и диких котов и, возможно, рысей и пум. Большие кошачьи (львы, тигры, леопарды) представляют собой либо отдельное дерево, либо раннюю ветвь дерева кошачьих [Если барамин кошачьих настолько широк (что очень сомнительно)]. К дереву медведевых, наверное, относятся черные, серые (гризли), бурые, полярные, пещерные медведи и, возможно, панды. Жирафы, верблюды и страусы являются безветочными деревьями жирафовых, верблюдовых и страусовых, соответственно.

Можно предположить, что базовый тип или барамин способен порождать новые виды: в рамках дерева рогатого скота, наверное, возможно образование "быко-зубра", а в рамках дерева оленевых - "лосе-оленя". Порождение же новых базовых типов, то есть новых деревьев, невозможно. Деревья лишь исчезают, видовой лес редеет, а не наоборот.

Естественный отбор не приводит к усложнению вида, так как мутации недейственны, - но он не разрешает и деградировать виду, так как слабейшие гибнут. Сущность естественного отбора - в консервации. Это механизм консервации здорового в виде.

Изменчивость пород/разновидностей эволюционисты называют микроэволюцией. Она состоит в диверсификации пород/разновидностей в рамках одного вида (или видов в рамках рода) под влиянием естественного или искусственного отбора. Микроэволюция, в отличие от макроэволюции (собственно эволюция или неодарвинизм), действительно, имеет место. Пример микроэволюции: все то разнообразие перьев и клювов в видах вьюрковых, которое наблюдал Дарвин на Эквадоре, можно получить из одной единственной популяции путем искусственного отбора за десятки лет, - в противоположность десяткам тысяч лет, необходимым естественному отбору.

Другое дело - макроэволюция, для которой требуется не изменение комбинации доминантных/рецессивных позиций генов в заданном наборе, а образование нового генетического набора (генофонда). Макроэволюция оказывается невозможной:

"Если под эволюцией мы понимаем макроэволюцию (что мы в дальнейшем и будем делать), то наикатегоричнейшим образом можно сказать, что [эволюционное] учение полностью лишено научной санкции. ...По сей день не существует ни малейшего бона фиде ["достойный доверия", лат.] научного доказательства в поддержку тезиса, будто макроэволюционные трансформации когда-либо имели место." [Известный математик и физик Дж. Смит - Smith J.W. Teilhardism and the New Religion: A Thorough Analysis... - Rockford , Illinois , 1988. - Р. 5-6]

Съезд ведущих эволюционистов мира обсуждал вопрос " могут ли механизмы, лежащие в основе микроэволюции, быть экстраполированы для объяснения явления макроэволюции." - Ответом было "категорическое нет" [Lewin R. Evolutionary Theory Under Fire // Science - Vol. 210, No. 4472 ( Nov. 21,1980 ) - Р. 883].

"Микроэволюция - да. Макроэволюция - нет! Это природный факт (то есть, это можно продемонстрировать) огромной важности..." [Известный биолог проф. Ф. Марш - Marsh F.L. Genetic Variation, Limitless or Limited? // Creat. Research Soc. Quart. - No. 4 (1983) - P. 206]

Важно понять, что микроэволюция, по сути, не является эволюцией. Микроэволюция означает гибель малоприспособленных и выживание лучших представителей популяции без образования новых органов. То есть, это "0" или "–". Эволюция же требует образования нового, новых органов, это "+". Таким образом, эволюции нет ни в макроэволюции, ни в микроэволюции: эволюции нет вообще, поскольку новые полезные структуры не образуются никогда.

Микроэволюцию в учебниках, наверное, сознательно путают с макроэволюцией:

"Людей вводят в заблуждение верой в то, что, поскольку микроэволюция является реальностью, то тогда и макроэволюция является такой же самой реальностью. Эволюционисты утверждают, что на протяжении долгих периодов времени небольшие изменения накапливаются таким образом, что образуются новые и более совершенные организмы... Это чистая иллюзия, поскольку нет ни одного научного подтверждения возможности биологического изменения такого масштаба." [Kautz D. The Origin of Living Things. - Milwaukee , Wisconsin , 1988. - Р. 6]

Из один раз заданного (Творцом) генетического набора, например, собаки, можно искусственным отбором в сжатые сроки выделить (сделать доминантными) нужны нам гены (точнее говоря, - алели, "половинки" генов), регулируя таким образом длину и цвет шерсти, рост, силу прикуса и другие параметры. Но никогда не удается выйти за пределы генетического набора. Никогда не возникает чего-то нового, новых генов:

"Во всех тех тысячах экспериментов по скрещиванию мух, которые проводились по всему миру на протяжении более пятидесяти лет, не было зафиксировано появления четкого нового вида... и даже нового фермента." [Taylor G.R. The Great Evolution Mystery. - New York : Harper and Row, 1983. - Р. 34, 38]

При диверсификации вида на отдельные породы (путем искусственного отбора или в естественных условиях), генофонд обедняется. Если из древней собаки и удалось выделить таксу и ньюфаундленда, то выделить из таксы ньюфаундленда уже не удастся: все гены большого роста переведены у таксы в рецессивную позицию. Напомним, между прочим, что человеческие расы, с точки зрения биологии, являются всего лишь породами (во многих языках понятия порода и раса обозначаются одним словом).

Взгляните на все разнообразие пород собак: кто может сказать, что хотя бы одна из собак стала чем-то другим, кроме собаки, образовала новый вид, или по крайней мере приблизилась к этому? Собака никогда не превратится в кота, и наоборот. Иначе это можно было бы продемонстрировать - управляемая человеком селекция в тысячи раз ускоряет естественные процессы.

"Никто никогда не вывел нового вида путем механизма естественного отбора. Никто никогда даже не приблизился к этому..." [Ведущий палеонтолог Британского музея истории природы, эволюционист К. Пaтерсон - Patterson C. Cladistics, телепередача BBC (04.03.1982), как цитировано в: The Quote Book, 1984. - P. 12]

Естественный отбор сам по себе, без действенного механизма мутаций, не позволяет выйти за пределы генофонда, то есть не приводит к появлению новых видов.

"Мои попытки продемонстрировать эволюцию на практике, путем эксперимента, осуществляемые мной на протяжении 40 лет, закончились полной неудачей. ... Можно уверенно утверждать, что из палео-биологичних фактов невозможно собрать даже карикатуру эволюции." [Известный ботаник, эволюционист Н.Х. Нильсон - Nilsson N.H. как цитировано в: Custance A.C. The Earth Before Man, Part II. - P. 51]

"Спекуляции из книги Происхождение видов оказались ошибочными...; научные факты отвергают Дарвина." [Hoyle F., Wickramasinghe C. Evolution from Space. - London , 1981. - P. 96-97]

Молекулярная биология, генетика

До 1950^х годов считалось, что только белок имеет достаточно сложную структуру,  чтобы служить носителем информации. Поэтому, после теоретического открытия генов ученые полагали, что участок клетки, ответственный за наследственную информацию, имеет белковую природу. Однако, канадец Аври в 1944 году установил, что эту роль выполняет дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК).

В 1953 году Уотсон и Крик разгадали структуру и способ содержания информации в ДНК. Молекула ДНК состоит из двух нитевидных частей и напоминает скрученную стремянку. Четыре вида нуклеотидов (каждый состоит из сахара, основания и фосфата), из которых составлена данная макромолекула, являются четырьмя буквами, различная последовательность которых несет различную информацию. (Точно как в языке: бессмысленные буквы, но осмысленные слова и тексты из этих букв.) Генами называются отдельные участки ДНК, содержащие миллионы нуклеотидов - целые сборники генетических "текстов".

Во время деления клетки, ДНК разбивается на отдельные части, - в каждой множество генов. Каждая часть компактно свивается и оказывается запакованной в хромосомы. Число хромосом специфично для вида. Его несложно подсчитать, так как хромосомы хорошо видны в микроскоп после обработки красителем [Хрома + Сома = "цветное тело" (греч.)].

В виду напрасности поисков убедительных подтверждений эволюции среди окаменелостей, эволюционисты обратились к молекулярной биологии и генетике в надежде выявить недостающие аргументы эволюции при сравнении видов на генно-молекулярном уровне. Со стороны неодарвинистов прозвучали заявления, что в этой области будут получены "окончательно убедительные подтверждения".

Рассмотрим, какие "подтверждения" были получены.

a) Структурное сходство ДНК и белков всех организмов

ДНК-код всех организмов написан одинаковым 4-буквенным нуклеотидным "алфавитом", причем всегда в правую сторону, а белки большинства организмов построены из одинакового 20-ти элементного набора аминокислот, причем все аминокислоты левосторонние. - Эволюционисты объявили этот факт подтверждением происхождения одних ДНК-кодов от других, одних структур от других.

Но на что указывает одинаковость алфавита разных текстов, - на общность предка ("прототекст") или общность автора? - И на то, и на другое, и еще на что-то. Одним словом, сам по себе данный факт многозначен.

Проведем аналогию с библиотекой, где все книги написаны одним и тем же набором букв. - Говорит ли факт одинаковости букв о том, что одни книги происходят от других?, что сложные научные монографии порождены детективами, а те - детскими сказками?

Можно возразить, что в случае библиотеки, книги физически не производятся книгами, тогда как в случае ДНК-"книг" - производятся. (Это как, если бы романы Бальзака могли самодуплицироваться, размножаться.)

Ответом будет: необходима не ссылка на факт одинаковости алфавитов, а примеры порождения ДНК-"книг" более сложных от менее сложных. Другими словами, вопрос не в том, Из одинаковых ли букв состоят все романы?, а - Могут ли романы Бальзака превращаться в романы Дюма?

Все ДНК напоминают человеческие бумажные книги типа кодексов и технических инструкций. Поэтому первое, что приходит в голову, - это подобие не только их смысло-наполненной сущности, но также и подобие их происхождения, - происхождение всегда интеллектуальное. - Даже, если книги настолько сложны, что содержат способность к дупликации, даже в этом случае авторство текста книги, и авторство способности книги к дупликации - одинаково интеллектуальное.

Итак, сам по себе факт одинаковости структурных блоков неоднозначен.

b) Число хромосом

Много-чего ожидали от "хромосомо-численного анализа". Собрав распределение видов по хромосомному числу N в единую таблицу, стало возможным анализировать это распределение:

Таблица 1.3.2 [Sinnott E.W., Dunn L.C., Dobzhansky T. Principles of Genetics, 5^th edition. - New York , 1958. - P. 11]

Если бы имела место эволюция от простых к сложным, можно было бы ожидать порядка: чем больше генного материала, тем выше эволюционная/организационная ступенька. - Но, очевидно, от вида к виду не наблюдается логичного эволюционного порядка.

c) Мера общности видов по молекулярным часам

Подтверждает ли генетика идею общего происхождения видов? Содержат ли ДНК и ферменты информацию о предках организма?

Мутация является процессом полностью случайным, она не имеет "направления":

"Генетика решительно утверждает, что организм не наделен провиденческой способностью отвечать на требования окружающей среды продуцированием мутаций, адаптированных именно к этим требованиям. ... Мутации - это изменения, возникающие без учета того, являются ли они полезными или могли бы они быть потенциально полезными." [Dobzhansky T. Genetics and the Origin of Species - N.Y.: Columbia Univ. Press, 1951. - P. 51, 74]

Исходя из этого постулата нейтральности, а также из мысли, что темп мутаций всегда был приблизительно одинаковым, эволюционисты построили гипотезу молекулярных часов: чем больше отдаляются два вида от общего предка, тем большее количество отличий накапливается между их ДНК. Например, процентное отличие между рыбами и людьми должно по меньшей мере вчетверо превышать процентное отличие между рыбами и амфибиями (рыбы à амфибии à рептилии à низшие млекопитающие à высшие млекопитающие). - Что ж, вполне логичная гипотеза.

Проверка гипотезы началась уже с 1960^х годов, когда наука получила в свое распоряжение точную методику подсчета молекулярных нуклеотидных отличий между разными ДНК. На сегодня проведено множество подсчетов, составлены молекулярные часы для всех ключевых участков эволюционного дерева. Интересно, каковы же результаты проверки гипотезы?

Результаты оказались безрадостными - расхождений с эволюционной схемой значительно больше, чем мог бы объяснить статистический разброс:

"...Огорчает, что существует много исключений в упорядоченной последовательности видов, полученной по молекулярным гомологиям [сходствам]; настолько много, что, мне кажется, исключения, непоследовательности, могут нести более важную информацию." [Молекулярный биолог, эволюционист К. Швабе - Schwabe C. On the Validity of Molecular Evolution // Trends in Biochem. Sciences - No. 7 (1986) - P. 280]

Эволюционное дерево разваливается даже на молекулярном уровне - уровне, где ему сулили триумфальное подтверждение. Немало примеров расхождений приводится в книге доктора молекулярной биологии М. Дентона: разница между рыбами и людьми оказывается такой же, что и между рыбами и амфибиями; и т.п. [Denton M. Evolution: A Theory in Crisis. - Adler & Adler, Bethesda, Maryland, 1985]

Профессор Ф. Джонсон так говорит о "подтверждении эволюционного дерева" в молекулярной биологии:

"Молекулярные данные, таким образом, не подтверждают ни реальность общих предков, ни адекватность Дарвинского механизма." [Johnson P.E. Darwin on Trial. - Downers Grove , Illinois : InterVarsity Press, 1991. - P. 99]

Ясное дело, большие "молекулярно-генетические силы" были брошены на участок фронта обезьяна-человек в надежде подтверждения "предко-потомковой" связи между ними. Были установлены некоторые параллели: хромосомные полосы и некоторые белки крови у людей и шимпанзе весьма подобны. Эволюционисты объявили это доказательством общего происхождения людей и шимпанзе. - Но это одиночные сходства. Вдобавок, как упоминалось, структурные гомологии могут в равной мере означать общность творца.

Между людьми и обезьянами есть некоторое сходство. Тем не менее, между ними имеются и большие отличия, в частности, на генном уровне. Построение молекулярных часов для пары приматы-люди не дало подтверждений общего предка. Сами эволюционисты сейчас возражают против того, что кровь, ДНК или другие химические факторы указывают на четкую эволюционную связь между человеком, шимпанзе и гориллой:

"Таким образом, для участка филогенеза [родовое дерево] "горилла-шимпанзе-человек" имеет место опровержение гипотезы молекулярных часов... Более того, гипотеза была отвергнута при уровне 1% [то есть, с 99%-ной уверенностью в ее ошибочности]." [Эволюционист А. Темплтон - Templeton A. // Evolution. - Vol. 37, No. 2 (March 1983) - P. 238, 242]

О расстоянии между людьми и обезьянами решительно высказываются также специалисты из других областей (не микробиологи):

"Вполне очевидно, что современный человек не может происходить от какой-либо обезьяны...; бессмысленно описывать человека, как "голую" обезьяну или любой другой вид обезьян." [Палеоантрополог, эволюционист Дж. Вайнер - Weiner J.S. The Natural History of Man. - New York : Universe Books, 1971. - P. 33]

Молекулярные часы неточны. Очевидно, ошибочным является одно из двух: либо сама эволюция видов, либо исходные постулаты гипотезы часов. Среди эволюционных генетиков идет поиск путей коррекции второго, поскольку первое ломает "хребет биологии" ("Факт эволюции - хребет биологии", Тэйар де Шарден). Но намного более близким к правде выглядит именно первое.

О "доказательствах эволюции" в генетике подытожим словами проф. M. Гертыха:

"Генетика не имеет доказательств эволюции. Она имеет проблемы с объяснением ее. Чем пристальнее присматриваешься к доказательству эволюции, тем меньше видишь его. В сущности, теория продолжает постулировать доказательство и, будучи не в состоянии найти его, переходит к другим постулатам (ископаемые промежуточные звенья, естественный отбор усовершенствованных форм, положительные мутации, молекулярные филогенетические последовательности и т.д.). Это некачественная наука." [Giertych M. как цитировано в: Creation: Ex Nihilo - Vol. 13, No. 3 (1991) - P. 17]

Итоги

Вполне очевидно, что эволюционное толкование происхождения видов не выдерживает критики.

Завершив анализ самоорганизационной идеи в секторе Происхождения видов, хочется сказать еще пару слов о зависимости "более сложных" видов от "более простых".

Растения считаются более простыми видами, нежели животные. Судя по морфологии и функциональности, - это правда. Интересно поразмыслить, насколько укладывается в эволюционную схему пищевая зависимость животных от растений.

Растительные клетки питаются "непосредственно", а животные клетки - лишь "опосредованно". Непосредственность тут означает готовность к непрепарированным природным составляющим (простые неорганические молекулы, газы и т.п.). Структурно, растения и животные не отличаются друг от друга принципиально, складываясь из одинаковых химических элементов. Различие же состоит в том, что первые умеют строить себя непосредственно из этих элементов, а вторые - нет. Животные, в отличие от растений, могут питаться элементарными компонентами лишь опосредованно.

Второй "пищевой" этаж держится на первом: как только не станет растений, животные погибнут. При этом, зависимость односторонняя, ведь первый этаж спокойно обойдется без второго.

Удивительно думать, что мы не способны питаться непосредственно. Наше тело питается (собирает себя из элементарных компонентов) в два этапа:

1) На первом этапе, растения организовывают себя из элементарных компонентов, используя для этого энергию света; в специальные "свертки" (сложные молекулы) ими закладываются не только элементарные компоненты, но и энергия.

2) На втором этапе, мы организовываем себя из элементарных компонентов, пользуясь одним единым источником - "свертками", содержащими все необходимое: и препарированные компоненты, и энергию на их перекомпоновку.

Проблематичность для эволюции здесь состоит в том, что более сложные виды полностью беззащитны относительно питания, более сложные полностью зависимы от более примитивных. Не наоборот ли должно было бы быть? - Животные, как верхушка эволюции, должны были бы уметь питаться не только органически препарированным веществом, но и "песком и газом, запивая все это солнечными лучами", как "низы" эволюции.

Но мы видим обратную логику: животные "добровольно" снизили на порядок свою выживаемость. - Ради чего? Ради того, чтобы называться животными?

Впрочем, аргумент пищевой зависимости животных не достаточно однозначен. Он приводится тут более с целью подчеркнуть оригинальность устройства живой природы.