 |
 |
 |
 |
Гуларян А.Б. кандидат исторических наук
доцент кафедры
истории «…Уже връжся Див на землю…»
Среди многих персонажей «Слова о полку Игореве» Див является самым загадочным. В самом произведении он появляется два раза. В первый раз он «кличет вверху дерева» давая то ли пророчество, то ли предупреждение половцам о походе Игоря Святославича, во втором случае – «вержется на землю». О том, кем является Див на самом деле, существует множество предположений. Большинство исследователей сходится в том, что Див является мифическим существом, чем-то вроде лешего или вещей птицы. Но далее начинаются разногласия.
Академик Д.С.Лихачев считал Дива половецким языческим божеством. В своей работе, посвященной анализу «Слова о полку Игореве» он указал: «В связи с этим отметим, что Див явно «чужой», а не русский бог, как и «тьмутороканский болван»... Ведь, клича с дерева, какое-то языческое божество – Див – обращается к «чужим» странам» [Лихачев Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. Л., 1985. С.28]. В другой книге академик Д.С.Лихачев пишет: К половецким богам относится Див, возможно, относится Карна и некоторые другие мифические существа «Слова» [Лихачев Д.С. «Слово о полку Игореве». М., 1982. С.112]. В книге профессора Л.Н.Гумилева «Поиски вымышленного царства» утверждается, что под Дивом подразумевается дьявол, или земли дьявола [См.: Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. М., 1970. С.257]. Соответственно, в такой трактовке образа Дива две фразы из «Слова о полку Игореве» приобретают следующий смысл: 1) божество восточных народов Див криком с вершины дерева предупреждает жителей своих стран о походе Игоря; 2) уже бросился Див (божество восточных народов) на землю русскую. Это позиция взвешенная и исторически достоверная. Есть, однако, обстоятельство, не позволяющее однозначно принять трактовку образа Дива выдающимися русскими учеными. Это отсутствие в фольклоре тюркских народов персонажа, похожего по имени или описанию на Дива. Половцы по своему происхождению были тюрками, и, хотя они исчезли с лица земли, стоит предположить, что у современных турок, туркмен или узбеков найдется сходный фольклорный персонаж. Есть Дэв, однако он «обитал» в Иране, отделенном от Руси Тураном – ордами тюрко-язычных кочевников, одинаково враждебных Руси и Ирану. Это делает сопоставление Дива и Дэва в данном контексте неактуальным. Зато может быть актуальным персонаж, ставший архитипичным и для иранского Дэва и для русского (смеем это утверждать) Дива. Это божество древних праиндоевропейцев Дий, Владыка Высокого Неба. У древних греков этот персонаж трансформировался в Дзеуса-Зевса [Стоит вспомнить хотя бы знаменитое выражение: «Deus exe mahina» в котором слово «Deus» восходит к слову «Дий».], у персов (иранцев) – в Дэва, у ариев – в Дьяву, у кельтов – в Дису. Не хватает одного персонажа – славянского. Им вполне может оказаться Див из «Слова о полку Игореве». В этом случае Дива можно отождествить с мужем богини Лады, носившего имя Диди, впоследствии переосмысленного в Деда [См.: Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., Наука, 1994. С.374.; Даниленко В.Н., Шилов Ю.А. Начала цивилизации. М., 1999. С.260-261]. Сопоставление Дива с Дием-Дьяусом находит подтверждение в древнерусской литературе. Так, в апокрифе «Хождение Богородицы по мукам» [Именно на этот апокриф ссылался академик Д.С.Лихачев, обосновывая древнерусское происхождение бога Трояна], в списке, относящемся к 12 веку можно прочесть: «И да быша разумели многие человеци, и в прельсть велику не внидуть, мысляще боги многы – Перуна и Хорса, Дыя и Трояна» [Срезневский И.И. Древние памятники русского языка и письма. \\ Известия ОРЯС, Т.X. С-Пб., 1861-1864. С.551-578]. Особенно примечателен тот факт, что Дий и Троян упоминаются в одной паре.
Рассмотрим Дива-Дия поближе. В первый раз он упоминается в «Слове о полку Игореве» как вещая птица:
И далее перечисляются пункты половецкой земли. Получается, что русское языческое божество предупреждает врагов Руси об опасности? Но Див, пришедший из глубин тысячелетий, вполне мог поменять характеристику с положительной на отрицательную и стать злым и вероломным персонажем. Ведь его оттеснили на второй план более «молодые» языческие боги [В качестве примера: Тиамат, шумерская богиня плодородия, в Вавилоне и Ассирии превращается в злого демона]. Это предположение находит подтверждение при рассмотрении семантического материала древнерусского языка. С одной стороны, слово «дивъ» в древнерусском языке имело тоже значение, что и «диво», с другой стороны означает знамение, предзнаменование [Например: «Проклинаю полагающих звездам члвеческа имена и... дроугоу дивъ творящих». См.: Словарь древнерусского языка. Т.2. М., 1989. С.465], что приводит нас по цепочке ассоциаций к понятию неба. Слово «дивый» имеет насколько значений: чудный, изумительный, редкостный, прекрасный, превосходный [См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.1. С.435], что вполне соответствует эпитетам высшего божества. Слово «дивьныи» находится в том же смысловом ряду и означает прославленный, знаменитый, достойный [«Киприан великии... добродетею дивен». См. Словарь древнерусского языка. Т.2. С.465.; также: «О светло светлая и украсно украшеная земля руская! Многими красотами удивлена еси...»]. «Дивиться» не только в украинском языке, но и в русских диалектах означает глядеть, видеть (ассоциация со светом, а значит, с небом), а «дивовать» – смотреть на что-либо необыкновенное и удивительное [«Не диви на народ, диви на время», «Друг дружку дивя, а все до обеда едя». См.: Словарь русских народных говоров. Вып.8. Л., 1972. С.47]. Этот смысловой ряд восходит к понятиям неба, света, небесного знамения, удивительного, а так же к понятию зрения, способности видеть и удивляться. Для древних славян эти понятия были, по-видимому, связаны с представлениями о небесном божестве. Но есть и другие цепочки понятий, связанных с корнем «див». Слово «дивiй» в древнерусском языке означает лесной, дикий, невежественный, жестокий, грубый [Даль В. Толковый словарь... Т.1. С.435.; Словарь русских народных говоров. Вып.8. С.48]; а «дивачить» – вести себя странно, чудачить [Словарь русских народных говоров. Вып.8. С.47].
Так Див в фантазии народа перестал быть дающим знамения небесным божеством и превратился в лесного жестокого демона, пророчащего неприятности и радующегося человеческим неудачам. В «Слове о полку Игореве» он не просто дает плохое пророчество, но и предпринимает шаги, чтобы это пророчество осуществилось, то есть «дивачит» над князем Игорем. Эту трактовку полностью подтверждает дальнейшее повествование «Слова»: «Уже несчастия его (Игоря) подстерегают птицы по дубам, волки грозу поднимают по оврагам, орлы клекотом на кости зверей зовут, лисицы брешут на червленые щиты». Таким образом, текст просто перенасыщен дурными языческими предзнаменованиями. Но «спалъ князю умь похоти» и Игорь не замечает предупреждения вещей птицы Дива так же, как и христианское знамение в виде солнечного затмения. Но в виде какой птицы Див сидит на верху дерева? Счастливую и несчастливую судьбу на Руси всегда возвещала кукушка. Это представление настолько глубоко укоренилось в народном сознании, что превратилось в разновидность ритуала: «Кукушка, кукушка, сколько мне на свете жить?» С другой стороны, в своей работе Ю.А.Шилов приводит свидетельства почитания древними греками бога Дзеуса-Зевса в образе кукушки [Даниленко В.Н. Шилов Ю.А. Указ. Соч. С.279]. Таким образом, первый отрывок из «Слова о полку Игореве» приобретает такую трактовку: темное божество Див в облике кукушки пророчит гибель русского войска и раскрывает врагам планы Игоря Святославича. Второе упоминание Дива в тексте «Слова» невозможно понять вне контекста предшествующего отрывка:
Здесь Див рассматривается как сверхъестественное существо, падение которого на землю – такое же чрезвычайное и страшное происшествие, как падение позора на славу и замена свободы на насилие. Но если ассоциировать его с древним божеством Дием, Владыкой Высокого Неба – то низвержение его на землю вполне равнозначно падению самого неба на землю, что в средние века считалось синонимом конца света. Такая трактовка вполне сочетается с предыдущим контекстом: «уже пал позор на славу, уже ударило насилье на свободу, уже грянулся бог неба Дий о землю». Действительно, для Южной Руси разгром игорева войска был равнозначен концу света, поскольку ее города и селения остались беззащитными перед кочевниками. Таким образом, Див, дважды упомянутый в «Слове о полку Игореве», фактически выступает в двух разных ипостасях. Это приводит нас к выводу, что мы имеем дело с отрывком недошедшей до нас детально проработанной языческой традиции. Таким образом, гипотеза, отождествляющая Дива с Дием индоевропейцев, кажется вполне обоснованной.
Использованы картины В.Ларева-Королькова
© Лицейское и гимназическое образование № 1 2009 |
 |
 |
 |
 |
Выдающийся исследователь русского языка В.И.Даль считал
Дива зловещей птицей-пугачем, вероятнее всего филином [Даль В. Толковый словарь
живого великорусского языка. Т.1. М., 1955. С.435]. Литературовед С.В.Шервинский
выдвинул предположение, что Див – это птица удод, В.Суетенко считал его лешим, а
Н.Дорожин отождествил Дива из «Слова о полку Игореве» с реликтовым гоминидом
[См.: Дорожин Н. Кто он, Див из «Слова»? \\ Техника-молодежи. 1983. № 3.].
Последнее предположение порождено, скорее всего, желанием блеснуть остроумием и
как-то выделиться. Мы же, следуя принципу Оккама, не будем «плодить сущности», и
обратимся к авторитетам в области древнерусского литературоведения.
