Кельтская мифология (энциклопедия)

конспект

часть 1     часть 2

Серьезной проблемой, с которой сталкиваются желающие узнать о кельтах, является полное отсутствие текстов по истории и литературе, записанных непосредственно в ту эпоху. Известно, что у кельтов существовала письменность, но создается впечатление, что они ею не пользовались. Можно лишь предполагать, что эта странная особенность была составной частью их социальной и религиозной культуры и что друиды, или жрецы, наложили на весь народ своего рода табу, запрещающее записывать что бы то ни было.

Поэтому наследие кельтов дошло до нас исключительно в устной традиции. Их культура невероятно богата волшебными легендами и преданиями, которые веками передавались из уст в уста и, как правило, сохранились в нескольких вариантах, как, впрочем, и сами кельтские имена и названия.

Кельтская мифология почти не знает тех грубых жестокостей, встречающихся в легендах германцев и скандинавов. Она столь же очаровательна и живописна, как и греческая, и в то же время совсем непохожа на мифологию эллинов, являющуюся своеобразным отражением мягкого климата Средиземноморья...

Вторжение саксов затронуло в основном лишь восток Британии, тогда как в Западной Англии, в Уэльсе, Шотландии и особенно в овеянной легендами Ирландии холмы и долины и поныне хранят память о древних богах древнейших обитателей этих краев. В Южном Уэльсе и Западной Англии буквально на каждом шагу встречаются таинственные и удивительно романтичные места, которые британские кельты считали обителями богов или аванпостами потустороннего мира. В Ирландии трудно найти место, не связанное так или иначе с легендарными подвигами героев Красной Ветви или Финна и его богатырей.

Среди ирландских рукописей наиболее ранний манускрипт и поэтому представляющий для нас особый интерес с точки зрения реконструкции древней гэльской мифологии, сохранившейся в них несмотря на все позднейшие переработки, находится сегодня в собрании Ирландской академии. К сожалению, он дошел до нас в виде фрагмента объемом сто тридцать восемь страниц, но зато этот фрагмент содержит немало преданий о древнеирландских богах и героях. Помимо прочих архаических текстов, в его составе сохранился полный вариант знаменитой эпической саги "Tain Bo Cuailgne" ("Похищение быка из Куальгне"), в которой легендарный эпический герой Кухулин совершает свои славные подвиги. Этот манускрипт получил название "Книга Бурой Коровы", поскольку он, как гласит предание, написан на пергаменте из шкуры любимой коровы св. Каирана, жившего в VII веке.

Гораздо более объемистый и немногим более поздний манускрипт - Лейнстерская книга, наиболее ранние части которой, по преданию, представляют собой компиляцию XII века, созданную Финном Мак-Горманом, епископом Килдэйрским. В ней также содержатся рассказы о славных подвигах Кухулина, служащие как бы дополнением к раннему варианту саги "Похищение быка из Куальгне". Относительно меньшую ценность с точки зрения изучения гэльской мифологии имеют Баллимотская книга и Желтая книга из Лекана, созданные в конце XIV века, а также Леканская и Лисморская книги, датируемые XV веком. Помимо этих шести ценнейших рукописей, до нас дошло множество менее крупных манускриптов, содержащих тексты по древней мифологии. В одном из них, относящемся к XV в.. рассказывается о битве при Маг Туиред, или Мойтуре, в которой боги Ирландии сражались против своих врагов, фомори, или демонов морских глубин.

Отдельные фрагменты старинного шотландского манускрипта, хранящегося в адвокатской библиотеке в Эдинбурге, датируются примерно XIV веком, тогда как основной корпус его текстов относится к XV-XVI векам. В нем представлены документы по истории Ирландии, а также сага о Кухулине и фрагменты другого героического цикла, повествующего об удивительных подвигах Финна, Осина и Фианы. Встречаются в книге и предания о более ранних персонажах, чем Финн или Кухулин. Это - Туатха де Данаан, древнегэльский клан богов.

Уэльские рукописи восходят к тому же периоду, что и ирландские и шотландские. Среди них особенно выделяются четыре памятника. Наиболее ранние из них - Черная Гермартенская книга, датируемая третьей четвертью XII века; Книга Аневрина, написанная в конце XIII века; Книга Талесина ((XIV века) и Красная Гергестская книга, составленная несколькими писцами примерно полтора века спустя. Первые три тома из этих "Четырех древних валлийских книг" весьма невелики по объему и содержат поэтические произведения крупнейших легендарных бардов VI века - Мирддина, Талесина и Аневрина. Последний, Красная Гергестская книга, гораздо обширнее по объему. В ней имеются - в переводе на староваллийский - фрагменты британских хроник; часто цитируемые триады - стихи в честь знаменитых личностей или событий; старинные поэмы, приписываемые Лливаря Хену; и... так называемый Мабиногион, в котором в романизированной форме изложены ключевые моменты древнекельтской мифологии.

Дата создания манускриптов запечатлела лишь последнюю редакцию содержания рукописей в том виде, в котором они дошли до нас, и не имеет никакого отношения к их первозданной версии. Поскольку эти книги являются списками древних поэм и сочинений, сделанных с куда более ранних рукописей, эта датировка никак не отражает времени создания самих текстов...

Писцы, переписывавшие ранние гэльские рукописи, очень часто встречали в документах, которые они сами же копировали, слова настолько архаичные, что они были совершенно непонятны для читателей их времени. Чтобы хоть как-то выйти из положения, переписчикам приходилось вставлять маргинальные толкования, объясняющие значения таких слов, для чего они обращались к другим старинным текстам. Вообще средневековые переписчики довольно часто по собственному усмотрению переносили эти толкования в основной текст, где они и сохранились как своего рода филологические окаменелости, отражающие различные черты минувшей жизни. Документы, из которых они были позаимствованы, давно утрачены, и единственными их следами остаются фрагменты, сохранившиеся в составе средневековых рукописей.

...самая ранняя версия эпизода "Похищения быка из Куальгне", являющаяся своего рода ядром и центром древнегэльского героического цикла, ключевым персонажем которого является Кухулин [храбрейший герой Шотландии], входит в состав Книги Бурой Коровы (XII в.). однако легенда повествует о том, что сама сага не только не возникла в VII веке, но и успела стать настолько древней, что барды уже не помнили ее. Их вождь, некий Сенхан Торпейст, исторический персонаж и главный бард Ирландии того времени, получил от святых дозволение вызвать из загробного мира дух Фергуса, современника Кухулина и главного участника знаменитого "Похищения", и, таким образом, узнал подлинную версию событий из уст самого героя. Это предание, упоминающее имя реального лица, с полной определенностью свидетельствует, что история о похищении была известна задолго до того времени, когда жил Сенхан, а это, по-видимому, говорит о том, что либо именно его версия славных деяний Кухулина стала общепринятой, либо он просто первым записал ее.

С такой же значительной дистанцией во времени мы сталкиваемся и в наиболее ранних прозаических записях валлийских мифологических преданий, именуемых Мабиногион, или, точнее, "Четыре Ветви Мабиноги". Ни в одном из этих памятников нет никаких сведений или хотя бы упоминаний об Артуре, вокруг которого сформировалось основное ядро легенд древних бриттов в том виде, в каком валлийцы познакомили с ним норманнов. Эти загадочные мифологические тексты, по всей вероятности, предшествуют циклу артуровских мифов, сложившемуся к VI веку. С другой стороны, персонажи "Четырех Ветвей" упоминаются без всяких пояснений, как если бы речь шла о героях, известных всем и каждому...

...боги на то и боги; к тому времени, когда были записаны легенды о них (в том виде, в котором они известны нам), они приняли облик простых смертных. В наиболее ранних версиях этих легенд, если бы их можно было восстановить, они, без сомнения, предстали бы существами вечными, способными менять свой облик и не знающими смерти. Однако позднейшие христианские переписчики, будь то ирландцы или валлийцы, просто не могли этого допустить. Этим объясняется уникальный парадокс мифов: смерть Бессмертных. Трудно найти сколько-нибудь заметную фигуру в гэльском или британском пантеоне, чья смерть или гибель не были бы описаны в каком-нибудь предании. Чаще всего они гибли в грандиозных битвах сынов света с исчадиями тьмы. Однако их смерть в более ранних мифах отнюдь не мешала им появляться как ни в чем не бывало в позднейших.

РРР: любопытная версия объяснения парадокса, - и нашим и вашим...

Жители [Британских] островов до вторжения римлян обычно именуются "кельтами". Однако они скорее всего представляли собой смешанную расу, и племена, с которыми они "породнились", наверняка в известной - или даже весьма существенной - степени повлияли на их внешний облик, обычаи и язык.

Об этническом составе древних бриттов ведутся давние и жаркие споры. Но если оставить в стороне всевозможные спекулятивные гипотезы, остается теория, которую можно признать действительно научной. Мы вправе говорить о существовании на Британских островах в эпоху завоевания их римлянами двух разных этнических групп. Более ранняя из этих групп, по-видимому, жила на [Британских] островах с древнейших времен, и ее в нашем исследовании мы будем называть аборигенами. Это были люди, строившие так называемые длинные курганы; этнологи называют их по-разному: иберами, средиземноморцами, берберами, басками, силурийцами и эскарийской расой. По телосложению они были людьми невысокого роста, коренастыми, темноволосыми, темноглазыми и имевшими удлиненный череп. Язык их относился к так называемой хамитской группе; родственные ему диалекты, сохранившиеся до наших дней, распространены среди галлов, абиссинцев, берберов и других североафриканских народов. По всей вероятности, они были выходцами из нескольких районов Восточной, Северной или даже Центральной Африки. По-видимому, они и стали первыми обитателями долины Нила, а их потомки перебрались еще дальше, в Сирию и Малую Азию. Древние греки, столкнувшись с ними в Греции, назвали их пелазгами, древние латиняне в Италии именовали их этрусками, а евреи в Палестине - хеттами. Затем они расселились по всей Европе вплоть до ее северных районов, вышли к Балтике, направившись на запад, перебрались через Пиренеи и заселили Францию, Испанию и, наконец, [Британские] острова. На землях многих стран они достигли относительно высокого уровня развития цивилизации; в Британии их следы встречаются очень рано. Мы вправе именовать эти племена скорее земледельцами, чем скотоводами, поскольку еще в эпоху каменного века эти люди, жившие на холмах, на вершинах которых они возводили укрепления и крепости, а на склонах устраивали своего рода террасы. Они господствовали на Британских островах вплоть до появления кельтов, которые сразу вступили в борьбу с аборигенами, вытеснили их с наиболее плодородных земель, покорили, а затем даже смешались с ними. В эпоху римского владычества они оставались практически независимыми от Южного Уэльса. В Ирландии они долго оставались непокоренными, считаясь не подданными, а союзниками римлян, в отличие от гэлов, ставших настоящими крепостными; они самостоятельно управляли своими провинциями, сохраняя собственные обычаи и религиозные верования. Несмотря на постоянные вторжения захватчиков в Великобританию и Ирландию, эти люди не вымерли и даже не утратили своих типичных черт. Именно этот тип является преобладающим во многих регионах Британии и Ирландии, и, по мнению многих этнологов, число представителей этого типа по всей Англии постоянно растет.

Представители второй расы являли собой полную противоположность первой. Они были высокими, стройными, светловолосыми, серо- или голубоглазыми людьми с широким черепом; их обычно звали кельтами. Их язык относился к арийской семье, родственными языками которой являются латинский, греческий, тевтонский, праславянский, зенд (древнеперсидский) и санскрит (древнеиндийский). Прародиной этой расы, по-видимому, была Центральная Европа, точнее, земли в верхнем течении Дуная или регион Альп. Круглые курганы, в которых они погребали своих покойников или предавали земле их пепел, резко отличаются по форме от длинных курганов аборигенов. Они стояли на более высокой ступени культурного развития, чем иберийцы, и именно благодаря им на Британских островах появились бронза и серебро, а также, по всей вероятности, и некоторые виды домашних животных.

Как иберийцы, так и кельты были разделены на бесчисленное множество кланов, но мы не располагаем никакими свидетельствами о вражде между первыми. Совсем иначе обстояли дела среди кельтов, разделенных на две главные ветви, которые появились на Британских островах в разное время. Наиболее древними из них были гойделы, или гэлы; затем появились бритонцы, или бритты. Некоторые антропологи находят у этих ветвей небольшие различия в строении черепа. И даже если это всего лишь гипотеза, у нас есть все основания говорить о существенных различиях в телосложении и цвете волос.

Ученый XIX века Джон Рис также высказал убеждение, что гойделы и бритты уж представляли собой две разные ветви, когда переселялись из Галлии на Британские острова, а здесь стали двумя отдельными народностями.

...по свидетельству Юлия Цезаря, вся Галлия была разделена на три части, одну из которых населяли белги, другую - аквитанцы, а третью - народ, называвший себя кельтами, которых римляне именовали галлами. Все эти народы отличались друг от друга по языку, обычаям и законам. По мнению профессора Риса, белги могут быть отождествлены с бритонцами (бриттами), кельты - с гойделами, а третий народ, аквитанцы, по происхождению не принадлежавший ни к кельтам, ни к арийцам, относился к обширной семье иберийских племен, говоривших на языках хамитской группы. Кельты, носители гойдельского диалекта кельсткого, сохранившегося до наших дней в гэльских наречиях Ирландии, Шотландии и на острове Мэн, были первыми поселенцами, перебравшимися на Британские острова под натиском белгов, которые, по свидетельству Цезаря, были самыми храбрыми воинами среди всех народов, населявших Галлию. В Британии они покорили аборигенов-иберийцев, изгнали их с плодородных земель в суровые районы северной и западной Англии. Несколько позже, под напором воинственных соседей, в Британию перебрались и сами белги, которые, будучи обладателями более совершенного оружия и носителями высокой цивилизации, презирали гойделов (кельтов) точно так же, как те презирали иберийцев. Оказавшись в таком сложном положении, кельты, по всей вероятности, объединились с иберийцами против общего врага и ассимилировались с ними.

...в этой книге гойделы Ирландии, Шотландии и острова Мэн именуются гэлами, а бритонцы Англии и Уэльса - бриттами.

...мы можем в значительной степени реконструировать общую картину цивилизации кельтов. Грубо говоря, эту цивилизацию можно сравнить с цивилизацией греков в том виде, как она описана у Гомера.

...древние греки и древние кельты придерживались сходных взглядов на жизнь, на мир и посмертное бытие.

...фрагмент гэльской саги "Точмарк Эммер", "Сватовство Эммера", известного древнеирландского произведения, подробно описывает колесницу ее героя, Эммера. Она была сделана из дорогого дерева и плетеных прутьев, а ее колеса - из белой бронзы. Колесница имела высокую изогнутую медную раму, красивый золотой хомут и дышло из сверкающего серебра с украшениями из белой бронзы. Ее поводья были сплетены из желтых кожаных ремней, а оси были прочными и крепкими, как лезвие меча.

В таком же духе старинные ирландские авторы воспевают и жилища, и крепости своих мифических королей. Все они, подобно дворцам Приама, Менелая и одиссея, так и сверкают золотом и драгоценными геммами. Конхобар, или Конахар, легендарный король Ольстера эпохи его золотого века, имел не один, а целых три таких "дома" в Эмайн Махе. Об одном из таких "домов", именуемом "Красная Ветвь", в том же "Сватовстве Эммера" рассказывается, что в нем имелось девять обширных покоев из красного тиса, в которых были устроены бронзовые перегородки. Сами покои располагались вокруг жилого терема короля, потолок в котом был серебряным, а бронзовые колонны, поддерживавшие его, были украшены золотом и карбункулами.

Нравы и обычаи кельтов, как и жителей гомеровской Греции, отличались первобытной простотой. Все земли (хотя теоретически их верховным владельцем считался вождь клана) обрабатывались сообща. Право общинной собственности, по утверждению Цезаря, распространялось и на всех жен клана, однако никаких доказательств этого нет. Напротив, в преданиях обоих ветвей кельтской расы есть немало свидетельств того, что женщины в глазах мужчин занимали даже более высокое положение и пользовались куда большей свободой, чем женщины гомеровской Греции. Это заблуждение могло возникнуть вследствие ошибочного истолкования некоторых кельтских обычаев. Родство и право наследования определялись не по отцовской, а по материнской линии, что совершенно не характерно для арийских народов, и некоторые ученые полагали, что такой принцип был заимствован у какой-то другой расы. Наследование по отцовской линии еще более ослаблялось обычаем отправлять детей на воспитание подальше от семейства, в котором они появились на свет, вследствие чего они получали приемных родителей, к которым нередко привязывались куда сильнее, чем к настоящим родителям.

РРР: интересно, чем мотивирован такой обычай?..

Не менее примитивным был и политический статус кельтского общества, находивший отражение в семейной жизни. Какого-то централизованного суда у кельтов не существовало. Споры обычно улаживались внутри семей, в которых они возникли, а в случае более серьезных преступлений потерпевшая сторона имела право убить обидчика или нанести ему такие же телесные увечья. По мере роста и расширения семей они превращались в обширные кланы, нередко враждовавшие друг с другом. Побежденный клан был обязан признать верховную власть вождя победителей, и несколько таких побед над соседями делали его правителем целого округа. Но даже в тех случаях, когда решения вождя имели силу закона, он сам был всего лишь выразителем общественного мнения.

...когда мы изучаем мифологию индусов, греков, германцев или кельтов, мы убеждаемся, что в основе ее лежит одна и та же мифологическая канва. В каждой из этих мифологий мы встречаем силы природы, олицетворенные и воплощенные в сходных антропоморфных образах и персонажах, за немногими исключениями отличающихся друг от друга только именами. Кельсткие (это в равной мере относится и к гэлам, и к бриттам) барды, как и брахманы индийских вед, и древнегреческие и латинские поэты, и норвежские скальды, полагали, что небесами, солнцем, луной, землей, морями и подземным царством тьмы, а также горами, реками, ручьями и лесами правят некие высшие существа, напоминающие их собственных вождей и правителей, но только гораздо более могущественные. Любые страсти, будь то любовь или война, любые искусства и ремесла, такие, как поэзия или кузнечное дело, имели своего бога-основателя, учителя и покровителя, и обо всех этих божествах, а также об их предполагаемых детях слагались поэтические и аллегорические предания...

Жрецы кельтов известны под названием друидов. В основе слова "друид" лежит корень "ДР", означающий в некоторых арийских языках дерево и в первую очередь - дуб. Это чаще всего истолковывается как свидетельство того, что друиды воздавали особые почести царю деревьев. Известно, что омела - странное растение-паразит, облюбовавшее дуб, - считалось у друидов главным среди "могущественных трав" и играло важную роль в их ритуалах; то же самое можно сказать о почитании омелы у других арийских племен. Так, у норвежцев омела была посвящена богу Бальдеру, а римляне считали ее "золотым сучком", открывающим вход в Аид.

Свидетельства латинских и гэльских авторов дают нам весьма полное представление о служении друидов и о том особом почитании, которым они были окружены. В древности они были для своего племени и жрецами. И врачевателями, и волхвами, и прорицателями, и богословами, и учеными, и историографами. В них была сосредоточена вся полнота духовной силы и все человеческие знания; поэтому друиды всегда занимали почетное второе место после королей и вождей. Они были полностью освобождены от уплаты налогов в казну короля и от участия в военных походах, что позволяло им всецело посвятить себя своему божественному служению. Их решения считались окончательными, и те, кто не желал подчиниться им, подвергались жестоким гонениям и всеобщему бойкоту. Классические латинские авторы рассказывают о настоящем господстве друидов в Галлии, где последние, несомненно, позаимствовали пышные ритуалы у своих более цивилизованных соседей. Жрецы высшего ранга гордо презирали знаки почтения со стороны простых смертных, стремясь войти в касту избранных, провозгласивших себя прямыми посредниками между людьми и богом небес или богом-громовержцем. В этом отношении с ними можно сравнить разве что представителей екклесиастических сект средневековой Европы в пору их наибольшего могущества, пользовавшихся наивысшими духовными и светскими почестями и являвшихся носителями самой высокой культуры своего времени. И тем не менее подлинной столицей друидизма была отнюдь не Галлия с ее величественными языческими храмами, пышными жреческими одеяниями и изощренными ритуалами. По свидетельству того же Цезаря, друиды Галлии верили, что их религия происходит с Британских островов, и у них даже существовала практика посылать своих "студентов-богословов" на другой берег Ла-Манша, в Британию, чтобы те познакомились с учением друидизма в его чистом виде.

РРР: любопытный факт...

Проследить следы того или иного культа - значит пролистать вспять историю развития культуры. Именно Британию имел в виду Плиний Старший, говоря, что она "могла бы поучить самих Перов магии" - то есть тем самым достаточно примитивным и первобытным ритуалам, которые получили распространение у друидов Галлии, обретя еще более примитивные и архаичные черты. Кстати, любопытно отметить. Что Британию считали прародиной друидизма и древние ирландцы, полагавшие, что этот культ был занесен в их страну с соседнего острова. Их герои и пророки получали высшие сакральные знания лишь после того, как совершали паломничество в Альбу. Однако, каково бы ни было происхождение друидизма, он, несомненно, являлся общепризнанной религиозной системой древних кельтов.

...чтобы объяснить примитивные и откровенно варварские черты, сохранившиеся в религии более высокого уровня, мы вовсе не обязаны полагать, будто они были заимствованы у племен, находящихся на более низкой стадии развития культуры.

К сожалению, нам мало что известно о знаменитых вероучителях друидов. Что объясняется их обыкновением никогда не записывать свои вероисповедальные доктрины. Однако у Цезаря можно найти краткое изложение их религии. "Один из главных догматов, - пишет он, - заключается в следующем: души после смерти не исчезают и не гибнут, а просто переселяются из одного тела в другое; кельты верят, что это учение вдохновляет мужчин проявлять высшую доблесть, поскольку позволяет преодолеть страх смерти. Они также охотно беседуют с молодыми, рассказывая им о всевозможных вещах, касающихся небесных тел и их движения по небу, размеров Вселенной и нашего мира, естественных наук, а также влияния и власти бессмертных богов".

Во власти высших существ было не только умение совершать магические превращения, что характерно для верований всех народов, но способность к настоящей реинкарнации. Так, в саге "Сватовство Эммера" мы узнаем, что мужи Ольстера буквально заставляли героя Кухулина жениться, поскольку им было известно, что "его потомок будет воплощение его самого", и они опасались, что такой великий воин может быть потерян для их клана. Другая легенда, упоминаемая в "Похищении быка из Куальгне", рассказывает о том, как знаменитый Финн Мак Кумхайл спустя двести лет после своей смерти возродился вновь, приняв облик короля Ольстера по имени Монган.

Гораздо более важное значение для примитивно-практического сознания древних имели всевозможные священные ритуалы и жертвоприношения, посредством которых люди пытались задобрить богов, заполучить надел земли побольше и продлить свои дня на земле. У друидов это стремление приняло форму человеческих жертвоприношений. "Весь народ галлов, - пишет Цезарь, - в сильнейшей степени верит в сверхъестественные магические ритуалы; и те, кто страдает разными тяжелыми недугами, отправляется в битву или подвергается какой-либо иной опасности, либо приносят богам человеческие жертвы, либо клянутся отдать в жертву самих себя, и совершителями таких жертвоприношений выступают друиды, ибо галлы верят, что, поскольку человеческую жизнь можно выкупить только ценой жизни другого человека, воля богов в таком случае не будет нарушена. Кроме того, они устраивают жертвоприношения от имени всего народа. В других местах жрецы делают огромные подобия человеческих фигур, заполняют их живыми людьми и предают огню".

Свидетельства таких же ужасных языческих обрядов мы встречаем в Ирландии.

...поэма (сохранившаяся в составе Лейнстерской, Баллимотской и Леканской книг, а также в старинном компендиуме, так называемом Реннском манускрипте) рассказывает, почему местечко возле современного селения Баллимагавран в графстве Каван получило название Маг слехт, "Равнина Поклонения":

Здесь возвышался

Воинственного вида грозный идол,

Носивший имя Кромм Круах;

На всех соседей наводил он страх.

...

Ему с позором

Они потомство в жертву приносили,

Творя ужасные злодейства

И кровью обагряя Кромм Круаха.

Пшеницу с молоком

Они поспешно у него просили

За треть потомства, в жертву принесенного;

Велик был страх и ужас перед ним

Пред ним покорно

Ниц повергались гэлы благородные.

С тех пор, в воспоминанье дел позорных,

То место стали звать "Равниной поклонения".

...

Они творили зло,

Рубили руки им, тела пронзали,

Взывая к демонам, поработившим их;

И слезы из очей текли ручьями.

...

По сторонам (стояли)

Четырежды по три таких же истукана.

Чтобы привлечь внимание толпы,

Сам идол Кромма сделан был из золота.

В одном прозаическом диннсенхусе, сохранившемся в составе Реннского манускрипта, приводится любопытный вариант предания. "Там (то есть в Маг Слехт), - говорится в нем, - стоял король идолов Эрина [Эрин - древнее название Ирландии], по имени Кромм Круах, а вокруг него высились двенадцать других каменных идолов; сам же Кромм Круах был сделан из золота. Вплоть до прихода святого Патрика он почитался богом всех народов, населявших Ирландию. Жители приносили ему первенцев и начатки от всякой вещи, а также отпрысков вождей каждого клана". Этот же источник сообщает, что такие жертвоприношения совершались на Хэллоуин, который в христианском календаре заменил знаменитый праздник Самхейн - "конец лета", отмечавшийся, когда тепло солнца заметно ослабевало, а силы тьмы, зимней стужи и подземного царства, наоборот, набирали силу.

Кем же было это кровожадное божество? Его имя, Кромм Круах, означает "Наклонившийся с холма", и, по-видимому, оно стало употребляться применительно к нему уже после того, как идол потерял свой божественный статус...

Согласно другому источнику, слово кромм представляет собой каламбурный вариант слова кенн, и, следовательно, настоящий титул "короля идолов Эрина" - Кенн Круах, то есть "Глава" или "Повелитель" Холма. Это говорит о том, что в древности он, вероятно, считался гэльским богом неба, поклонение которому, как и поклонение эллинскому Зевсу, совершалось на "возвышенных местах" - как природных холмах, так и искусственных насыпях. В любом случае мы знаем, что он был самым почитаемым богом гэлов, которого окружала свита из двенадцати идолов других верховных божеств гэльского пантеона.

РРР: ...и двенадцать апостолов...

Таким образом, вполне возможно, что государственный культ кельтов относился к так называемому солярному типу. Все главные праздники этого культа так или иначе связаны с фазами солнечного цикла, причем дни весеннего и осеннего равноденствия считались более важными, чем дни солнцестояния. Именно в день весеннего равноденствия (носивший у кельтов название Белтэйн) один раз в двенадцать лет, по свидетельству Диодора Сицилийского, латинского автора, современника Юлия Цезаря, Аполлон являлся своим почитателям, так что молящиеся могли видеть бога играющим на арфе и танцующим в небе до тех пор, пока не взойдет созвездие плеяд. Другим "парным" праздником считался так называемый Самхейн, день осеннего равноденствия. Подобно тому, как Белтэйн знаменовал собой начало лета, Самхейн служил символом его окончания. Кроме того, большим праздником у кельтов считался и день летнего солнцестояния. Он отмечался в начале августа и был посвящен богу, которого галлы называли Лугус, гэлы - Луг, а бритты - Ллеу, своего рода панкельтскому Аполлону, а когда культ бога войны отошел в прошлое - верховному божеству местного пантеона.

РРР: в таком случае можно легко прикинуть датировку корней культа - день летнего солнцестояния на первые дни августа (с 1 по 10, например) приходится ориентировочно (по программе StarCal) в период 6000-8000 гг. до н.э. !!!

...Стоунхендж в древности был сакральным религиозным центром, принадлежавшим одновременно всем племенам и народам Британии, подобно Иерусалиму или Риму эпохи античного язычества.

"Клянусь богами моего народа", - так звучит клятва героя в древних гэльских сагах. У племен аборигенов также существовали свои собственные божества, однако влияние последних на формирование кельтского друидизма остается недоказанным. И мы вправе усматривать в безымянных духах ручьев и рек, гор и лесов, едва различимые следы культов которых сохранились до наших дней, богов необозримого пантеона древних иберийцев. Эти местные божества, естественно, никогда не вступали в конфликт с великими кельтскими богами - персонификациями сил природы, и эти две религиозные системы существовали бок о бок, параллельно друг другу, и их ритуальные священнодействия нередко совершал один и тот же жрец.

Из двух кельтских народов, обитавших на [Британских] островах, гораздо лучше и полнее сумели сохранить свою мифологию гэлы. Иногда мы располагаем настолько подробными рассказами о гэльских божествах, что их вполне можно сопоставить с мифами греческих поэтов об эллинских богах, с преданиями об индийских дэвах из "Ригведы" или с норвежским Эзиром, о котором упоминают Старшая и Младшая Эдды. Таким образом, древнеирландские манускрипты донесли до нас обширные сведения, позволяющие с достаточной ясностью представить себе образы этих богов.

...боги разделены на два противоположных лагеря. Такое разделение характерно для всех арийских религий. Подобно тому, как олимпийские боги сражались с титанами, Эзир - с йотунами, а дэвы - с асурами, в гэльском царстве духов также существуют два враждующих друг с другом небесных воинства. На одной стороне сражаются боги дня, света, жизни, плодородия, мудрости и добра, на другой - демоны ночи. Мрака, смерти, бесплодия и зла. К первым относились великие духи, символизирующие созидательные и позитивные аспекты природы и деятельности человека; в число их противников входили враждебные силы, кроющиеся за такими негативными явлениями, как ураганы и морозы, засуха и болезни. Боги первой группы принадлежали к семье богов, собравшихся вокруг богини по имени Дану, которой они были обязаны своим общим названием "Туатха Де Дадаан", "племя" или "народ богини Дану". Божества второй группировались вокруг богини по имени Домну. Их царь, Индех, считался ее сыном, и поэтому все они именовались "богами Домну". Слово "Домну", по всей видимости, означает "пропасть" или "морская бездна"; такое же значение имеет и хорошо известное слово "фомори", происходящее от двух гэльских слов, означающих "подводный мир". Необъятный водный простор всегда воспринимался кельтами как своего рода символ первобытной древности. В их сознании он ассоциировался с пустотой, мраком и чудовищными монстрами - то есть понятиями, составлявшими полную антитезу земле, небу и солнцу.

РРР: нет ли здесь отголоска связи с Потопом?..

Таким образом, фоморы считались существами более древними, чем боги, от рук которых им предстояло в конце концов погибнуть.

РРР: весьма показательно!!! Опять тот же мотив: боги "второй волны" свергают богов "первой волны"...

Потомки"Хаоса" и "Старухи-ночи", они по большей части были громадными и уродливыми созданиями. У некоторых из них было всего по одной руке и ноге; на плечах у других красовались головы коз, лошадей или быков. Самым известным и, пожалуй, наиболее ужасным среди них был Балор, отцом которого, по преданию, считался некий Буарайнех, то есть "быкоголовый", в чьем облике причудливо сочетались черты двух классических персонажей - Циклопа и Медузы.

РРР: Как и "похищение коровы", все это производит впечатление намека на эру Тельца...

И хотя у Балора было два глаза, один из них всегда был закрыт, ибо он был настолько ядовитым, что убивал всякого, на кого падал его взгляд. Это губительное свойство его глаза было не врожденным, а возникло вследствие одного происшествия. Движимый любопытством, Балор как-то раз заглянул в окно дома, где верные волхвы его отца готовили какое-то колдовское снадобье, и ядовитый дым от этого варева попал ему прямо в глаз, вследствие чего тот настолько пропитался ядом, что его взгляд стал поистине смертоносным для окружающих. От взгляда этого глаза не было спасения ни богам, ни гигантам, и поэтому боги сохранили Балору жизнь лишь при условии, что его смертоносный глаз всегда будет закрыт. Однако в дни решающих битв Балор становился напротив врагов, поднимал веко на своем страшном глазе и беспощадно истреблял все, на что устремлялся его взор. В Ирландии до сих пор жива память о Балоре и его ужасном глазе; выражение "глаз Балора", бытующее в ирландском фольклоре, соответствует фразе "дьявольский глаз", распространенный в других культурах. В древних преданиях и сегодня рассказывается о Балар Бейманн, или "Балоре Могучий Удар". Замок Балора - причудливой формы утес на острове Тори. Этот остров у побережья Донегала в древности служил форпостом фоморов на земле, тогда как их главные владения находились в леденящих пучинах моря.

Однако среди легенд, утверждающих, что фоморы имели ужасный вид, встречаются и некоторые исключения. В частности. В Харлейском манускрипте (XV в.), хранящемся в Британской библиотеке, один из вождей, Элатхан, описан как весьма величественное создание - этакий мильтоновский князь тьмы. "Это муж прекрасного сложения, - говорится в манускрипте, - с золотистыми кудрями до плеч. На нем красуется плащ на золотом шнурке, надетый поверх куртки, расшитой золотыми нитями. На шее у него сверкают пять золотых ожерелий, а на груди сияет самоцветными камнями золотая брошь. В руках у него два серебряных копья с бронзовыми заклепками, а меч его украшен золотой насечкой и имеет золотую рукоять". Его имя - Брес, что означает "прекрасный", и, насколько нам известно, в Ирландии все красивое, будь то равнина, крепость, укрепление, эль, факел, женщина или мужчина, принято сравнивать с ним и говорить: красив, как Брес.

Балор, Брес и Элатхан - три главных фоморских персонажа, лучше всего знакомые нам, несмотря на окутывающую их дымку седой древности; однако они не являются ни единственными, ни самыми ранними из фоморов. О других нам не известно практически ничего, кроме нескольких имен этих предков гэльских гигантов. То же можно сказать и о гэльских богах. Те из них, чьи имена мы знаем, тоже, разумеется, не были сиротами, но имена их отцов - не более чем бледные тени, едва способные спасти из пропасти забвения персонажей, которые их носят. Наиболее архаическое божество из всех известных нам - это сама Дану, богиня, давшая имя целому клану небожителей, - Туатха Де Дадаан. Другие варианты ее имени - Ану или Ана; они увековечены в названии двух широко известных горных вершин в окрестностях Килларни, которые, впрочем, в наши дни именуются просто "Сосцы", а в древности их название звучало как "Сосцы Аны".

РРР: перекликается с шумерским (!) богом-прародителем - Ану.

Ану (Дану) почиталась как матерь всего живого; "она привыкла заботиться обо всех богах", - пишет анонимный автор комментариев (IX в.) к Словарю ирландских богов, создание которого приписывают Кормаку, королю-епископу Хасела. Муж богини нигде не назван по имени, однако по аналогии с мифологией бриттов можно предположить, что им был Байл, фигурирующий в гэльских преданиях в качестве бога Аида, то есть подземного царства, нечто вроде кельтского Плутона, от которого появились на свет первые люди. Сама Дану, по всей видимости, представляет олицетворение земли и ее плодородных сил, и в этом качестве ее можно сравнить с греческой богиней Деметрой. Все остальные боги, по крайней мере по титулу, считались ее детьми. Величайшим из них почитался Нуада по прозвищу Аргетламх, что означает "Муж с серебряной рукой". Он выполнял роль гэльского Зевса, или Юпитера, а также бога войны...

РРР: т.е. тоже был одноруким как и некоторые фоморы, только с протезом?..

Аналогичным образом галльский бог Камул, имя которого означает "небеса", всегда отождествлялся римлянами с Марсом... Этот бог обладал непобедимым мечом, одним из четырех главных сокровищ клана Туатха Де Дадаан, двойным повелителем которого он считался. Нет никаких сомнений, что Аргетламх был одним из главных богов как у гэлов, так и у бриттов, поскольку его имя постоянно встречается в топонимах на всей территории Британских островов, которые, по-видимому, были завоеваны кельтами при его активной поддержке. Мы можем представить его этаким кровожадным Марсом, упоенным битвой и жестокостью; его культ, как и культы его галльских "коллег", Тевтата и Хесуса, о которых повествует в своей поэме "Фарсалия" римский поэт Лукан, сопровождались человеческими жертвоприношениями, которыми грозный бог щедро делился со своими спутницами. Те, насколько мы можем судить, нисколько не уступали в кровожадности ему самому или галльскому Таранису, чей культ был "ничем не милосерднее, чем культ скифской Дианы" и который замыкает лукановскую триаду, являя собой вполне подходящего компаньона "не знающему жалости Тевтату" и "ужасному Хесусу". К числу столь же воинственных богинь относились пять божеств: Фи, "злобная", Нимэйн, "ядовитая", Бадб, "неистовая", Маха, персонификация битвы. Самой главной из них почиталась Морриган, или Морригу, то есть "великая королева". Эта верховная гэльская богиня войны, напоминающая свирепую Геру, по всей вероятности, символизировала луну, которая, согласно представлениям древних народов, возникла раньше солнца. Культ луны сопровождался магическими обрядами и кровожадными ритуалами. Ее изображали облаченной в воинские доспехи и держащей в руке два копья. Ее боевой клич, подобно кличу Ареса и Посейдона в "Илиаде", был громким и грозным, словно крик десяти тысяч воинов. Великая королева всегда - на войне, среди богов или простых смертных, появлялась либо в своем подлинном облике, либо в своих излюбленных личинах - в образе черной вороны или серого ворона.

РРР: нечего сказать - хороши "боги добра и всего светлого"!..

...среди воинов появлялись и прочие воительницы, Фи, Нимэйн, Бадб и Маха, и, охваченные исступление битвы, вдохновляли их на новые подвиги. Иногда все эти фурии скрывались под общим именем Бадб.

В то время как Нуаду, верховный бог войны, довольно рано исчез из гэльского пантеона, пав от рук фоморов в грандиозной битве между богами и фоморами, Бадб и Морриган, вместе с прочими кельтскими божествами, благополучно дожили до конца Средних веков. Точнее говоря, они уцелели и до наших дней в мире суеверий и сверхъестественных созданий, знакомых всем кельтоязычным народам, где действует их аватара - серый ворон.

Величайшим после Нуаду богом был Дагда, имя которого, по мнению некоторых исследователей, означает "Добрый бог" или "Пламя бога". В старинном ирландском трактате "Выбор имен" рассказывается о том, что Дагда был богом земли; у него был котел под названием "Неиссякающий", в котором каждый находил себе пищу в соответствии со своими заслугами, и поэтому никто никогда не оставался им недоволен. Была у Дагды и живая арфа, Уаитни. Когда бог играл на ней, времена года шли установленным чередом: весна следовала за зимой, лето сменяло весну и уступало место осени, которая, в свою очередь, сменялась зимой. Дагда, считавшийся большим любителем и неутомимым поедателем овсяной каши, служил отражением примитивного сознания архаичных народов, питавшихся в основном зерном. В древнем предании о второй битве при Маг Туиред, сохранившемся в составе Харлейского манускрипта, дано описание одеяния бога. На нем была коричневая рубаха с широким вырезом на вороте, едва прикрывавшая его бедра, а поверх нее - широкая накидка, ниспадавшая с плеч. На ногах у него были башмаки из конской шкуры волосом наружу. Он повсюду таскал или, лучше сказать, возил за собой на колесе восьмизубую боевую палицу, настолько большую и тяжелую, что поднять ее могли только восемь сильных мужчин, а само колесо, когда бог взваливал на него свою палицу, оставляло глубокую борозду, напоминавшую границы между владениями. Седоголовый старик, неутомимый поедатель овсяной каши, он именно ей был обязан своей славой непобедимого воина. В битве между богами и фоморами Дагда совершил славные подвиги; так, однажды он захватил в плен однорукое, стоногое и четырехголовое чудовище по имени Мата, приволок его к "камню Бена", что неподалеку от Бойн, и там убил его.

Матерью сына Дагды, Оэнгуса, была Боанн (Бойн). Бойн ассоциируется с легендой о реке Бойн, которой, по свидетельству Лейстерской книги, она не только дала имя, но и создала ее. Прежде на ее месте был ручей, так называемый ручей Троицы, скрывавшийся в тени девяти волшебных кустов орешника. На этих кустах росли орехи темно-малинового цвета, обладавшие волшебным свойством: тому, кто сумеет сорвать их и тотчас съесть, открывались таинственные познания о сущности мироздания... Привилегией знать эти тайны пользовался лишь один вид существ - божественные лососи, обитавшие в ручье и тотчас проглатывавшие орехи, как только те падали с ветвей орешника в воду, и поэтому знали все обо всем. Отсюда пошло выражение "вещие лососи". Всем прочим, в том числе и верховным богам, было строжайше запрещено приближаться к этому месту. И лишь Бойн, движимая непреодолимым любопытством, присущим всем женщинам, осмелилась нарушить этот запрет богов. Но едва она приблизилась к ручью, его воды поднялись, двинулись на дерзкую и всей мощью обрушились на нее. Бойн удалось спастись, но воды больше не вернулись в прежнее русло. Они стали рекой Бойн, а что касается знаменитых обитателей ручья, вещих лососей, то они с тех пор вечно кружат и кружат в речной глубине, напрасно пытаясь найти на дне волшебные орехи. Одного из этих волшебных лососей однажды поймал и съел знаменитый Финн Мак Кумхэйл, чем и объясняется обретенный им дар всеведения. Такие объяснения причин возникновения рек - излюбленный прием ирландских легенд, отражающий присущее кельтам почтительное отношение к поэзии и знанию, в сочетании с предостережением, что к такому месту нельзя приближаться без страха.

РРР: интересно, а кто мог запретить что-либо даже верховным богам и почему?

...миф об орешнике вдохновения и познания, а также образы бурных волн проходят через все ирландские легенды.

РРР: нет ли здесь ассоциаций с тем же Потопом?

У Дагды было семеро детей, из которых наибольшей известностью пользуются Бригита, Оэнгус, Мидхир, Огма и Бодб Дирг (Бодб Рыжий). Из числа его детей более всех прославилась Бригита: ее знают даже те, кто и понятия не имеет о кельтской мифологии. Первоначально она считалась богиней огня и очага, а также покровительницей поэзии, которую древние гэлы считали нематериальной, сверхъестественной формой огня. Однако раннехристианские миссионеры сумели навязать языческой богине роль христианской святой, и она, будучи канонизирована, получила широкую популярность под именем св. Бриджит или Брайд.

РРР: очень любопытна версия сущности поэзии. Здесь можно найти параллели с практически обязательным наличием ритмической основы в молитвах и заклинаниях, а также в рифмованной форме Вед и Корана.

Оэнгуса называли также Мак Ок, что означает "сын молодости" или, возможно, "молодой бог". Он, пожалуй, наиболее очаровательное создание кельтской мифологии, своего рода гэльский Эрот, вечно юный образ любви и красоты. Как у его отца, у Оэнгуса была арфа, но только не из дуба, как у самого Дагды, а из золота, издававшая настолько нежные и сладостные звуки, что услышавший ее не мог удержаться, чтобы не последовать за молодым богом. Его поцелуи стали птичками, незримо порхающими между парнями и девушками Эрина, щебеча им на ухо сладкие слова любви. Оэнгус тесно связан с берегами р. Бойн, где некогда высился его сказочный дворец и где до сих пор рассказывают множество легенд о его подвигах и приключениях.

Мидхир, также герой целого ряда легенд, по всей вероятности, был богом подземного царства, кем-то вроде гэльского Плутона. В этой ипостаси он был связан с островом Фалга (это название, относящееся к острову Мэн, сохранилось до наших дней, на котором у него были три волшебные коровы с толь же волшебный котел. Кроме того, он был обладателем "Трех журавлей отказа и уверток", которых мы вправе считать олицетворением "ловких уловок". Эти журавли всегда стояли на страже у дверей его дома, и, когда к ним приближался человек, ищущий прибежища, первый журавль кричал: "Не подходи! Не подходи!", второй добавлял: "Уходи прочь! Уходи прочь!", а третий подхватывал: "Проходи мимо! Проходи мимо!". Однако верных птиц похитил у Мидхира Этхирн, алчный и завистливый поэт, коему они, несомненно, подобали куда больше, чем их первому хозяину, который никогда не был богом-плутом иди обманщиком. Напротив, Мидхир всегда предстает в образе жертвы плутов, безжалостно обманывающих его. Бог Оэнгус отнял у него жену, Этэйн, а его коровы, котел и прелестная дочь Блатнад стали добычей дерзких героев и полубогов из свиты короля Конхобара в золотой век Ольстера.

Огма, называемый также Кермэйт, что значит "медоустый", был богом литературы и ораторского искусства. Он женился на другой Этэйн, дочери Диан Кехт, бога врачевания, и имел от нее семерых детей, сыгравших более или менее заметные роли в мифологии гэльских кельтов. Одного из них звали Туиреанн; трое его сыновей убили отца бога солнца, и им было приказано уплатить самый огромный за всю историю выкуп, по сравнению с которым все сокровища мира - ничто. Другой сын, Кэйрбр, стал профессиональным бардом Туатха Де Дадаан, а трое других некоторое время правили кланом богов. Будучи покровителем литературы, Огма, естественно, считался и создателем знаменитого кельтского алфавита огам. Огам - древнейшая форма письменности, возникшая в Ирландии и распространившаяся по всей территории Великобритании. Надписи, сделанные огамским алфавитом, обнаружены в Шотландии, на острове Мэн, в Южном Уэльсе, Девоншире и в Силчестере, Гемпшире, древнеримском городе Каллева Аттребатум. Это письмо предназначалось для надписей на вертикальных каменных столбах и стенах. Знаки, обозначающие буквы, представляли собой точки или наклонные зарубки.

Выразительный образец надписи на алфавите огам - текст на колонне с небольшого мыса возле Данмор Хед в западном Керри.

Эта надпись, читаемая по горизонтали, гласит:

то есть "Эрк, сын сынов, или Эрка (потомок) Модовинии".

Истоки этого алфавита остаются неясными. Некоторые исследователи относят его к глубокой древности, а другие считают, что он возник уже после появления христианства в Ирландии. Однако в любом случае не вызывает сомнений, что он возник на основе латинского алфавита, и, следовательно, его создатели были знакомы с последним.

РРР: чем-то пересекается с узелковым письмом... Может быть, создатели письма лишь наложили латинский алфавит на уже использовавшуюся ранее традицию узелкового письма?

Помимо своей функции покровителя литературы. Огма был еще и богатырем или, по крайней мере, сильнейшим среди профессиональных силачей клана Таутха Де Дадаан. Он носил титул Грианайнех", что означает "солнцеликий"; этим титулом он был обязан своей сверкающей внешности.

Последний из наиболее известных отпрысков Дагды - Бодб Дирг, Бодб Рыжий, играющий куда большую роль в поздних легендах, чем в более ранних. Бодб Рыжий тесно связан с югом Ирландии, особенно с горами Гэлти и Луг Дирг, где у него был знаменитый сидх - подземный дворец.

Посейдоном клана богов Туатха Де Данаан был бог по имени Ллир, или Лер, но нам известно о нем очень немногое, особенно по сравнению с его знаменитым сыном, Мананнаном, величайшим и самым прославленным из его многочисленного потомства. Мананнан Мак Лир (то есть Мананнан, сын Лира) был прежде всего патроном мореплавателей, которые почитали его как "бога нагорий", покровителя торговцев, считавших его старейшиной своей гильдии. Его излюбленными местами были остров Мэн, которому он дал свое имя, а также остров Арран в Фирт оф Клайд, где у него был роскошный дворец под названием "Яблоневый Эмэйн". У Мананнана было немало знаменитых видов оружия, в частности, два копья, прозванных Желтое древко и Красный дротик, меч по прозвищу Мститель, который не переставал сокрушать врагов, а также два других меча, именовавшиеся Большой демон и Малый демон. Была у него и большая лодка по прозвищу Метла волн, которая двигалась сама собой, доставляя своего хозяина куда он только пожелает, и огромный конь по кличке Роскошная Грива, обгонявший весенние ветры и молнией мчавшийся как по суше, так и по волнам. Никакое, даже самое грозное оружие не могло пробить его волшебную кольчугу и заколдованный панцирь, а на его шлеме ослепительно сверкали два магических самоцвета, ярких, как солнце. Он даровал богам мантии, делавшие их невидимыми, как только те пожелают, и кормил их своими собственными поросятами, которые возрождались быстрее, чем гости успевали съесть их. Именно из них он, без сомнения, повелел приготовить угощения на своем знаменитом Вечном Пиру, так что гости, отведавшие их, никогда не старились. Таким путем слуги богини Дану навеки сохраняли молодость, а эль бога-кузнеца Гоибниу делал их неуязвимыми для врагов. Считалось, что и сам Мананнан, и все остальные боги тоже должны были получить особое благословение, чтобы приобщиться к источнику вечной жизни. Вплоть до самых последних дней бытования ирландского героического эпоса это сияющее божество не сходило и его страниц; не забылось оно и  сегодня.

Гоибниу, этот гэльский Гефест, посредством своего волшебного эля делавший неуязвимым племя богини Дану, сам ковал для него доспехи и оружие. Не кто иной, как он, с помощью бога-плотника Лухтэйна и бога-медника Крейдхна, изготовил доспехи для богов клана Туатха Де Данаан пред решающей битвой с фоморами. Столь же активно помогал ему и Диан Кехт, бог врачевания, имя которого, судя по объяснениям в "Выборе имен" и в "Словаре" Гормака, означало "бог здоровья". Именно он некогда спас Ирландию и имеет косвенное отношение к происхождению названия реки Бэрроу. Морриган, свирепая супруга этого небесного бога, родила сына столь ужасной наружности, что собственный врачеватель богов, предвидя грядущие беды, посоветовал предать его смерти. Так и было сделано; и когда Диан Кехт вскрыл сердце бога-младенца, он обнаружил в нем трех змей, способных, если бы врачеватель своевременно не вмешался, вырасти, достичь гигантских размеров и проглотить всю Ирландию. Диан Кехт, не теряя ни мгновения, умертвил змей и предал их огню, ибо он опасался, что даже мертвые тела их могут причинить зло. Более того, он собрал их пепел и высыпал его в ближайшую реку, ибо его не оставлял страх, что и пепел их представляет опасность; так оно и оказалось, и, как только он высыпал пепел в воду, она буквально закипела, так что в ней тотчас погибло все живое. С тех пор река и зовется Бэрроу ("кипящая").

У Диан Кехта было несколько детей, двое из которых унаследовали дело отца. Их звали Мидах и его сестра Эйрмид. Кроме них, у него была и другая дочь, Этэйн, которая вышла замуж за Огму, и трое сыновей, которых звали Киан, Кете и Ку. Киан был отцом Этхлина, дочери Балор-фоморки, сын которой стал символом вечной славы гэльского пантеона, его Аполлоном, богом солнца. Конечно же, это был Луг, прозванный Ламхфада, что означает "Длинные руки" или "Стреляющий далеко". Однако изображается он не с луком, как Аполлон у греков, а с пращой, с помощью которой Луг совершал свои подвиги.

Его почитатели, увидев в небе радугу, вспоминали об этом страшном оружии; даже Млечный Путь кельты называли "Цепь Луга". Было у Луга и волшебное копье, которое в отличие от пращи, богу не было нужды постоянно держать в руках, ибо копье это было... живым и отличалось ненасытной жаждой крови, так что успокоить его можно было, только погрузив его наконечник в усыпляющий отвар из толченых листьев мака. Почуяв приближение битвы, копье просыпалось, начинало рваться и метаться на ременной привязи и, разорвав ее, устремлялось прямо на ряды врагов.

Еще одним атрибутом бога был волшебный пес, о котором в старинной поэме (ее авторство приписывается одному из героев-фианов по имени Каоилти), сохранившейся в составе Лисморской книги, рассказывается следующее:

Тот достославный пес

Непобедимым был на поле брани;

Он было дороже всех сокровищ,

Носясь по полю огненным клубком.

Тот пест был знаменит особым даром

(А дар тот был превыше всех других):

Лишь стоило ему в ручье омыться,

Как воды в нем текли вином и медом.

Этого волшебного пса, а также волшебное копье и несъедаемых поросят Мананнана добыли для Луга сыны Туиреанна, отдав ему их в качестве уплаты части того громадного штрафа за кровопролитие, который он наложил на них за убийство ими своего собственного отца, Киана. В одном из преданий рассказывается, что бог Луг имел почетное прозвище Йолданах, что означает "Повелитель всех искусств".

У всех этих кельтских богов были многочисленные потомки, некоторые из которых играют важную роль в героических циклах "Красной Ветви Ольстера" и преданиях о фианах. Кроме них, существовало необозримое множество второстепенных божеств, стоявших примерно в таком же отношении к верховным богам, как старейшины или воины племени - к своим вождям. Большинство из них, по всей вероятности, представляло собой местных божков различных кланов; это были те самые боги, которыми клялись герои этих кланов. Вполне возможно, что многие из них некогда были божествами туземных жителей; таковы иберийские боги Нет, Ри или Рои, Корб и Бетх; однако они не сыграли сколь-нибудь заметной роли в легендах о богах гэльского пантеона.

Племя богини Дану было далеко не первыми божествами, обитавшими в Ирландии. Задолго до их появления на острове уже были боги-странники, канувшие "во тьме и бездне времен". В этом отношении кельтская мифология напоминает верования других народов. Почти у всех древних племен мы встречаем древний, забытый круг божеств, пребывающих в тени богов правящего пантеона.

Гэльские предания упоминают о двух династиях богов, существовавших до появления Туатха Де Данаан. Первой из них было "племя Парталона". Парталон, их глава и предводитель, сын Серы, пришел - как приходят в этот мир, согласно представлениям кельтов, вообще все люди и боги - из потустороннего мира и высадился в Ирландии со свитой, состоявшей из двадцати четырех мужчин и двадцати четырех женщин, в число которых входила и его собственная жена, королева Дилгнейд. Первого мая, на праздник, именуемый Белтейн, королева была посвящена (т.е. возможно, принесена в жертву) Билу, богу смерти. В те давние времена Ирландия представляла собой одну голую равнину. Лишенную всякой растительности; на острове было всего три озера и девять рек. Но по мере увеличения численности племени Парталона площадь страны постоянно расширялась. По мнению одних, это произошло чудесным образом, по мнению других - в результате неустанного труда племени Парталона. Как бы то ни было, за каких-нибудь триста лет после прихода этого племени число равнин на острове выросло с одной до четырех, появилось семь новых озер, что было весьма кстати, поскольку численность самого племени Парталона, несмотря на постоянные битвы с фоморами, возросла с сорока восьми человек до пяти тысяч.

РРР: по всему вытекает, что фоморы были еще ДО богов!..

Войны, разумеется, были неизбежными. Все, чем правят истинные боги, являет собой вечную противоположность деяниям и владениям не-богов - силам тьмы, зимней стужи, зла и смерти. Племя Парталона вступило в успешную борьбу со всеми этими темными силами На равнине Итх Парталон нанес поражение их предводителю, гигантскому демону по имени Кихол Безногий, и разогнал толпы отвратительных исполинов и монстров. После этого наступил мир, продолжавшийся долгих триста лет. Затем, в тот же самый роковой день первого мая, на острове начался мор - таинственная эпидемия, продолжавшаяся неделю и уничтожившая все племя. Перед самым концом уцелевшие решили собраться вместе на той самой первой равнине, получившей название Сен Магх, что означает "старая равнина", чтобы живым было удобнее предавать земле умерших. Место погребения племени и сегодня нетрудно узнать по высокому холму в окрестностях Дублина, именуемому на картах "Таллахт", а в старину известному под названием Тамлехт Муинтре Партолайн, то есть "Чумная могила племени Парталона". Это, по-видимому, представляет собой развитие наиболее ранней версии легенды, в которой чума даже не упоминалась, а рассказывалось о том, что племя Парталона, проведя несколько веков в Ирландии, возвратилось в потусторонний мир.

Вслед за племенем Парталона в Ирландию пришло племя Немхеда, воспринявшее традиции, предания и даже занятия своих предшественников.

РРР: как они бы это смогли сделать, если бы в момент их прихода племя Парталона уже не существовало бы?..

В эпоху их владычества Ирландия вновь расширила свои земли; на ней появились двенадцать новых равнин и четыре озера. Как и племя Парталона, люди Немхеда вели упорную борьбу с фоморами и в четырех решающих сражениях одержали победу над ними. После этого Немхед и еще более двух тысяч людей племени умерли от таинственной эпидемии, а оставшиеся в живых подверглись жестоким гонениям со стороны фоморов.

РРР: что-то не задалось у них с эпидемиями...

Два короля фоморов, Морк, сын Дела, и Конан, сын Фебара, воздвигли на острове Тори башню из стекла. Этот остров, который всегда был источником их силы и где до сего дня рассказывают предания об их деяниях, служил для них своего рода опорным пунктом, откуда они требовали со всех ирландцев ужасную дань, весьма напоминающую дань, о которой рассказывается в греческом мифе о Минотавре. Две трети детей, родившихся у племени Немхеда в течение года, должны были приноситься в жертву на празднике Самхейн. Доведенный до предела отчаяния, уцелевшие люди племени Немхеда осадили башню и захватили ее, убив самого Конана. Однако торжество их оказалось недолгим. Другой король фоморов, Морк, собрал войско и нанес людям Немхеда столь сокрушительное поражение, что из шестнадцати тысяч мужчин, участвовавших в штурме башни, в живых осталось не более трети. И уцелевшим пришлось вернуться, откуда пришли, или умереть, что на языке мифа означает одно и то же.

РРР: "стеклянная башня"... Интересно, а нет ли там т.н. "оплавленных замков", типа как в Шотландии?!.

Невозможно не заметить большое сходство между этими двумя мифическими вторжениями в Ирландию. Особенно показательно в этом отношении упоминание о загадочной эпидемии, погубившей все племя Парталона и почти всех людей Немхеда. Можно предположить, что эти легенды попросту дублируют друг друга и что первоначально существовало только одно предание, по-разному воспринятое и усвоенное мифологизированным сознанием иберийцев и кельтов. По-видимому, предание о Немхеде имеет кельтские корни, а легенда о племени Парталона возникла у аборигенов Ирландии. Имя Парталон, начинающееся на "п", является совершенно чуждым для гэльского языка. Более того, старинные хронисты приписывают Парталону дальних предков, определенно неарийские имена которых всплывут впоследствии в именах вождей Фир Болга. Немхед появился в Ирландии значительно позже, чем Парталон, подобно тому как гэлы, "сыны Мил Эспэйна", или милесиане, пришли на остров позже, чем иберийцы, или люди "Фир Болг".

...в годы их владычества люди Фир Болг поделили Ирландию между собой: клан Фир Болг правил в Ольстере, клан Фир Дхомхнанн, разделившийся на три отдельных королевства, занял Норт Мунстер, Саут Мунстер и Коннахт; а клан Фир Гаилиоин владел Ленстером. Границы всех этих пяти провинций сходились на холме, именовавшемся в старину "холм Балора", а впоследствии получившем название "Уиснехский холм". Холм этот находится неподалеку от Ратхконратха в графстве Уэст Метх и, как считается, в глубокой древности отмечал собой самый центр Ирландии. Люди Фир Болг правили страной с момента ухода племени Немхеда и до появления племени богини Дану. Всего за этот период у них сменилось девять верховных королей. Когда в Ирландию прибыли боги клана Дану, островом правил король по имени Эохаидх, сын Эрка, по прозвищу Гордый.

Других свидетельств о существовании этого народа в Ирландии у нас практически нет. Однако совершенно очевидно, что первоначально это были не боги, а некое доарийское племя, которое, как обнаружили гэлы, высадившиеся в Ирландии, уже успело обосноваться на острове.

Страх и подозрительность, с которыми древние кельты относились к преуспевающим аборигенам острова, привели к тому, что они были наделены чертами "сверхчеловеков". Кельты очень боялись тех магических ритуалов, которые практиковали туземцы в своих хорошо укрепленных святилищах на холмах или труднодоступных островках посреди болотистых трясин. Гэлы, почитавшие себя детьми света, сторонились этих мрачных иберийцев, "детей тьмы". Да и сами названия их племен нередко давали для этого все основания. Так, существовали племена Корка-Оидки ("Люди тьмы") и Корка-Дуибхни ("Люди ночи"). Земли одного из племен Западной Ирландии, так называемых Хи Дорхаиди ("Сыны мрака"), именовались "страной ночи". Кельты, принесшие с собой в Ирландию своих собственных богов, отказывались верить, что даже клан богов, Туатха Де Данаан, мог без боя отобрать земли у столь искушенных колдунов и волхвов, как иберийцы.

Кроме того, эти племена, или кланы, считались каким-то образом связанными с пресловутыми фоморами. Подобно тому, как наиболее крупное иберийское племя именовало себя "люди Домну", фоморы назывались "богами Домну", а один из их царей, Индех, - "сыном Домну". Таким образом, совершаемая в вечности битва между богами - детьми Дану и гигантами, сынами Домну, служит своего рода перенесенным в потусторонний мир отражением памяти о реальных столкновениях и битвах между интервентами-кельтами и аборигенами-иберийцами.

РРР: примитивно-упрощенное толкование... Зачем поднимать до уровня богов, когда были целые пласты мифологии и о полубогах, и о "просто" героях?..

Наконец, вслед за такими интервентами, как клан Фир Болг или фоморы, в Ирландии появились Туатха Де Данаан, клан гэльских богов. Древнейшее, по всей видимости, предание гласит, что они появились прямо с небес. Впрочем, более поздние версии этого предания утверждают, что их обителью была земля. По мнению одних, они обитали на севере, другие полагали, что они жили "на островах на южной окраине света". Жили они в четырех мифических городах, именовавшихся Финиас, Гориас, Муриас и Фалиас, где изучали поэзию и магию (на взгляд архаического сознания, две весьма близкие дисциплины), и именно оттуда принесли в Ирландию четыре главных своих сокровища. Из Финиаса на остров попал меч Нуады, от ударов которого никто из живых не мог укрыться, ни спастись; из Гориаса - смертоносная пика Луга; из Муриаса - знаменитый котел Дагды, а из Фалиаса - "Файлский камень", более известный как Камень Судьбы, который впоследствии попал в руки первых королей Ирландии. По легенде, этот камень, когда к нему прикасались справедливые короли Эрина, обладал магической способностью утишать плач и горе. Некоторые считали этим волшебным камнем тот самый грубый обломок скалы, который Эдуард I в 1300 году приказал перенести из Скоуна в Вестминстерское аббатство, где он и хранился вплоть до 1996 году, будучи вмонтированным в коронационный трон. В этой связи можно указать на любопытный факт: в то время как шотландские легенды уверяют, что этот таинственный камень попал в Шотландию из Ирландии, ирландские предания также утверждают, что он был принесен в Шотландию из Ирландии. Эти свидетельства представляются вполне убедительными, однако ведущие специалисты по археологии полагают, что Стоунский [или Скоунский - опечатка?] камень и Тарский камень не являются и никогда не являлись одним и тем же камнем. Настоящий Лиа Файл (Файлский камень) всегда оставался в Ирландии и был перенесен со своего древнего места на вершине Тарского холма в 1798 году на могилу мятежников, похороненных возле кургана, известного в наши дни под названием "могила Кропи".

РРР: а куда делся камень из трона после 1996 года?.. и почему?..

Откуда бы - с небес или с края земли - ни пришли боги клана Туатха Де Данаан, они целой толпой высадились на берег Ирландии в тот самый мистический день первого мая, не встретив никакого отпора. Более того, туземцы, которых Харлейский манускрипт именует людьми клана Фир Болг, даже не заметили их. И чтобы и дальше оставаться незамеченными для аборигенов, Морриган, Бадб и Маха решили прибегнуть к помощи тех магических познаний, которыми они овладели в бытность в Финиасе, Гориасе, Муриасе и Фалиасе. Они рассеяли "дожди и густые непроницаемые "друидические" туманы" по всем землям Ирландии, под воздействием которых на людей клана Фир Болг прямо из воздуха хлынули огонь и кровь, так что бедным туземцам пришлось три дня и три ночи прятаться в глухих убежищах. Однако у клана Фир Болг тоже были свои собственные друиды, и им в конце концов удалось остановить эту беду, прочитав ответные заклятия, в результате чего чары рассеялись и воздух опять стал чистым и прозрачным.

Тем временем клан Туатха Де Данаан, продвигаясь все дальше на запад, достиг места, именуемого "Морская равнина" в Ленстере, где и встретились армии противников. Для начала оба войска выслали вперед по парламентеру для переговоров. Воины молча двинулись навстречу друг другу, зорко оглядывая один другого из-за края щита. Но затем, сойдясь поближе, они разговорились, проявляя особый интерес к оружию друг друга, так что стали почти друзьями.

...посланник Туатха Де Данаан предложил клану Фир Болг через его посла заключить мир и поделить страну на две равные половины. Вернувшись к своим, посол Фир Болг посоветовал им принять это предложение, однако их король Эохаид не пожелал этого. "Если мы отдадим этим чужеземцам половину, - заявил он, - они скоро потребуют и другую".

...первая битва при Маг Туиред продолжалась четыре дня, и обе стороны понесли тяжелые потери. Герой клана Фир Болг, Сренг, сразившийся с Нуадой, королем богов, нанес ему страшный удар и отрубил королю руку и половину щита. Гораздо меньше повезло Эохаиду, королю клана Фир Болг: он поплатился жизнью. Жестоко страдая от жажды, он с сотней уцелевших воинов отправился на поиски воды. Враги преследовали их вплоть до берегов Балиисадаро в Слиго. Здесь король попытался отбиться от преследователей, но был убит, и на его могиле был насыпан курган. Оставшиеся в живых воины клана Фир Болг, числом не более трехсот, решили сражаться до последнего и не сдаваться. Однако бойцы Туатха Де Данаан предложили им во владение пятую часть Ирландии, какую они сами пожелают выбрать. Фир Болг согласились и выбрали Коннахт, ставший с тех пор их пристанищем на многие века, так что даже в XVII веке там можно было встретить людей, считавшими себя потомками Сренга.

Письменные свидетельства об этом событии отличаются исторической достоверностью и, лишенные всякой мифологизации, резко контрастируют с описанием другой битвы того же названия, в которой Туатха Де Данаан сражались с полчищами фоморов. В Конге, расположенном неподалеку от места этой исторической драмы, сохранились архаические предания о них. На равнине "южной Маг Туиред" (как ее стали называть, чтобы отличить от другой равнины - "северной Маг Туиред") сохранилось немало каменных кругов и курганов. Особенно много каменных кругов в окрестностях самой деревни; местные предания утверждают, что в старину их было гораздо больше, но их камень пошел на постройку стен и дамб. На месте, считающемся ареной древней битвы, тут и там встречаются большие пирамиды из камней. Ирландский хирург и любитель древностей сэр Уильям Уайльд, отец знаменитого Оскара Уайльда, пишет в своей книге "Луг Корриб: камни и острова", что его буквально поразило неожиданное сходство между деталями описания легендарного сражения, представленного в одном древнем манускрипте, и сохранившимися до наших дней преданиями, связанными с этими курганами, кругами и пирамидами. Это сходство говорило лишь об одном: свидетельства преданий имели абсолютную историческую достоверность. Некоторые совпадения весьма любопытны. Уайльд считал, что "клан Фир Болг" представлял собой колонию племени белгов, а "Туатха Де Данаан" были племенем данов. Однако племя богини Дану имеет столь явные мифические черты, что бесполезно и бессмысленно искать реальный его прототип в земном мире. Поистине сверхчеловеческие черты резко отличают Туатха Де Данаан от клана Фир Болг. В эпическом цикле об их подвигах со всей определенностью говорится о том, что Туатха Де Данаан - существа божественного плана, тогда как кланы Фир Болг, Фир Дхомхнанн и Фир Гаилиоин - такие же смертные люди, как и прочие жители Ольстера.

В наиболее ранних документах есть упоминания лишь об одной битве при Маг Туиред. Появление своего рода "битвы-двойника", по всей вероятности, следует отнести к XI веку, а ее автор вполне мог воспользоваться легендами, повествующими о подлинном сражении, в котором в старину встретились два неизвестных войска, положив этот эпизод в основу своей компиляции. Она не имеет никакого отношения к подлинно мифологическому преданию о некой грандиозной битве, в которой Туатха Де Данаан, боги гэлов, сражались с фоморами, богами иберийцев.

Основными источниками информации для нас [здесь] являются переводы текста Харлейского манускрипта, озаглавленного "Вторая битва при Мойтуре".

Потеряв в этом сражении с кланом Фир Болг руку, король Нуада получил прозвище Аргетламх, то есть "Серебряная Рука". Дело в том, что Диан Кехт, бог-врачеватель клана Туатха Де Данаан, сделал ему искусственную, серебряную, руку, двигавшуюся на особых сочленениях и действовавшую совсем как настоящая. С одной стороны это, конечно, было хорошо, но с другой - обернулось для Нуады бедой, ибо, согласно кельтским обычаям, калека и увечный не может занимать королевский трон. Поэтому Нуада был низложен, и весь клан Туатха Де Данаан собрался на совет, чтобы выбрать себе нового короля.

Участники совета согласились, что из политических соображений им разумнее всего заключить мир с фоморами, пресловутыми морскими гигантами, и даже вступить в союз с ними. Поэтому они послали письмо Бресу, сыну короля фоморов Элатхана, приглашая его прибыть в Ирландию и стать их повелителем. Брес, разумеется, принял это предложение, и хозяева тотчас женили его на Бригите, дочери Дагды. В то же время у Киана, сына Диан Кехта, целителя Туатха Де Данаан, был сын Луг, рожденный от Этлинн, дочери фомора Балора. Итак, Брес стал королем и вступил во владение всеми землями и дворцом, но, в свою очередь, поручился, что немедленно отречется и покинет престол, если его правление разочарует тех, кто избрал его королем. Но несмотря на все свои лукавые обещания, Брес, будучи, как и все люди его племени, коварным и жестоким, немедленно обложил своих подданных огромной данью.

РРР: отсюда следует сразу две вещи. Во-первых, далеко не все фоморы были ужасными и безобразными монстрами (поскольку это равносильно в определенной степени той самой "увечности", которая делала невозможным занимать королевскую должность). А во-вторых, боги и фоморы имели очень тесные (в том числе и родственные) связи явно долгое время.

Именно в это тяжелое время два целителя - Мидах, сын Диан Кехта, бога врачевания, и Эйрмид, его дочь, - тайком проникли в замок, где жил низвергнутый король Нуада... Войдя, врачи услышали, что бывший король стонет; оказалось, что у Нуады загноился один из суставов в том месте, где его искусственная серебряная рука соприкасается с телом. Мидах спросил короля, где же его настоящая рука, и услышал в ответ, что она зарыта глубоко в земле. Мидах выкопал ее, приладил на прежнее место к культяшке Нуады и сделал тугую перевязку, сказав: "Жилы с жилами, кости с костями, а ну-ка, срастайтесь!" и за три дня и три ночи рука прижилась, приросла на прежнем месте и стала действовать как и прежде, так что Нуада снова стал здоров.

РРР: а почему этого нельзя было сделать раньше, а не громоздить всю эту ерунду с серебряной рукой и переизбранием короля?!. Не было под рукой необходимого оборудования или веществ?..

Исцеление руки Нуады произошло как раз в то время, когда племя богини Дану наконец убедилось, что жестокость и тиранию Бреса терпеть больше невозможно. Последней каплей, переполнившей чашу терпения богов, стало оскорбление, которое Брес нанес Кэйрбру, сыну Огмы, богу литературы. Это оскорбление нанесло удар по традиционным ценностям. Поэты всегда пользовались у кельтов особым почетом, и, когда Кэйрбр, бард Туатха Де Данаан, пришел в гости к Бресу, он ожидал, что его примут с подобающими почестями и усадят за стол рядом с королем. Однако вместо этого Брес отвел ему тесную, темную комнатку, где не было ни очага, ни постели и вообще никакой мебели, за исключением низенького стола. На столе стояло блюдо с маленькими кусочками засохшего хлеба; это и было угощение для знаменитого барда.

Клан Туатха Де Данаан обратился к Бресу и потребовал от него отречься и возвратить трон прежнему королю, Нуаде. Брес вынужден был покориться. Он вернулся на родину, в страну фоморов, укрытую морскими волнами, и обратился с жалобой к своему отцу, королю Элатхану, с просьбой собрать войско и помочь сыну возвратить себе трон. Фоморы собрались на совет, на котором присутствовали Элатхан, Тетра, Балор, Индех и все прочие воины и вожди, и решили собрать огромное войско и отправиться в Ирландию. Они хотели с помощью магии опустить всю Ирландию под воду, на дно моря, где люди богини Дану ни за что не смогут отыскать ее.

В это же самое время в Таре, столице клана Туатха Де Данаан, собрался другой совет. Нуада праздновал свое возвращение на престол, устроив для простых людей богатый пир. Когда пир был в самом разгаре, в ворота вошел некий незнакомец в одежде короля. Привратник спросил его, кто он и откуда. "Мое имя - Луг, - отвечал незнакомец. - Я внук Диан Кехта; его сын, Киан, - мой отец; я прихожусь внуком и Балору, ибо его дочь Этлинн - моя мать"...

Когда Нуада воочию убедился в столь разнообразных и удивительных талантах Луга [превзошедшего во всех соревнованиях во всех искусствах всех богов], он задумался - а не сможет ли столь щедро одаренный человек оказать ему решающую помощь в битве против фоморов. Посоветовавшись с другими богами и выслушав их мнение, король уступил свой трон Лугу на тридцать дней, а сам уселся в кресло "сказителя".

РРР: опять явное пересечение с Междуречьем - приход к власти Мардука...

Приготовления в койне продолжались целых семь лет. В этот период имел место удивительный эпизод, который можно назвать аргонавтикой гэльской мифологии. Эта история упоминается в "Словаре Кормака" (IX в.), а также в различных ирландских и шотландских манускриптах, в том числе и в Леканской книге.

Несмотря на свержение Бреса, фоморы по-прежнему требовали от племени богини Дану уплаты ежегодной дани и присылали своих сборщиков податей, числом девять раз по девять. Те явились на "Балоров холм" и ожидали появления богов, приносящих им дань, но вместо этого увидели, как к холму приближается молодой мужчина. Он скакал верхом на Роскошной Гриве, жеребце Мананнана, сына Лира; на нем сверкали панцирь и шлем Мананнана, которые не могло пробить никакое оружие, а в руках у него были меч, щит и отравленные дротики. "Солнцу подобно, - гласит предание, - было лицо его и роскошь его облачения, так что глаза фоморов были не в силах выдержать это сияние". И неудивительно! Ибо это был сам Луг, Стреляющий далеко, бог Солнца - новый бог гэльского пантеона. Он напал на сборщиков податей, присланных фоморами, и перебил их всех, оставив лишь девятерых, которым приказал вернуться к своим хозяевам и передать им, как расправляются боги с наглецами...

Вожди фоморов поняли, что расправа со сборщиками податей, посланных ими в Эрин, означает, что клан Туатха Де Данаан умеет и будет сражаться насмерть. Чтобы обсудить план дальнейших действий, вожди собрали совет. В этом совете участвовали короли фоморов - Элатхан, Тетра и Индех, сам Брес, Балор Страшный Удар, Кетхлен Кривой Зуб, жена Балора, двенадцать белогубых сыновей, а также все друиды и вожди фоморов.

Тем временем Луг разослал гонцов по всему Эрину, призывая всех богов Туатха Де Данаан присоединиться к нему. На этот зов откликнулся даже отец самого Луга, Киан, представлявший собой солнечное божество второго плана и бывший сыном Диан Кехта, бога врачевания. Придя на равнину Муиртемне (или Муиртумне) [эта равнина занимает часть территории графства Лут между Бойн и Дундалаком], он заметил трех воинов в полном вооружении, направлявшихся в его строну, к нему. Подойдя поближе, он узнал в них троих сыновей Туиреанна, сына Огмы. Их звали Бриан, Иухар и Иухарба. Между этими тремя братьями и самим Кианом, а также его братьями Кете и Ку по какой-то причине возникла скрытая вражда...

Они сбили его с ног и принялись швырять в него камни до тех пор, пока его тело не превратилось в бесформенную массу. Шесть раз они пытались предать его тело земле, но земля в ужасе возвращала его обратно. На седьмой раз пашня все-таки приняла его, и братья придавили его камнями и кое-как засыпали землей. Похоронив Киана, они отправились в Тару.

Тем временем Луг ждал, когда же вернется его отец. Однако тот все не приходил, и Луг решил сам отправиться на его поиски. Он нашел следы отца на равнине Муиртемне, а самого Киана нигде не было видно. И тогда вечная земля, которая была свидетелем убийства, заговорила с Лугом и поведала ему всю правду...

Вернувшись в Тару, Луг вошел в большой зал дворца. Зал был полон людей племени богини Дану, и среди них Луг тотчас увидел троих сынов Туиреанна. Тогда Луг потряс "цепью вождя" и [потребовал за убийство отца не смерти виновных, а их расплаты]...

Сыны Туиреанна шепотом посовещались между собой. Иухар и Иухарба склонялись признать свою вину, но Бриан опасался, что, если они признают себя виновными, Луг откажется от обещания взять с них только штраф и потребует их смерти. Стоя посреди зала, Бриан заявил, что хотя они и не убивали Киана, но из страха перед гневом Луга, который подозревает именно их, они согласны заплатить такой же штраф, как если бы убийцами были они.

"Разумеется, вам придется его выплатить, - проговорил Луг. - А теперь я скажу вам, каким должен быть этот штраф. Слушайте: вы должны мне три яблока и свиную кожу, копье и двух коней с колесницей, и еще семь свиней и собаку, и вертел для жаркого, и три вопля на холме. Такова моя цена; и если она кажется вам слишком высокой, я могу кое-что сбавить, а если нет - платите, и поскорей"...

И тогда сыны Туиреанна поклялись перед всеми богами Туатха Де Данаан уплатить Лугу все сполна...

"Три яблока, которые я потребую с вас, - начал Луг, - это яблоки из сада Гесперид, находящегося где-то на Востоке, на краю света. Яблоки эти величиной с головку месячного ребенка, имеют густо-золотой цвет и по вкусу ничем не отличаются от меда. Тот, кто отведает их, исцеляется от всех болезней и ран, и, сколько бы их ни есть, они не становятся меньше. Поэтому я не возьму никаких других яблок, кроме них. Но знайте: хозяева этих яблок неусыпно сторожат их, поскольку им было открыто пророчество, что трое молодых воинов с Запада попытаются забрать их силой, и, хотя вы и кажетесь лихими смельчаками, я сильно сомневаюсь, что вам удастся раздобыть эти яблоки.

Свиная кожа, которую я потребую с вас, - это свиная кожа Туиса, царя Греции. Кожа эта славится двумя достоинствами: во-первых, она излечивает больных и страждущих от всех хворей, стоит им только хоть раз в жизни завернуться в нее; и, во-вторых, струйка воды, протекшая по этой коже, на целых девять дней превращается в вино. Я не думаю, что Вам удастся заполучить ее у царя Греции, даже если вы будете умолять его. Теперь что касается копья.

...это - отравленное копье Писира, царя Персии. Оно поистине неудержимо в бою и отличается такой свирепостью, что его приходится держать под водой, иначе оно уничтожит весь город, в котором оно оказалось. Скоро вы сами убедитесь, как трудно будет раздобыть его.

А два коня и колесница, о которых я упоминал, - это два волшебных коня Добхара, царя Сицилии, одинаково быстро мчащиеся по земле, и по воде. Никакие кони на всем свете не могут сравниться с ними, и ни одна карета или повозка не идут ни в какое сравнение с колесницей, которую я потребую с вас.

Семь поросят, которых вы должны раздобыть для меня, - это поросята Изала, царя Золотых Столбов. Если их заколоть вечером, наутро они бегают как ни в чем не бывало, и каждый, кто отведает их мяса, навсегда исцелится от любых болезней.

Собака, которую вам придется достать для меня, - это собака царя страны Иоруаидх. Ее кличка - Фаилинис, и собака эта мигом настигает и душит любого дикого зверя, какого только увидит. И ее раздобыть вам будет ох как нелегко.

Теперь о вертеле. Вертел, который вы должны принести мне, - это один из вертелов женщин с острова Фианхуиве, лежащего на дне моря между Альбой и Эрином.

А еще я потребую с вас трех воплей на холме. Холм, на котором они должны прозвучать, - это холм, прозванный Кнок Миодхаоин, находящийся к северу от Лохланна (мифическая страна, в которой обитали фоморы). Миодхаоин и его сыновья никому не позволяют кричать и нарушать безмолвие на этом холме. Кроме того, именно они обучали моего отца тонкостям военного искусства, и даже если бы я простил вас, они вас никогда не простят. Поэтому, даже если вам удастся каким-то образом раздобыть все требуемое, я просто уверен, что на этот раз у вас ничего не выйдет".

Это предание, по всей видимости, представляет собой творение некоего староирландского сказителя, поставившего себе задачу с помощью нескольких источников создать более или менее полный рассказ о том, как Гэльские боги стали обладателями своих легендарных сокровищ.

...Луг с помощью волшебных чар уже узнал, что сыны Теиреанна сумели раздобыть все, что он потребовал с них в уплату за кровавое злодеяние, совершенное ими. Он захотел, чтобы они поскорее вернулись в его владения, прежде чем его жертвы издадут три вопля на Миодхаоиновом холме. И Луг решил прибегнуть к друидическим заклинаниям, которые заставили братьев напрочь забыть о последней части штрафа и вернуться в Эрин. Вернувшись, братья поспешили к Лугу, чтобы отдать ему свои трофеи, но тот куда-то исчез, оставив приказание, чтобы они передали всю свою добычу Нуаде, царю Туатха Де Данаан. И вот, когда братья, казалось, справились со своей невыполнимой задачей, Луг неожиданно вернулся в Тару и увидел, что сыны Туиреанна вернулись. Луг обратился к ним: "Разве вы забыли, что штраф следует уплатить полностью? А вы что сделали? Разве вы испустили три вопля на Миодхаоиновом холме?"

Тут с братьев мигом слетели магические чары забвения и они сразу все вспомнили. Сыны Туиреанна со стыдом удалились, чтобы исполнить последнее приказание.

Миодхаоин сразу же заметил братьев, как только те высадились на берегу, и поспешил к ним навстречу. Бриан первым напал на него, и они долго сражались, проявляя ярость медведя и храбрость льва; наконец Миодхаоин пал. Тогда трое сыновей Миодхаоина, Корк, Конн и Эдх, поспешили в бой, чтобы отомстить за смерть отца, но трое сынов Туиреанна пронзили своими копьями тела сынов Миодхаоинна.

Так погибли сыновья Миодхаоина, но на телах сынов Теиреанна зияли столь ужасные раны, что сквозь них свободно могла пролететь птица. Однако Бриан, собравшись с силами, поднялся на ноги и, поддерживая братьев, помог им встать, и все трое испустили слабые, едва слышные крики.

Волшебный челнок принес их, едва живых, в Ирландию. Выбравшись на берег, они послали своего отца, Туиреанна, к Лугу, чтобы тот упросил бога дать им на время волшебную свиную кожу, чтобы она исцелила их раны. Однако Луг отказал им, посчитав их бой с сыновьями Миодхаоинна настоящей местью за смерть своего отца, Киана. Так умерли сыны Туиреанна, а их отец спел над ними прощальную песнь, которая оказалась погребальной и для него самого, ибо он тоже умер с ними.

Так кончается эта знаменитая легенда, "Судьба сынов Туиреанна", известная как одна из "Трех скорбных преданий Эрина".

Тем временем кончились семь лет, отпущенных на подготовку к войне. За неделю до праздника Самхейн Морриган с помощью чар узнала, что фоморы уже высадились в Эрине. Она немедленно послала гонца, чтобы сообщить об этом Дагде, который тотчас приказал своим друидам отправиться к броду на реке Униус в Слиго и читать самые страшные заклинания против врагов.

Как оказалось, племя богини Дану было не совсем готово к битве. Поэтому Дагда решил сам отправиться в лагерь фоморов в качестве парламентера и вступить с ними в переговоры, чтобы выиграть немного времени. Фоморы приняли его с подобающим почетом и учтивостью и устроили в честь его приезда пир, предложив Дагде кашу, до которой тот был большой охотник. Для этого фоморы влили в большой царский котел, огромный, как кулаки пяти великанов, четыре полных галлона (1 галлон = 4,54 л) свежего молока, добавив соответствующее количество муки и свиных окороков. Сварив кашу, они вывалили содержимое котла в огромную яму. "Ну вот, сказали они, - если ты не съешь ее всю без остатка, мы убьем тебя, ибо мы вовсе не хотим, чтобы ты, вернувшись домой, принялся рассказывать всем, что фоморы не сумели тебя как следует угостить". Однако фоморам не удалось испугать Дагду... Дагда дочиста съел всю кашу в яме...

Зато эта насмешка над Дагдой, подстроенная фоморами, дала клану Туатха Де Данаан время, чтобы собрать свои силы. И вот накануне праздника Самхейн два войска сошлись лицом к лицу на поле боя. Но фоморы и представить себе не могли, что племя богини Дану окажет им столь упорное сопротивление.

Оба войска преспокойно стояли и смотрели, как изо дня в день кипели жаркие поединки между наиболее амбициозными воинами. Однако в таких поединках не принимали участие наиболее выдающиеся воины Туатха Де Данаан и фоморов.

Иногда в них побеждал бог, иной раз - гигант, но при этом исход поединков оценивался сторонами по-разному, что весьма удивляло фоморов. Если их собственные мечи или копья ломались, они никогда больше не брали их в руки, а если их герои гибли, то гибли окончательно и уже больше не возвращались к жизни. У племени богини Дану все было совсем иначе. Оружие и доспехи, сломанные и поврежденные накануне, на следующий день опять как ни в чем не бывало сверкали в руках воинов Туатха Де Данаан, а воины, убитые в прошлой битве, вновь выходили на поле боя целыми и невредимыми, готовясь, если надо, опять сложить свои головы.

...Диан Кехт, бог врачевания, вместе со своей дочерью Эйрмид неотступно пребывал у волшебного источника, именовавшегося "родник здоровья". Когда кто-нибудь из клана Туатха Де Данаан был убит или ранен, его приносили к богам-врачевателям, и те омывали его чудотворной водой и мигом возвращали ему здоровье и жизнь.

Однако племя богини Дану недолго пользовалось этим волшебным родником. О его существовании вскоре узнал молодой вождь фоморов, Октриаллах, сын Индеха. Он со своим другом решили ночью отправиться к роднику. Друзья прихватили с собой огромные камни со дна реки Дроувс. Подойдя к роднику, они сбросили в него эти камни, а сверху набросали других камней, так что расплескали всю целебную воду и наглухо заложили родник пирамидой из камней. Легенда называет это место по имени героя - "пирамида Октриаллаха".

Эта удача вдохновила фоморов на решающее сражение. Они выстроили на поле боя все свое войско...

Против фоморов выступили все великие воины Туатха Де Данаан, за исключением Луга. Совет богов решил, что его разнообразные дарования делают его жизнь слишком ценной, чтобы рисковать ею в бою. Таким образом, боги посоветовали ему держаться позади сражающихся, под охраной девяти воинов, но в последний момент Луг сумел ускользнуть от своих стражей и предстал на боевой колеснице перед своим войском. "Бейтесь храбро, - воскликнул он, - ибо пора покончить с вашим рабством! Лучше заглянут в лицо смерти, чем жить в унижении, платя позорную дань". С этими ободряющими словами он развернул колесницу и помчался на возвышение, на котором его могли видеть все воины Туатха Де Данаан.

Бойцы сражались, стоя так близко друг к другу, что головы, руки и ноги фоморов соприкасались с головами и ногами воинов Туатха Де Данаан. Кровь лилась рекой, и вскоре бойцам стало трудно держаться на ногах: такой скользкой стала земля, напитавшаяся кровью. Битва была настолько яростной и жестокой, что вся река Унсенн наполнилась телами убитых.

В бою погибли многие выдающиеся вожди с обеих сторон. Огма, богатырь Туатха Де Данаан, убил наповал Индеха, сына бога Домну. Тем временем сам Балор могучий Удар неистовствовал среди богов, сразив их царя Нуаду, а также Маху, одну из грозных женщин-воительниц. Наконец он встретился с Лугом. Бог Солнца громким голосом бросил вызов своему прадеду на родном языке фоморов. Балор услышал его и приготовился воспользоваться своим страшным смертоносным глазом. "Приподнимите мне веко, - приказал он своим оруженосцам, - чтобы я мог взглянуть на наглеца, дерзнувшего заговорить со мной".

Слуги с помощью особого крюка приподняли веко на ужасном глазу, и, если бы его губительный взгляд коснулся Луга, тот тотчас был бы испепелен. Но как только глаз врага приоткрылся наполовину, Луг метнул в него свой волшебный камень, который вышиб глаз и пробил голову Балора насквозь. Глаз вытек на землю прямо перед Балором и, падая, погубил трижды по девять воинов-фоморов, которых случайно коснулся его угасающий взгляд...

Ослепление БАлора явилось поворотным моментом битвы; фоморы дрогнули, а знаменитая Морриган, явившись на поле боя, горячо воодушевляла воинов богини Дану песней, начинавшейся со слов "Цари сошлись на битву", и воины, почувствовав прилив сил и мужества, изгнали остатки армии фоморов, поспешивших вернуться в свое подводное царство.

Так закончилась великая битва, именуемая по-ирландски Маг Туиредх на бфоморах, что в переводе означает "Равнина фоморских башен", или, в более известном варианте, "Битва при северной Маг Туиред", в отличие от другой знаменитой битвы при Маг Туиред, в которой Туатха Де Данаан сражались против клана Фир Болг значительно южнее от этого места. По свидетельству старинного манускрипта, фоморов в этом бою погибло больше, чем звезд на небе, песчинок на морском берегу, снежных хлопьев зимой, травинок, истоптанных копытами белого скакуна Мананнана Мак Лира, или волн на море, когда разгуляется буря. "Башни", или колонны, по преданию, служившие памятными знаками на могилах павших, до сих пор сохранились на равнине Кэрроумор неподалеку от Слиго. Они представляют собой замечательные образцы доисторических монументов. Среди них можно встретить мегалитические сооружения практически всех известных типов: пирамиды из камней с дольменами внутри, отдельно стоящие дольмены; дольмены, окруженные одним, двумя или даже тремя каменными кругами, такие же круги из камней без дольменов. Общее число этих памятников превышает сотню. Около шестидесяти таких же доисторических монументов находится на возвышенном плато шириной не более мили (1 миля = 1609 м), представляя собой величественные руины - последнее напоминание о битве при Маг Туиред.

Мы, вероятно, никогда не узнаем, чью память они на самом деле увековечили, но вполне возможно, что на этой равнине в незапамятные времена разыгралась одна из самых славных битв древности, после которой на ней были воздвигнуты монументы на могилах павших героев. Исследователи обнаружили под ними истлевшие головни и полуобгоревшие кости людей и коней, а также различные изделия из кремня и кости. Таким образом, герои этой битвы были людьми Каменного века. Теперь трудно установить, были ли эти кони одомашненным скотом, погребенным вместе со своими всадниками, или дикими животными, съеденными на поминальной тризне. Память о реальном событии, имевшем место здесь в древности, была утрачена задолго до появления хроник и сохранения ее реликтов в виде преданий о битве богов и гигантов, дошедших до нас в гэльских мифах.

Однако силы фоморов были разгромлены не до конца. Четверо из них еще оказывали сопротивление победителям, похищая у них зерно, плоды и молоко. Однако Морриган, Бадб, Мигхир и Оэнгус продолжали преследовать их и в конце концов навсегда изгнали с ирландской земли.

Наконец Морриган и Бадб добрались до вершин самых высоких гор Ирландии и провозгласили победу над фоморами. И все младшие боги, не участвовавшие в битве, собрались вокруг них, чтобы послушать новости. И тогда Бадб запела песню, которая начиналась так:

Мир воцарился на небе;

Небо нисходит на землю;

Земля простерта под небом,

И все исполнено сил...

Но конец песни потерялся и забыт.

Затем она произнесла пророчество, в котором предсказывала приближение конца века богов и начало новой эпохи, когда летом перестанут расцветать цветы, коровы не будут давать молока, женщины потеряют стыд, мужчины сделаются слабыми и дряхлыми, когда на деревьях перестанут расти плоды, а в море не будет рыбы, когда старики будут подавать глупые советы, а законники станут издавать несправедливые законы, когда воины начнут предавать друг друга, все люди сделаются ворами и лжецами и на земле не останется больше ни чести, ни добродетели.

У нас нет никаких сведений о том, что конкретно имела в виду Бадб, произнося это пророчество. Однако все, что она предсказала, исполнилось. Близился закат и упадок ирландских богов. Новый народ прибыл из-за моря, чтобы вступить в борьбу с племенем богини Дану за власть над Ирландией. И новые пришельцы оказались уже не богами, а такими же смертными, как мы с вами. Они и стали предками гэлов.

Эта история о покорении богов смертными, кажущаяся нам сегодня довольно странной, вполне типична для кельтов. Во всей полноте ее сохранила только гэльская мифология, но сама идея о таком покорении получила широкое распространение у всех кельтских народов. Правда, позор богов отчасти смягчает тот факт, что люди тоже считали себя потомками небожителей. Кельты верили, что люди произошли от бога смерти и впервые появились на земле из Страны Смерти, чтобы захватить власть в этом мире.

(Следует отметить, что, согласно валлийским преданиям, предки Кимри прибыли в Уэльс из Гвлад Ир Хав, "Страны [Вечного] Лета, т.е. из потустороннего мира кельтов.)

РРР: речь идет о районе экватора?..

В своей книге "De Bello Gallico" ("Записки о галльской войне"), этом сжатом изложении истории галлов, Цезарь рассказывает, что галлы считали себя потомками Отца Диса, или Плутона, бога подземного мира. В гэльской мифологии роль отца Диса выполнял Бил, имя которого происходит от корня бел, означающего "умирать". Бог Бели в мифологии бриттов - это, без сомнения, тот же персонаж. Та же самая мысль выражена тем же корнем и в имени Балор, которое носил ужасный фомор, взгляд которого приносил смерть всему живому.

РРР: с таким же успехом людей можно в таком случае считать и потомками фоморов...

...термин "Испания" заменяет собой кельтский Гадес, или Элизиум. В этой стране Бергон, отец двух сыновей, Била и Итха, воздвиг дозорную башню, с которой как-то раз зимним вечером Итх увидел далеко за морем землю, которую он прежде не замечал. "Именно зимним вечером, когда воздух особенно чист, человеческий глаз способен заглянуть дальше", - говорится в старинном трактате. Получившем название "Книга Завоеваний" и входящем в состав Лейнстерской книги, и в других не менее древних манускриптах, прямо утверждающих, что Итх увидел Ирландию из Испании.

Захотев осмотреть неведомую землю поближе, Итх вместе с трижды тридцатью воинами переплыл море и высадился незамеченным в устье реки Скене, именуемой в наше время Кенмар. Страна показалась ему необитаемой, и Итх со своими людьми отправился на разведку в северном направлении. В конце концов они достигли Эйлеаха, неподалеку от нынешнего города Лондондерри.

Здесь Итх встретил трех правящих царей племени богини Дану - Мак Куилла, Мак Кехта и Мак Грейна, сыновей Огмы и внуков Дагды. Они были наследниками Нуады Серебряная Рука, который погиб в сражении с фоморами. С почестями похоронив своего предшественника в кургане, именуемом Грианан Эйлеахский и высящемся в наши дни на полуострове Инисхоуен, между Лох Суилли и Лох Фойл, цари собрались, чтобы поделить царство между собой. Однако им никак не удавалось найти решение, которое удовлетворяло бы всех, и цари попросили чужеземца взять на себя роль судьи.

Совет Итха был скорее морального свойства, нежели практического. "Поступайте по законам справедливости", - вот все, что он сказал спорщикам, но затем проявил неразумие, принявшись расточать неумеренные похвалы Ирландии за ее мягкий климат и изобилие плодов, меда, зерна и рыбы. Все эти восторги из уст иноземца цари клана Туатха Де Денаан восприняли как свидетельство его намерения отобрать у них страну. Посовещавшись между собой, они предательски убили Итха на месте, получившем с тех пор название "равнина Итха". Однако они не сумели задержать его спутников, которые поспешили возвратиться в "Испанию", захватив с собой тело своего предводителя. Возмущение при известии о гибели Итха было настолько велико, что Мил, сын Била и племянник Итха, поклялся отомстить ирландцам за его смерть.

Наскоро собравшись, Мил отправился в путь со своими восемью сыновьями, которые прихватили с собой своих жен. Их сопровождали тридцать шесть вождей, каждый из которых плыл на отдельном корабле с отрядом верных воинов. Благодаря магическим чарам своего друида, Амхэйргина Прекрасное Колено, они определили точное место высадки Итха на побережье Ирландии.

Произошли две решающие битвы, первая - в Гленн Фаизи, в долине у подножия гор Слив Миш, что к югу от Трэйли, а вторая - при Тэйлтиу, сегодня носящем название Теллтаун. В обеих битвах боги Туатха Де Даннаан потерпели поражение. Все их цари были убиты тремя оставшимися в живых сынами Мила: Мак Куилла поразил Эбер, Мак Кехта - Эремон, а Мак Грейна убил сам друид Амхэйргин. Побежденные и разгромленные, боги уныло скрылись в подземном царстве, оставив землю во владение захватчикам.

С того дня, по словам древних хронистов, начинается настоящая история Ирландии. Поскольку старший сын Мила, Донн, погиб, царская власть по закону перешла в руки второго сына - Эременоа. Однако третий сын, Эбер, при поддержке своих сторонников, потребовал от брата своей доли владений, и Ирландия была разделена на две равные части. И тем не менее в конце того же года между братьями вспыхнула война. Эбер был убит в бою, и полновластным царем Ирландии стал Эремон.

Однако, хотя смертный и одержали над богами победу, не имеющую прецедентов в мифологических системах других народов, им не удалось полностью подчинить их себе. Потерпев поражение на поле боя, племя богини Дану нисколько не утратило своих божественных атрибутов, благодаря которым бывшие боги могли либо помогать людям, либо причинять им зло. "Велика была сила и власть Дагды, - говорится в трактате, дошедшем до нас в составе Лейнстерской книги, - над сынами Мила; сохранилась она и после покорения Ирландии, ибо боги лишили людей молока и зерна, так что смертным пришлось заключать мир с Дагдой. Лишь после этого, заручившись поддержкой богов они смогли собирать урожай и пить молоко от своих коров". В основе этого странного договора лежало представление о том, что, хотя боги Туатха Де Данаан и удалились в подземное царство, они должны были получать от своих преемников дары и приношения.

Лишившись реальной власти на земле, боги отправились на поиск нового пристанища. Они даже устроили совет, но его участники разделились на два лагеря. Некоторые боги хотели отрясти со своих осиротевших ног прах Ирландии и отправиться за море на поиски блаженных краев, затерянных в неведомой дали. Там, на крайнем западе, не доступный никому, кроме немногих избранных смертных, находился остров, своего рода гэльский мифический аналог места вечного блаженства бриттов.

РРР: а может быть, речь идет об Исландии?.. Хотя может быть и об Америке...

...это край вечного наслаждения и отдохновения, называемый в разных источниках по-разному: Тир Таирнигириб ("Земля обетованная"), Маг Мелл ("Равнина блаженства"), Тир-нам-Бео ("Страна [вечной] жизни"), Тир-на-Ог ("Страна молодости") и Хай-Брезал ("Остров Брезала"). Кельтская мифология буквально переполнена описаниями красот и чудес этой волшебной страны, предания и легенды о которой никогда не умирали в памяти поколений. Хай-Брезал постоянно фигурировал на старинных картах как реально существующий остров, так что некоторые первооткрыватели испанских морей были убеждены, что наконец-то нашли его, дав вновь открытой стране название Бразилия.

РРР: это - к сторонникам Атлантиды...

Главным из этих "небожителей-эмигрантов", конечно же, почитается Мананнан Мак Лир. Хотя ему на долю и выпал жребий отправиться далеко за море, он не упустил случая побывать в Ирландии. Согласно старинной поэме, датируемой VII веком, к нему присоединился древнеирландский король Бран, сын Фебала, сопровождавший Мананнана в его плавании в земной рай и обратно. Бран плыл на лодке, а Мананнан правил колесницей, мчавшейся по гребням волн...

Однако были и другие боги - точнее говоря, их оказалось куда больше, чем "небожителей-эмигрантов", которые не пожелали покидать землю Ирландии. Поэтому им было необходимо найти для себя новое пристанище, и их король, Дагда, решил выделить каждому богу, остающемуся в Ирландии, по сидху. Эти сидхи представляли собой курганы, или искусственные холмы, каждый из которых имел особые врата, ведущие в подземное царство бесконечного наслаждения и невиданной роскоши, что вполне соответствовало примитивным представлениям древних кельтов. До нас дошло описание одного из таких сидхов, который Дагда взял себе и которым обманным путем завладел его собственный сын Оэнгус. Этот сидх послужил своего рода образцом для всех остальных.

Желающие могут побывать в Ирландии и запросто наведаться в гости к богам, ибо до наших дней сохранилось немало таких сидхов. Местонахождение их хорошо известно, и древняя традиция паломничеств, можно сказать, никогда не прерывалась. Так, Лир получил Сидх Фионнахаидх, находящийся на возвышенности Фуад неподалеку от Ньютаут Гамильтон в графстве Армагх. Бодб Диргу достался сидх, названный его собственным именем, то есть Сидх Бодб, находящийся чуть южнее от Портумны в Голвэ. Мидхир получил сидх в Бри Лейт, носящий в наши дни название Слив Голри, что неподалеку от Ардагха в графстве Лонгфорд. Сидх Огмы носил название Эйркелтрэй. Лугу выделили сидх Родрубан. Сыну Мананнана, Илбхриху, достался Сидх Эас Аэдха Руаидх; сегодня это курган Маунд Муллахши неподалеку от Баллишеннона в Донегале. Фионнбхар получил курган Сидх Мидха, ныне носящий название "Кнокма" и расположенный в пяти милях к западу от Туама; там Фионнбхар, сделавшись со временем королем эльфов, как рассказывают местные жители, живет и сегодня. Известны обители и других, менее значительных богов. Для себя самого Дагда отвел целых два кургана; оба они находятся неподалеку от реки Бойн в Мите, и лучшим из них, безусловно, является знаменитый Бруг-наБойн. Таким образом, никто из богов клана Туатха Де Данаан не остался без приюта. Никто, кроме одного...

Именно в те времена Гэльские боги получили имена, под которыми они известны нам и сегодня, например Аэс Сидхи, "Люди из холма", или, в более кратком варианте, Сиди. Каждый бог или гном именуется Фер-Сидхи, "мужчина из холма", а богиня - Бин-Сидхи, то есть "женщина из холма", или банши популярных народных преданий.

РРР: здесь напрямую боги связываются с гномами!.. Но тогда фоморы, представляясь богам великанами, могли быть вообще обычного роста...

Наибольшей известностью среди таких холмов, населенных гномами и феями, пользуются холмы в пяти милях от Дрогхеды. Холмы эти сохранили до наших дней имена Туатха Де Данаан, хотя они считаются уже не обителями этих древних божеств, а их могильными курганами и усыпальницами. На северном берегу реки Бойн высятся семнадцать курганов, три из которых - Кноут, Доут и Ньюгрэндж - заметно больше остальных. Последний из них сохранился лучше прочих; его диаметр достигает 300 футов (1 фут = 30,48 см) а высота - 70 футов; на вершине холма устроена своего рода платформа шириной 120 футов в поперечнике. В кургане проводились археологические раскопки, в ходе которых в нем были найдены древнеримские монеты, золотые украшения, медные булавки и железные кольца и ножи. Увы, мы уже никогда не узнаем, что еще было скрыто в нем в древности, поскольку Ньюгрэндж, так же как и Кноут и Доут, еще в IX веке был беззастенчиво разграблен датскими гробокопателями. Проникнуть в курган можно через квадратный портал, каменная кладка которого украшена причудливым орнаментом из переплетающихся спиралей. За порталом начинается каменный подземный ход длиной более 60 футов, постепенно расширяющийся и ведущий во внутреннюю камеру с коническим куполом высотой около 20 футов. По сторонам этой центральной камеры устроены неглубокие ниши, в которых находятся овальной формы чаши, вытесанные из каменных глыб. Огромные плиты, из которых сложено это древнее сооружение, украшены такими же спиральными орнаментами, что и портал.

Происхождение этого изумительного доисторического монумента остается загадкой; существует предположение, что его воздвиг некий народ, обитавший в Ирландии еще до прихода кельтов. Глядя на величественные руины Ньюгрэндж, начинаешь понимать строки старинного ирландского поэта Мак Ниа, дошедшие до нас в составе Баллимотской книги:

Взгляни на Сидх, стоящий пред тобою,

И ты поймешь, что это - царский дом,

Построен в древности могучим Дагдой;

Поистине, сей холм - дворец чудес.

Однако с именем самого Дагды принято связывать не Ньюгрэндж и даже не Кноут или Доут, а совсем другой сидх. Это - небольшой курган на берегу реки Бойн, известный под названием "Могила Дагды". В старинном стихотворении, датируемом XI веком, говорится, что боги Туатха Де Даннан использовали холмы (ирл. бруги) в качестве усыпальниц. Именно в ту эпоху мифология Ирландии была переосмыслена в качестве своего рода духовной истории страны. Поэма, получившая название "Хроника гробниц", не только упоминает "Монумент Дагды" и "Монумент Морриган", Нои прямо указывает места погребения таких персонажей, как Огма, Этэйн, Кэрбр, Луг, Боанн и Оэнгус.

Оказывается, когда боги делили между собой сидхи, "Сына Молодости" на месте не оказалось: он где-то странствовал. Вернувшись, он тотчас потребовал у своего отца, Дагды, отдельный сидх для себя. Дагда отвечал, что все сидхи уже розданы и свободных больше не осталось. Оэнгус запротестовал было, но что он мог поделать? Честным путем - ничего, а вот с помощью хитрости - все, что угодно. Хитрец Оэнгус сделал вид, что покорился судьбе, и принялся умолять отца, чтобы тот позволил ему остаться в сидхе Бруг-на-Бойн (Ньюгрэндж) всего на один день и одну ночь. Дагда тотчас согласился, вероятно, радуясь в душе, что так легко выпутался из столь затруднительного положения. Однако, когда день и ночь миновали и он пришел напомнить Оэнгусу, что пора и честь знать, тот наотрез отказался уходить из кургана. В свое оправдание он заявил, что ему было позволено остаться здесь на день и ночь, а ведь именно дни и ночи и составляют вечность; поэтому он имеет полное право остаться в этом сидхе навечно. Логика, прямо скажем, для современного сознания не слишком убедительная, но Дагда, как гласит предание, вполне удовлетворился таким объяснением. Он покинул лучший из своих дворцов, оставив его во владению сыну, который с радостью обосновался в нем. Именно тогда этот холм и получил название Сидх, или Бруг "Сына Молодости".

РРР: не надо было жадничать, ведь у самого Дагды было несколько сидхов, - отдал бы похуже...

После этого эпизода Дагда практически перестал играть сколь-нибудь заметную роль в истории племени богини Дану. Мы узнаем, что именно тогда состоялся совет богов, на котором было решено избрать нового правителя. На вакантный трон царя было достаточно претендентов: Бодб Дирг, Мидхир, Илбрих, сын Мананнана, Лир, и сам Оэнгус, хотя последний, как гласит легенда, не испытывал особого желания стать правителем, поскольку предпочитал вольную жизнь бремени царских дел и забот. Боги Туатха Де Данаан принялись обсуждать кандидатуры претендентов, и в результате долгих дебатов их выбор пал на Бодб Дирга, что объясняется тремя причинами: во-первых, его собственным желанием, во-вторых, волей его отца, Дагды и, в-третьих, тем, что он был старшим сыном. Остальные участники совета богов поддержали это решение - все, кроме двух. Мидхир наотрез отказался отдавать Бодб Диргу залог, как того требовал обычай, и удалился со своими приверженцами в "пустынный край" в окрестностях горы Маунт Лейнстер в графстве Кэрлоу, а Лир, рассерженный не меньше его, ушел в Сидх Фионнахаидх, отказавшись признать нового царя и тем более повиноваться ему.

...племя богини Дану сильно разгневалось на Лира и Мидхира. Бодб Дирг пошел войной на Мидхира, засевшегов в своем сидхе, и в ожесточенной войне с обеих сторон пали многие боги. Что же касается Лира, то против него новый царь богов не пожелал воевать, поскольку между ними существовала давняя дружба. Бодб Дирг много раз пытался вернуть прежнее расположение Лира, посылая ему разные подарки, но его старание долго оказывалось безуспешным.

Наконец, к великой скорби морских божеств, умерла жена Лира. Как только Бодб Дирг узнал эту весть. Он тотчас направил к Лиру гонца, предложив ему в жены одну из своих приемных дочерей - Аобх, Аоифе и Эйлбх, дочерей Эйлиолла из Аррана. Тронутый этим, Лир решил навестить царя в его собственном сидхе, а заодно и взять в жены Аобх...

Аобъ не обманула ожиданий Лира, родив ему четверых детей. Первой у них родилась дочь Фионуала, а затем - сын, названный Аэдом. Еще два сына были близнецами; их звали Фиахтра и Конн; но вскоре после родов Аобх умерла.

Тода Бодб Дирг предложил Лиру в жены другую приемную дочь, и тот остановил свой выбор на второй из сестер - Аоифе.

В истории о Конэйре впервые упоминается о законе или обычае гейса, игравшем с тех пор весьма и весьма важную роль в ирландских легендах, в которых нарушение гейса или его игнорирование очень часто становилось поворотным моментом в трагическом развитии сюжета. Слово гейс, или, в другом варианте, Гис, означается, запрещение, табу, некий магический запрет, нарушение которого неизбежно влекло за собой несчастье или даже смерть. У каждого ирландского вождя и вообще сколько-нибудь значительного персонажа существовали свои собственные гейсы, относящиеся непосредственно к нему, которые он не мог нарушать. Такие гейсы иной раз могли вызывать ассоциации с кодексом рыцарской чести; так, у Диармэйда, к которому обратилась Грайнне, моля вырвать ее из рук Финна, был особый гейс: никогда не оказывать покровительства женщине. Иной раз такие гейсы могли носить совершенно фантастический или откровенно суеверный характер; так, например, Конэйру один из его гейсов запрещал двигаться по дороге вслед за тремя всадниками в красном; он также не имел права убивать птиц (это объясняется тем, что его главным тотемом была птица). Гейс Фергуса, одного из героев Ольстера, заключался в том, что он не имел права отказываться от приглашения на пир, что и послужило причиной "Трагедии сынов Усны". Не вполне ясно, как именно возникали такие гейсы, кто их налагал на героев и как те узнавали, в чем именно заключается их личный гейс. По всей видимости, это было прерогативой друидов. Тем не менее такие запреты рассматривались как безусловно обязательные, и самые худшие беды и несчастья, которые только могли обрушиться на людей, считались следствием нарушения гейсов. Первоначально эти запреты, вне всякого сомнения, имели своей целью установить некую магическую связь между человеком и потусторонним миром.

Эбер и Эремон, сыновья Мил Эспэйна и победители богов, открывают собой новый ряд персонажей гэльских преданий - ранних ирландских королей-"милесиан". И хотя монахи-хронисты не жалели усилий, пытаясь выявить реальную историческую основу в преданиях об этих героях, они выглядят столь же мифическими, как и боги клана Туатха Де Данаан.

Первым из них, имевшим наименее ощутимую связь с действительными событиями, был Тайгермас, правивший добрую сотню лет после прихода сынов Мил Эспэйна. Он был из числа тех героев, которых принято именовать "королями - носителями культуры", и сыграл для Ирландии примерно такую же роль, какую сыграл Тесей для Афин или Минос для Крита. В годы его правления на острове появилось девять новых озер, и целых три реки вырвались из подземных глубин, чтобы напоить своей водой Эрин. Под его покровительством жители Эрина научились выплавлять золото, делать роскошные украшения из золота и серебра и окрашивать ткани в самые различные цвета. Согласно легенде, он таинственным образом исчез вместе с тремя четвертями своих воинов во время друидического моления перед идолом Кромм Круахом на поле Маг Слехт.

РРР: любопытная "деталь"...

Далее