А.Лапин "РА"

Глава 2. Остров Платона.

Один из крупнейших мыслителей Древнего Мира, гражданин греческого города-государства Афины Платон (427 г. до н.э. - 347 г. до н.э.) происходил из рода последнего афинского царя Кодра. Он состоял в отдаленном родстве с афинским государственным деятелем Солоном, получившим за свои заслуги на поприще государственной деятельности почетный титул "мудрейшего из семи мудрых", а также с философом Критием (оба являются действующими лицами диалога "Критий").

Историческая эпоха, во время которой жил Платон, характеризуется переходом Греческой цивилизации от строя независимых демократических городов-государств к унитарному государству с авторитарным способом управления. Во главе движения за объединение Греции стоял город Спарта, чьими войсками в 404 г до н.э. были захвачены Афины. Во главе новой власти - т.н. "совета тридцати" встал родственник и друг Платона Критий. Афинская школа философов, по-видимому, активно поддерживала новую власть (в том числе и учитель Платона Сократ). Однако, в 403 г. до н.э. войска "демократов" под командованием стратега Фрасибула одержали победу в сражении при Мунихии. Демократический способ правления в Афинах был восстановлен, и, как водится, не обошлось без репрессий. По надуманному обвинению в растлении молодежи был приговорен к смерти и казнен Сократ. Опасаясь репрессий, Платон бежал из Афин. На протяжении 12 лет он путешествовал по государствам, расположенным по берегам Средиземного моря, в том числе и по Египту. В возрасте 40 лет (387 г. до н.э.) Платон возвратился в Афины, где основал свою знаменитую Академию - философскую школу, названную в честь древнегреческого героя Академа. В это время Платон целиком погружается в литературную деятельность с целью пропаганды своих взглядов на политическое устройство "идеального государства". Им была изобретена особая литературная форма - т.н. "Диалоги", в которых повествование давалось в форме бесед между известными философами и государственными деятелями того времени.

Именно в это время и были созданы диалоги "Тимей" и "Критий", являющиеся вплоть до настоящего времени единственными историческими литературными источниками сведений об Атлантиде. Вскоре после окончания этих литературных трудов, в возрасте 80 лет, по легенде в день своего рождения, Платон умер.

Принимая во внимание исключительную важность, которую имеют диалоги "Тимей" и "Критий" для настоящего повествования, имеет смысл привести те их разделы, которые содержат информацию об Атлантиде, полностью.

Диалог "Тимей".

Платон.

Рис. 3.2.1.

"Выслушай же Сократ, сказание, хоть и очень странное, но совершенно достоверное, как заявил некогда мудрейший из семи мудрых Солон. Он был родственник и короткий друг прадеду нашему Дропиду, о чем и сам нередко упоминает в своих стихотворениях. Дропид сообщал нашему деду Критию, а старик Критий передавал опять нам, что велики и удивительны были дела нашего города, теперь от времени и гибели человеческих поколений пришедшие в забвение; но из всех величайшее было одно, припоминанием которого можем мы теперь прилично выразить тебе нашу благодарность и вместе с тем, при настоящем празднестве, достойно и истинно, не хуже, чем гимнами, восхвалить самое богиню...

...Я сообщу тебе древнее предание, которое слышал не от молодого человека, потому что Критию было тогда, по его словам, уже под девяносто лет, а мне - много, что десять. Случилось это в день апатуриев, называемый куреот. Обычное для нас, детей, празднование этого дня повторилось и на тот раз, потому что отцы выставили нам награды за чтение рапсодий. Из многих поэтов и много тогда прочитано было стихотворений; а как некоторую новость для того времени пропели многие из нас, детей, и стихотворения Солона. И вот, при этом случае, кто-то из товарищей по фратрии, был ли он в самом деле того мнения или хотел также польстить Критию, сказал, что считает Солона не только величайшим мудрецом в других отношениях, но и в поэзии наиболее благородным из всех поэтов. А старик, это я живо помню, приняв такое замечание с большим удовольствием, рассмеялся и сказал: " Если бы, друг Аминандр, занимался он поэзией не между делом, а серьезно, как другие, и обработал сказание, принесенное им сюда из Египта, и если бы не возмущения и другие бедствия, которые застал он здесь по возращении и которые принудили его бросить поэзию, то, по моему мнению, не был бы знаменитее его ни Гесиод, ни Гомер и ни какой другой поэт".

"Что же это за сказание, Критий?" - спросил Аминандр. "Сказание, - отвечал он, - о величайшем и по справедливости славнейшем из всех подвигов, и этот подвиг действительно совершил наш город, только повесть о нем, за отдаленностью времени и за гибелью его исполнителей, до нас не достигла. "Рассказывай сначала, - промолвил тот, - что, как и от кого, в качестве достоверного сказания, слышал, по его словам, Солон".

"В Египте, - начал он, - на Дельте, углом которой разрезывается течение Нила, есть область, называемая Саисской, а главный город этой области - Саис, откуда был родом и царь Амазис. Жители этого города имеют свою покровительницу богиню, которая по-египетски называется Нейт, а по-эллински, как говорят они, Афина. Они выдают себя за истинных друзей афинян и за родственный им до некоторой степени народ. Прибыв туда, Солон, по его словам, пользовался у жителей большим почетом, а расспрашивая о древности наиболее сведущих в этом отношении жрецов, нашел, что о таких вещах ни сам он, ни кто другой из эллинов просто сказать ничего не знают. Однажды, желая вызвать их на беседу о древних событиях, Солон принялся рассказывать про греческую старину: говорил о Форонее, так называемом первом, и о Ниобе, затем, после потопа, о Девкалионе и Пирре, как они спаслись, потом проследил их потомство и, соображая время, старался определить, сколько минуло лет тому, о чем говорилось. Но на это один очень старый жрец сказал: "О Солон, Солон! Вы, эллины всегда дети и старца эллина нет". Услышав это Солон спросил: "Как это, что ты хочешь сказать?". "Все вы юны душой, - промолвил он, - потому что не имеете вы в душе ни одного старого мнения, которое опиралось бы на древнем предании, и ни одного знания, поседешевшего от времени. А причиной этому вот что. Многим и различным катастрофам подвергались и будут подвергаться люди; величайшие из них случаются от огня и воды, а другие, более скоротечные, - от множества иных причин. Ведь и у вас передается сказание, будто некогда Фаэтон, сын Солнца, пустив колесницу своего отца, но не имея силы направить ее по пути, которого держался отец, пожег все на земле, да и погиб сам, пораженный молниями. Это рассказывается, конечно, в виде мифа, но под ним скрывается та истина, что светила, движущиеся в небе и кругом земли, уклоняются с пути и через долгие промежутки времени истребляется все находящееся на земле, посредством сильного огня. Тогда обитатели гор высоких и сухих местностей гибнут больше, чем живущие у рек и морей. Что касается нас, то Нил, хранящий нас также в иных случаях, бывает нашим спасителем и в этой беде. Когда же опять боги для очищения земли затопляют ее водой, то спасаются живущие в горах, пастухи и волопасы; люди же, обитающие у вас по городам, уносятся потоками воды в море.

Но в этой стране ни тогда, ни в другое время вода не изливается на поля сверху, а напротив, вся наступает обыкновенно снизу. От того-то и по этим-то причинам здесь, говорят, все сохраняется до глубокой древности. Но дело вот в чем: во всех местностях, где не препятствуют тому чрезмерный холод или зной, в большем или меньшем числе всегда живут люди; и что бывало прекрасного и великого или замечательного в иных отношениях у вас или здесь, или в каком другом месте, о котором доходят слухи, то все с древнего времени записано и сохраняется здесь в храмах. У вас же и у других каждый раз, едва лишь упрочится письменность и другие средства, нужные (для сохранения сведений) городам, как опять через известное число лет, будто болезнь, низвергся на вас небесный поток и оставил из вас в живых только неграмотных и неученых; так что вы снова как будто молодеете, не сохраняя в памяти ничего, что происходило в древние времена. Вот и теперь, например, все, что ты рассказал, Солон, о ваших древних родах, мало чем отличается от детских побасенок: во-первых, вы помните только об одном земном потопе, тогда как до того было их несколько; потом, вы не знаете, что в вашей стране существовало прекраснейшее и совершеннейшее в человечестве племя, от которого произошли и ты и се вы с вашим городом, когда оставалась от него одна ничтожная отрасль. От вас это утаилось, потому что уцелевшая часть племени в течение многих поколений сходила в гроб без письменной речи. Ведь некогда, Солон, до Великой Катастрофы потопа, у нынешних афинян был город, сильнейший в делах военных, но особенно сильный отличным по всем частям законодательством. Ему приписывают прекраснейшие дела и прекраснейшее гражданское устройство из всех, какие, по дошедшим до нас слухам, существовали под солнцем".

План столицы атлантов (реконструкция по диалогу Платона «Критий»).

Рис. 3.2.2.

Выслушав это, Солон, по его словам, удивился и со всем усердием просил жрецов, чтобы они по порядку и подробно рассказали ему все о делах древних его сограждан. Жрец отвечал: "Ничего не скрою, Солон, но расскажу охотно и ради тебя, и ради вашего города, и особенно ради богини, которая, получив на свою долю города - и ваш, и здешний, - воспитала и образовала оба, ваш тысячью годами прежде, взяв для вас семя от Геи и Гефеста, а здешний после. Время устроения здешнего города у нас, в священных письменах, определяется числом восьми тысяч лет. Что же касается твоих сограждан, живших за девять тысяч лет, то я изъясню вкратце их законы и прекраснейшее из совершенных ими дел. Подробно все же рассмотрим на досуге, когда-нибудь в другой раз, взяв самые записи. О их законах заключай по здешним, потому что здесь теперь найдешь ты много образцов того, что было тогда у вас: найдешь, во-первых, класс жрецов, отдельный от прочих сословий; потом класс художников, работающий по каждому художеству отдельно, не смешивая одного с другим; далее, сословия пастухов, охотников и земледельцев, да и класс людей военных, ты видишь, обособлен здесь от прочих сословий, и этим людям закон вменяет в долг не иметь попечения ни о чем больше, как только о делах военных. Те же и виды оружия их - щиты и копья, которыми мы первые из жителей Азии стали вооружаться; по указанию богини, впервые впервые научившей тому людей, как в этой стране, так и у вас. Что касается разумности, то ты видишь, какую о ней заботливость тотчас же, с самого начала, здесь проявил закон, открывая все пути к познанию мира, даже до наук просвещения и попечения о здоровье, с приложением этих божественных знаний к целям человеческим и, овладев всеми прочими, прикосновенными к этим наукам. Такой-то строй и порядок основала в те времена богиня, даруя его вам первым; она избрала и место для вашего жительства - то, из которого вы происходите, - убедившись, что тамошнее благорастворение воздуха будет производить мужей разумнейших.

Любя и войну, и мудрость, богиня выбрала место, которое должно было давать мужей наиболее ей подобных, и его-то сперва и населила. И вот вы там жили, пользуясь такими законами и все, совершенствуя свое благоустройство, так что превзошли всякою добродетелью всех людей, как оно и подобало вам в качестве сынов и питомцев богов.

Реконструкция внешнего вида столицы Атлантиды по диалогу Платона «Критий».

Рис.3.2.3

Удивительны сохранившиеся здесь описания многих и великих дел вашего города, но выше всех по величию и доблести особенно одно. Записи говорят, какую город ваш обуздал некогда силу, дерзостно направлявшуюся разом на всю Европу и на Азию со стороны Атлантического моря. Тогда ведь море это было судоходно, потому что пред устьем его, которое вы по-своему называете Геракловыми Столпами, находился остров. Остров тот был больше Ливии и Азии, взятых вместе, и от него открывался плавателям доступ к прочим островам, а от тех островов - ко всему противолежащему материку, которым ограничивался тот истинный понт. Ведь с внутренней стороны устья, о котором говорим, море представляется только бухтой, чем то вроде узкого входа, а то (что с внешней стороны) можно назвать уже настоящим морем, равно как окружающую его землю, по всей справедливости - истинным и совершенным материком. На этом Атлантическом острове сложилась великая и грозная держава царей, власть которых простиралась на весь остров, на многие иные острова и на некоторые части материка. Кроме того, они и на здешней стороне владели Ливией до Египта и Европой до Тиррении. Вся эта держава, собравшись в одно, вознамерилась и вашу страну, и нашу, и все по эту сторону устья пространство земли поработить одним ударом. Тогда-то, Солон, воинство вашего города доблестью и твердостью прославилось перед всеми людьми. Превосходя всех мужеством и хитростью военных приемов, город ваш то воевал во главе эллинов, то, когда другие отступались, противостоял по необходимости один и подвергал себя крайним опасностям. Но, наконец, одолев наступающих врагов, торжествовал победу над ними, воспрепятствовал им поработить еще не порабощенных и нам всем вообще живущим по эту сторону Геракловых пределов безусловно отвоевал свободу. Впоследствии же времени, когда происходили страшные землетрясения и потопы, в один день и бедственную ночь, вся ваша воинская сила разом провалилась в землю, да и остров Атлантида исчез, погрузившись в море. Поэтому и тамошнее море оказывается теперь несудоходным и неисследованным: плаванию препятствует множество окаменелой грязи, которую оставил за собой осевший остров".

Богиня, которая упоминается в приведенном выше тексте - это Нейт в египетсом пантеоне и Афина в греческом. Обе они, вероятно, были заимствованы у древних вавилонян и жителей Передней Азии в глубокой древности, что указывает на возможные контакты первых жителей Греции с древними государствами, расположенными в долинах рек Нила и Евфрата.

Диалог "Критий".

"Прежде всего, вспомним, что произошло около девяти тысяч лет с того времени, как происходила, говорят, война по ту и по эту сторону Геракловых Столпов. Эту-то войну надо теперь рассмотреть подробно. Над одной стороной начальствовал этот город (Афины) и вел, говорят, всю ту войну, а на другой - цари Атлантиды. Остров Атлантида ... когда-то был больше Ливии (известная в древности часть Африканского континента) и Азии, а теперь осел от землетрясений и оставил по себе непроходимый ил, препятствующий пловцам проникать отсюда во внешнее море, так что идти далее они не могут...

...Посейдон получил в удел остров Атлантиду и там поселил своих потомков, рожденных от смертной жены....С моря, по направлению к середине, лежала по всему острову равнина, говорят, прекраснейшая из всех равнин и достаточно плодородная. При равнине же... была гора небольшая в окружности. На той горе жил один из людей, родившийся там с самого начала из земли, по имени Эвниор, вместе с женой своей Левкиппою, у них была единственная дочь Клито. Когда девушка достигла уже поры замужества, мать и отец ее умерли. Посейдон, почувствовав к ней страсть, сочетался с нею и крепким ограждением осек кругом холм, на котором она жила, построив одно за другим большие и меньшие кольца поочередно из морских вод и земли, а именно - два из земли и три из воды, на равном повсюду расстоянии один от другого, словно выкроил их из середины острова, так что холм тот стал недоступен для людей; ведь судов и плавания тогда еще не было. Сам же он, как бог, без труда и устроил этот срединный остров, выведши из под земли на поверхность два ключа воды: один теплый, другой холодный, истекавший из родника; пищу же в достаточном количестве произрастил из земли. Детей мужеского пола родил и воспитал он пять пар близнецов и разделил весь остров Атлантиду на десять частей; первому из старшей пары отдал поселение матери с окрестным уделом самым большим и лучшим, и поставил его царем над прочими, а прочих сделал архонтами, ибо каждому дал власть над большим числом людей и большой областью. Всем им приложил он имена: старшему и царю дал то, от которого и весь остров и море, именуемое Атлантическим, получили свое название, ибо имя первого воцарившегося тогда сына было Атлас. Близнецу, за ним родившемуся, который получил в удел окраины острова от Столпов Геракла до тогдашней Гадирской области, дано было имя по-эллински - Эвмел, по-туземному - Гадир, название, перешедшее в самое страну. Из второй пары сыновей назвал он одного Амфиром, другого Эвемоном. Из третьей - первого родившегося - Мнисием, а явившегося после него Автохтоном; из четвертой - первого - Эласиппом, а второго - Мистором; наконец из пятой - старшему дал имя Азаиса, а младшему - Диапрепа.

Все они сами и потомки их жили там в продолжение многих поколений, властвуя также над многими иными островами моря и даже, как прежде было сказано простирали свое владычество до Египта и Тиррении, на местности нашей внутренней стороны. От Атласа произошел многочисленный и знатный род...У них находилось в полной готовности все, что было предметом производства и в городе, и в прочих местах страны. Многое, правда, благодаря господству пребывало к ним извне, но еще больше для потребностей жизни доставлял самый остров: во-первых, что посредством раскопок добывается из земли твердого и плавимого, например, одну породу, которая теперь известна только по имени, но тогда была больше, чем именем, породу орихалка, извлекавшуюся из земли во многих местах острова и после золота имевшую наибольшую ценность у людей того времени. Далее он приносил в изобилии все, что доставляет лес для работ мастеров; то же самое и в отношении животных - он питал их вдоволь и ручных и диких. Даже была на нем многочисленная порода слонов, ибо корму находилось там вдоволь не только для всех иных животных, водящихся в болотах, озерах и реках или живущих на горах и питающихся на равнинах, но также и для этого, по природе величайшего и самого прожорливого животного. Кроме того, остров производил и прекрасно взращивал все, что расти ныне земля благовонного, - из корней, трав, деревьев, выступающих каплями соков, или из цветов и плодов. Далее, и плод мягкий, и плод сухой, который служит для нас продовольствием, и все те, что мы употребляем для приправы и часть которых называем вообще овощами, и тот древесный плод, что дает и питье, и пищу, и мазь, и тот древесный плод, что дает и питье, и пищу, и мазь, и тот с трудом сохраняемый плод садовых деревьев, что явился на свет ради развлечения и удовольствия, и те, облегчающие от пресыщения, любезные утомленному плоды, что мы подаем после стола; и все это остров, пока был под солнцем, приносил в виде произведений, удивительно прекрасных и в бесчисленном множестве. Принимая все эти дары от земли, островитяне устраивали между тем и храмы, и царские дворцы, и гавани, и верфи, и все прочее в стране, и это благоустройство выполняли в таком порядке.

Прежде всего, кольца воды, огибавшие древний матерь-город, снабдили они мостами и открыли путь от царского дворца к дворцу. Дворец же царский в этой обители бога и предков соорудили они тотчас же, с самого начала, а затем каждый, принимая его один от другого и украшая уже украшенное, всегда превосходил в этом по возможности своего предшественника, пока не отделали они этого жилища так, что величием и красотою работ поражал он зрение. Начиная от моря , вплоть до крайнего внешнего кольца прокопали они канал в три метра ширины и сто футов глубины, длиной же в пятьдесят стадий и таким образом открыли доступ к тому кольцу из моря, как будто в гавань, а устье расширили настолько, что в него могли входить самые большие корабли. Да и земляные валы, которые разделяли кольца моря, розняли они по направлению мостов настолько, чтобы переплывать из одного в другое на одной триреме, и эти проходы покрыли сверху, так, чтобы плавание совершалось внизу, ибо прокопы земляных колец имели достаточную высоту поверх моря. Самое большое из колец, в которое пропущено было море, имело три стадии в ширину, следующее за ним земляное равнялось ему. Во второй паре колец водяное было двух стадий в ширину, а сухое опять равной ширины с предыдущим водяным. Одной стадии в ширину было кольцо, окружавшее самый срединный остров. Остров же, на котором стоял сам царский дворец, имел в поперечнике пять стадий. И этот остров кругом, и кольца, и мост в один плетр ширины, с той и с этой  стороны обнесли они каменной стеной и везде при мостах, на проходах к морю воздвигли башни и ворота. Камень вырубали они кругом и под островом, расположенным в середине, и под кольцами, с внешней и внутренней их стороны: один был белый, другой - черный, третий - красный; а вырубая камень, вместе с тем созидали морские арсеналы, двойные внутри пещеры, накрытые сверху самой скалой. Из строений одни соорудили они простые, а другие - пестрые, перемешивая для забавы камни и давая им выказать их естественную красоту. И стену около крайнего внешнего кольца обделали они по всей окружности медью, пользуясь ею как мастикой, внутреннюю выплавили серебристым оловом, а стену кругом самого акрополя покрыли орихалком, издававшим огненный блеск.

Царское же жилье внутри акрополя устроено было так. В середине там был оставлен недоступным храм Клито и Посейдона, с золотой кругом оградой, тот самый, в котором некогда зачали они и родили поколение десяти царевичей. Туда из всех десяти уделов приносились ежегодно каждому из них приличные по времени жертвы. Храм самого Посейдона имел одну стадию в длину, три плетра в ширину и пропорциональную тому на вид высоту; внешность же его представляла что-то варварское. Все это здание снаружи покрыли они серебром, кроме оконечностей; оконечности же золотом. Внутри представлялся зрению потолок слоновой кости, расцвеченной золотом, серебром и орихалком; все же прочее - стены, колонны и пол - одели они кругом орихалком. Воздвигли также внутри золотых кумиров: бога, что, стоя в колеснице, правил шестью крылатыми конями, а сам, по громадности размеров, касался теменем потолка, и вокруг него плывущих на дельфинах сто нереид, ибо столько именно насчитывали их люди того времени. Было внутри храма много и иных статуй, посвященных богу людьми частными. Около же храма, снаружи, стояли золотые изображения всех вообще лиц: и жен, и всех потомков, которые родились от десяти царей, так и частных лиц, и из самого города, и из внешних стран, над которыми они господствовали. Да и жертвенник по размерам и отделке вполне соответствовал такой обстановке храма, и царское жилище точно так же отвечало достойным образом и величию державы и убранству капища.

Из обоих источников, холодной и теплой воды, которые содержали воду в огромном изобилии и отличались каждый от природы приятным вкусом и высокой годностью к употреблению, они извлекли пользу, расположив вокруг строения и подходящие к свойству вод древесные насаждения и построив около водоемы, одни - под открытым небом, другие - крытые, для теплых на зимнее время ванн, особые царские и особые - для частных людей, отдельные же для женщин и отдельные для лошадей и прочих рабочих животных, причем дали каждому соответствующее устройство. Стекавшие оттуда воды отвели они к роще Посейдона - группе разнородных деревьев, достигших необычайной красоты и вышины благодаря плодородию почвы, и через каналы, по направлению мостов, спустили во внешние кольца. Много там было устроено капищ в честь многих богов, много также садов и гимназий и для мужчин, и особо для лошадей, на обоих тех кольцевых островах; и, между прочим, в середине наибольшего из островов был у них отличный ипподром шириной в стадию, а в длину распространенный для состязания лошадей на всю окружность. Около него, по обе стороны, находились жилища стражников, для большинства стражи. Более верным повелевалось держать стражу на меньшем и ближайшем к акрополю острове, а тем, которые верностью отличались больше всех, отведены были жилища внутри акрополя, около самих царей.

Арсеналы наполнены были триремами и все снабжены вдосталь нужным для трирем снаряжением. Так-то было все устроено около жилища царей. Но перешедшему за гавани, а их было три, встречалась еще стена, которая, начинаясь от моря, шла кругом везде, на расстоянии пятидесяти стадий от большого кольца и гавани, и замыкала свой круг при устье канала, лежавшем у моря. Все это пространство было густо застроено множеством домов, а водный проход и большая из гаваней кишели судами и прибывающим отовсюду купечеством, которое в своей массе день и ночь оглашало местность криком, стуком и смешанным шумом.

Итак, о старом городе и о всем, что имеет отношение к тому старому жилью, передано все почти так, как тогда рассказано; постараемся же теперь припомнить рассказ и о прочей стране, какова была ее природа и каков образ ее устройства. Во-первых, вся эта местность была, говорят, очень высока и крута со стороны моря; вся же равнина около города, обнимавшая город и сама, в свою очередь, объятая кругом горами, спускавшимися вплоть до моря, была гладка и плоска и в целом имела продолговатую форму по одному направлению на три тысячи стадий, а посредине, вверх от моря, на две тысячи стадий. Местность эта по всему острову была обращена к югу и защищена с севера от ветров. Окружавшие ее горы прославлялись тогда за то, что превосходили все существующие и числом, и величиной, и красотой, причем содержали много богатых жителями селений, реки, озера и пажити, с достаточной пищей для всех, - ручных и диких животных, также лес, красовавшийся обилием и разнообразием деревьев и богатый материалом для производства всех вообще и каждого в отдельности.

И вот как при помощи природы была возделываема та равнина многими царями в течение долгого времени. В основании лежал большей частью правильный и продолговатый четырех угольник, а чего не доставало (до такой формы), то то направляемо было по окружности выкопанного кругом рва. Показания относительно его глубины, ширины и длины невероятны; (невероятно), чтобы сверх других произведений было еще такое, созданное руками дело; но передадим, что слышали. В глубину был он прокопан на один метр; в ширину повсюду на одну стадию, и так как был выкопан кругом всей равнины, то оказывался до десяти тысяч стадий в длину. Он принимал сходящие с гор потоки и, будучи обогнут кругом равнины так, что прикасался с обеих сторон к городу, давал им таким путем изливаться в море. Сверху были от него прорезаны по равнине прямые каналы около ста футов шириной, которые направлялись снова в ров, ведущий к морю; отстояли же друг от друга на сто стадий. При их-то посредстве они сплавляли к городу снятый на горах лес, а также доставляли на судах и другие произведения, смотря по времени года, нарезав поперечные из канала в канал и по направлению к городу потоки. И дважды в год пожинали они произведения земли, в течение зимы, пользуясь водами небесными, а летом привлекая воду, которую дает земля, через каналы. В отношении военной силы требовалось, чтобы из числа людей, годных на равнине к войне, каждый участок выставлял вождя; величина же участка доходила до десяти десятков стадий, а всех участков было шестьдесят тысяч. Из жителей гор и прочих мест страны набиралось, напротив, неограниченное число людей, но все они, смотря по местностям и селениям, распределялись в те участки, к вождям. Вождю же полагалось поставить на войну шестую часть военной колесницы в число десяти тысяч колесниц, двух коней и всадников; далее, парную запряжку без сиденья, содержащую пешего легко вооруженного воина, и при воине еще возницу для обоих коней; двух тяжеловооруженных воинов, по двое лучных стрелков и пращников, по трое легко вооруженных камнеметателей и копейщиков и четверых моряков в состав команды для тысячи двухсот кораблей. Так была устроена военная часть царственного города; в прочих же девяти - у каждого иначе, о чем долго было бы говорить.

По части же властей и ответственности установлено было с самого начала следующее. Каждый из десяти царей господствовал в своем уделе, состоящем при собственном его городе, над людьми и большей частью законов, наказывая и присуждая к смерти кого захочет; взаимные же их отношения и общение власти определялись предписаниями Посейдона, как их передавал закон и надписи, начертанные еще предками на орихалковом столпе, что находился посередине острова в капище Посейдона. Туда собирались они попеременно, то на пятый, то на шестой год, воздавая честь в равной степени и четному и нечетному числу, и собравшись, совещались об общих делах, или же разбирали, не сделал ли кто какого проступка, и творили суд. В виду пасущихся на свободе буйволов, они в числе десяти, оставшись одни в капище Посейдона и помолившись богу, чтобы захватить приятную для него жертву, без железа, с одними дубинами и петлями, выходили на ловлю и пойманного буйвола приводили к столпу и закалывали на вершине его, над надписями. А на столпе кроме законов было заклятие, призывавшее великие бедствия на непослушных, так вот, когда, совершив жертвоприношение по своим законам, освящали они на жертву все члены буйвола, в это время, замешав предварительно чашу, бросали в нее за каждого по комку свернувшейся крови, а прочее, вычистивши столп, предавали огню. Затем черпая из чаши золотыми кубками и творя возлияния на огонь, они клялись, что будут судить по начертанным на скале законам и карать, если кто совершил ранее того какое-нибудь преступление, да и на последующее время не будут нарушать ничего из предписанного и не будут ни сами управлять, ни повиноваться правителю иначе, как в смысле исполнения отеческих законов. После того, как каждый из них даст такой обет за себя и за свой род, выпьет и сложит кубок в капище бога, наконец, управится со столом и со всеми нуждами, а между тем стемнеет и жертвенный огонь станет гореть слабее, все они, облачившись по возможности в самую прекрасную темно-голубую одежду, среди ночи, по погашении в капище всех огней, садились на земле перед пламенем клятвенной жертвы и творили суд, либо были судимы, если кто-либо обвинял кого из них в нарушении закона. Постановленные же приговоры они заносили, когда наступал свет, на золотую доску и, как памятные, вместе с плащами полагали ее в капище. Много было и других, особых для каждой местности законов относительно прав царей, но самый важный был тот, чтобы никогда не поднимали они оружия друг против друга и вступались все, если бы кто из них в каком-нибудь городе задумал истребить царский род, чтобы сообща, подобно предкам, принимали они решения относительно войны и других предприятий, предоставляя высшее руководство роду Атласа. И царь не властен был приговорить к смерти никого из родственников, если более половины царей из числа десяти не будут на этот счет одного мнения.

Эту столь великую и крепкую силу, что проявилась в тех местах, бог выстроил и направил против здешних мест по причинам именно такого рода. В продолжении многих поколений, пока природы божьей было в них еще достаточно, они оставались покорны и относились дружелюбно к родственному божеству. Ибо они держались образа мыслей истинного и действительно высокого, выказывая смирение и благоразумие в отношении к обычным случайностям жизни, как и в отношениях друг к другу. От того, взирая на все, кроме добродетели, с пренебрежением, они мало дорожили тем, что имели, массу золота и иных стяжаний выносили равнодушно, как бремя, а не падали наземь в опьянении роскоши, теряя от богатства власть над самими собой; нет, трезвым умом они ясно постигали, что все это вырастает из общего дружелюбия и добродетели, а если посвящать богатству много забот и придавать большую цену, рушится и само оно, да гибнет вместе с ним и то. Благодаря такому взгляду и сохранившейся в них божественной природе у них преуспевало все, на что мы раньше подробно указывали. Но когда доля божества от частых и обильных смешений со смертной природой в них наконец истощилась, нрав же человеческий одержал верх, тогда, не будучи уже в силах выносить настоящее свое счастье, они развратились, и тому, кто в состоянии это различать, казались людьми порочными, потому что из благ наиболее драгоценных губили именно самые прекрасные; на взгляд же тех, кто не умеет распознавать условия истинно блаженной жизни, они в это-то преимущественно время и были вполне безупречны и счастливы, когда были преисполнены неправого духа корысти и силы. Бог же богов - Зевс, царствующий согласно законам как существо, способное это различать, принял на вид, что племя честное впало в жалкое состояние и, решившись наказать его, чтобы оно, образумившись, стало скромнее, собрал всех богов в самую почетную их обитель, которая приходится в середине всего мира и открывает вид на все, что получило жребий рождения, собравши же их сказал"...(на этом обрывается дошедший до нашего времени текст "Крития").

Любопытно, каким образом, информация о слонах и мягких плодах, а также о количестве и вооружении воинов, которых должны были выставлять удельные вожди Атлантиды в случае войны, пропутешествовав во времени 9 тыс. лет (четыре "наших эры" и еще немного) смогла достичь глаз и ушей достопочтенного Платона.

В настоящее время неизвестно был ли диалог "Критий" дописан Платоном до конца или так и остался неоконченным.

Многие исследователи литературных трудов Платона считают, что их нельзя использовать как исторический фактический материал, и что относиться к ним следует как к литературным произведениям философского толка. Вообще говоря, представления о Платоне, как об авторе, не старавшемся точно передавать известные ему сведения исторического характера, не лишены оснований. Он любил сочинять аллегории и небылицы и преподносить их своим современникам как достоверную информацию. Известно, что Сократ, присутствовавший на чтении одного из первых "диалогов" (а именно диалога "Лизий"), бурно выражал свое недовольство преувеличениями, имевшими место в этом произведении. Любопытен тот факт, что Платон, видимо зная о своей репутации, обращается к читателям "Тимея" с просьбой верить тому, что он сообщает об Атлантиде. Настораживает, однако, упоминание Платоном "противолежащего материка" - вероятно современной Северной Америки. Сомнительно, также, что Платон был способен злоупотребить именами Солона и Крития - известных и уважаемых в Греции того времени людей. Конечно, это не означает, что всему написанному Платоном можно доверять - ведь искажение истины может быть и не преднамеренным - например, результатом искренних заблуждений и т.п.

Первым, еще прижизненным оппонентом Платона в споре об Атлантиде, был его ученик - Аристотель из Стагира (384 - 322 гг. до н.э.). Причем оппонирование происходило в достаточно грубой форме - Аристотель утверждал, что все рассказы об Атлантиде его учитель выдумал, с целью пропагандирования своих взглядов на идеальное государственное и общественное устройство (т.е. литературные труды Платона были древними аналогиями произведений Т. Мора и Кампанеллы).

Поскольку Аристотель был абсолютным научным авторитетом на протяжении почти полутора тысяч лет после своей смерти, неудивительно, что его мнение сформировало негативное отношение к вопросу о существовании Атлантиды. Возможно, что оно является самым серьезным обвинением Платона во лжи вплоть до настоящего времени. Даже современные критики Платона избегают прямых обвинений, предпочитая ссылаться в этом вопросе на его знаменитого ученика.

Однако тот факт, что в "Тимее" и "Критии" содержатся сведения, которые весьма трудно выдумать, не обладая провидческой гениальностью, несомненен. Так в "Тимее", по-видимому, описаны изменения уровня мирового океана, связанные с таянием льда в конце ледникового периода, а также процессы, известные как денудация (смывание почвы): "...когда боги, творя над землей очищение, затопляют ее водами, уцелеть могут волопасы и скотоводы в горах, а те же, кто, подобно тебе, живет в городах, оказываются унесенными водами в море". Интересны также упоминания некоего "плода мягкого" - по-видимому банана, а также дерева, которое дает..."и питье, и пищу, и мазь" - по всей вероятности, кокосовой пальмы. Описание храма Посейдона, а также внешнего вида статуи этого бога, имеющей в своем виде "что-то варварское", возможно восходит к изображениям богов народов Мезоамерики. Наконец упоминание "противолежащего материка" - Американского континента весьма революционно для своего времени. Возможно, Платон использовал для создания своих повествований некие записи, имевшие египетское происхождение. Вспомним слова Крития:"Эти-то записи были у моего деда, да есть у меня и доныне".

Вероятно в случае диалога "Тимей" имело место весьма распространенное явление для исторических трудов, а именно - смешение фактов. Известно, что во время посещения Солоном Египта (предположительно, около 570 г. до н.э. - в царствование фараона Амазиса II) - над страной нависала угроза военного вторжения со стороны государства персов. По этой причине Египет был заинтересован в создании военного союза с греческими городами-государствами. Вероятно, египетские жрецы пытались склонить Солона к сотрудничеству путем рассказов об общности происхождения, и примера успешного сотрудничества обеих народов в далеком прошлом. Рассказ о разгроме войска атлантов, вероятно, повествует о противостоянии народов, населявших побережье Средиземного моря с т.н. "народами моря" - военными формированиями Крито-минойской цивилизации. Существование высокоразвитой Крито-минойской цивилизации ныне является историческим фактом, имеющим археологическое подтверждение. Известно, что Древний Египет на протяжении всей своей истории страдал от пиратских действий "народов моря", которые иногда переходили в прямую военную агрессию в районе дельты Нила. Однако все эти возможные исторические наслоения вовсе не опровергают гипотезу о существовании высокоразвитой цивилизации "по ту сторону Геракловых столбов" (т.е. в Атлантическом океане), хотя, вероятно, эти сведения носят очень древний характер и привязаны к повествованию искусственно.

Диалог "Критий", по-видимому, является логическим продолжением диалога "Тимей". Из-за упора на на описание социальной структуры общества атлантов, он послужил основой для критики Аристотеля. Кто знает, возможно, именно по этой причине диалог остался незавершенным?

Аристотель.

Рис. 3.2.4.

В заключение этой главы хотелось бы подчеркнуть два момента:

1. Нельзя отнести создание мифа об Атлантиде только на счет богатой фантазии Платона, хотя она, конечно, присутствует в каждой строке его произведений.

2. Описанная в этих произведениях цивилизация имеет ярко выраженный эллинистический тип. Ее описания не содержат никаких сведений об ультратехнологических достижениях, как-то: летающих повозках, подводных кораблях, огромной продолжительности жизни, сверхмощном оружии и т.д. Описание, предложенное Платоном, более подходит для Крито-минойской цивилизации (особенно культ Посейдона), а это не укладывается в современные представления о характеристиках возможно существовавшей когда-то единой для всех древних народов цивилизации-прародительнице.

Далее