Карабасов Ю.С.

«Металлургия и время. Энциклопедия»

конспект

 

Изготовление изделий из рудного металла – технология революционная, технология, которую невозможно было «подсмотреть» в природе! Это первая в истории цивилизации полностью искусственная технология.

 

Самородную (теллурическую, от латинского слова «теллус» – земля) медь и сегодня находят во многих регионах мира: в Малой Азии, на Индокитае, Алтае, в Америке. До сих пор встречаются медные самородки массой несколько килограммов. Крупнейшим проявлением самородной меди считается сплошная медная жила, обнаруженная на полуострове Кьюсиноу (озеро Верхнее, США). Ее масса оценивается примерно в 500 тонн.

 

Известно, что в природе обнаруживаются самородки железа, ртути и свинца, гораздо реже – самородки таких металлов и сплавов, как цинк, алюминий, латунь, чугун. Они встречаются в виде мелких листочков и чешуек, вкрапленных в горные породы, чаще всего в базальт. Самородное железо в ХХ в. находили, например, на острове Диско вблизи побережья Гренландии, в Германии (у города Кассель), во Франции (департамент Овернь), в США (штат Коннектикут). Оно всегда содержит значительное количество никеля, примеси кобальта, меди и платины (от 0,1 до 0,5 % масс. каждого элемента) и, как правило, очень бедно углеродом. Известны находки самородного чугуна, например, на островах Русский (на Дальнем Востоке) и Борнео, а также в бухте Авария - Бэй (Новая Зеландия), где самородный сплав был представлен когенитом – железоникелькобальтовым карбидом (Fe, Ni, Co)3C.

 

Наблюдение за изменением формы самородков под ударами твердых камней натолкнуло человека на мысль

использовать их для изготовления мелких украшений путем холодной ковки. Ковка – древнейший способ обработки металлов давлением. Освоение способа обработки самородного металла ковкой базировалось на навыках и опыте изготовления каменных орудий труда путем «обивки» камня каменным же молотом.

Самородная медь, которую первобытные люди сначала тоже считали разновидностью камня, при ударах каменного молота не давала характерных для камня сколов, а изменяла свои размеры и форму без нарушения сплошности материала. Это замечательное технологическое свойство «нового камня» стало мощнейшим стимулом поиска и добычи самородного металла и использования его человеком. Кроме того, было замечено, что ковка повышает твердость и прочность металла.

В качестве молота сначала применяли обычные куски твердого камня. Первобытный умелец, зажав камень в руке, наносил им удары по куску самородного, а впоследствии – выплавленного из руды металла. Эволюция этого простейшего способа ковки привела к созданию прообраза кузнечного молота, снабженного рукояткой.

Однако обработка металла холодной ковкой имела ограниченные возможности. Таким способом можно было придать форму лишь малым по величине предметам – булавке, крючку, наконечнику стрелы, шилу. Позднее была освоена технология ковки самородков меди с предварительным нагревом – отжигом.

РРР: А с чего бы вдруг человек решил нагревать «новый камень»?..

 

Большие возможности для развития первых технологий металлообработки давали самородки золота – металла намного более пластичного, чем медь. Золото сыграло выдающуюся роль в становлении горнометаллургического производства цивилизации. Первыми золотоносными месторождениями, освоенными человеком, были россыпные. Золотые самородки находили в массе аллювиальных песков и гравия, представлявших собой продукты разрушения горных золотоносных пород, которые в течение длительного времени подвергались воздействию речных потоков. По-видимому, древнейшими украшениями из золота были самородки, обработанные в форме бисеринок холодной ковкой. Эти отшлифованные бусинки выглядели как цветные камни, нанизывавшиеся вместе в различных сочетаниях.

При добыче золота из жил были созданы технологии, применявшиеся затем при разработке месторождений других древних металлов. Золото стало первым металлом, из которого научились отливать изделия, получать проволоку и фольгу, золото впервые подвергли рафинированию. По существу, все металлургические технологии, применявшиеся в эпоху Древнего мира к серебру, меди, свинцу, олову, были первоначально отработаны на золоте.

РРР: Все представляет собой лишь сплошные предположение, выстроенные в подгонке реальности к заранее выбранной схеме.

 

Для освоения металлургической технологии извлечения металла из руды, требующей надежного обеспечения высоких температур, была необходима печь с искусственным дутьем. Впервые такие печи были созданы для гончарного производства. Таким образом, с рудным металлом человек знакомился во время обжига глиняных горшков. Происходил процесс восстановления металла из веществ, нанесенных на стенки гончарных изделий для их раскраски. Известно, что карбонаты меди – малахит и лазурит, сульфид ртути – киноварь, желтые, красные и коричневые железные охры представляют собой яркие минеральные краски, а нанесение цветных узоров на изделия из керамики является одним из древнейших видов искусства.

РРР: Ну и глупость – дойти до идеи выплавки из наблюдения результатов восстановления меди из минеральных красок в ходе обжига керамики.

 

Первым рудным металлом, освоенным человеком, стала медь. Произошло это, по-видимому, около 10 тыс. лет назад. Древнейшими изделиями из рудной меди в настоящее время считаются булавки, шила, сверла, бусинки, колечки и подвески, найденные в поселениях Чайоню-Тепеси и Чатал-Хююке, которые расположены на плоскогорье Конья в Турции. Эти находки датируются 8–7-м тысячелетием до н. э.

 

Настоящая эра металлов началась в Евразии в 5-м тысячелетии до н. э. Ее характеризуют раритеты, обнаруженные на севере Балканского полуострова и в Карпатском регионе. В археологии эти территории принято относить к важнейшей Балкано-Карпатской металлургической провинции меднокаменного века. В начале 70-х годов прошлого столетия там были открыты невероятно богатые и выразительные памятники: Варненский «золотой» некрополь и громадный рудник Аибунар, где, по расчетам, было добыто не менее 30 тыс. т медной руды. В Варненских захоронениях найдено более 3 тыс. разнообразных золотых и около 100 медных изделий. Особое внимание привлекают золотые украшения и предметы, декорированные сложными орнаментами, однако не меньший интерес у специалистов вызывают массивные медные орудия, инструменты и оружие.

РРР: Обычная логика археологов и историков – где они сами что-то нашли, там и был центр развития. Е где пока еще ничего не нашли – ничего и «не было»…

 

Золото и медь Балкано-Карпатской металлургической провинции поставили перед исследователями древнего металла неожиданную проблему: на что были нацелены генеральные усилия этого металлургического производства? На отливку и ковку металлических орудий труда в целях повышения производительности, как излагалось в большинстве известных учебников, или же на что-то иное?

Расчеты археологов показали, что уже с первых шагов горнометаллургического производства подавляющая доля его энергии была направлена на создание тех изделий, которые обслуживали символические сферы общественной жизни, – украшения, атрибуты власти и ритуальные предметы. Гигантская часть металла служила своеобразным свидетельством социальной значимости умерших. Таким образом, в течение нескольких тысячелетий металлы выполняли главным образом социальную, а не производственную функцию.

РРР: Важное и сильное наблюдение !!!

 

В 5-м тысячелетии до н. э. на большей части территории Евразии активно разрабатывались окисленные медные руды, жилы которых выходили на поверхность. Горные выработки представляли собой узкие щели, которые формировались в результате выемки породы рудоносных жил. Если рудокоп наталкивался на мощную рудную линзу, на месте выработки щель превращалась в полость.

Старейшие медные рудники обнаружены на территории Месопотамии, Испании и Балканского полуострова. В эпоху античности одним из крупнейших месторождений меди стал остров Кипр, от его позднелатинского названия «купрум» произошло современное название меди как химического элемента. Русское название металла происходит от древнеславянского слова «смида», обозначавшего металл вообще. Отметим, что термин «смида» восходит к тем древнейшим временам, когда предки славян и германцев были еще единым индоарийским народом. Впоследствии в германских языках термин «смида» стал употребляться для обозначения человека, работающего с металлом, и закрепился в форме «смит» (англ.) или «шмидт» (нем.) – кузнец.

 

Разработка подземных рудных месторождений была освоена в 4-м тысячелетии до н. э. Глубина шахтных выработок достигала 30 м и более. Для раздробления горной породы применяли огонь, воду и деревянные клинья. Около разрабатываемого участка разводили костер, породу накаливали, а затем быстро охлаждали, обильно поливая водой. В образовавшиеся трещины вбивали деревянные клинья, которые также поливали водой. Разбухая, клинья раскалывали горную породу. Обломки рудной породы снова нагревали в пламени костра, резко охлаждали и дробили молотами и кирками непосредственно в шахтах. Раздробленную руду извлекали из шахт в кожаных мешках или плетеных корзинах. Затем ее толкли в больших каменных ступах до размера гороха. В качестве топлива для выплавки металла древние металлурги применяли древесный уголь, плотные породы дерева, кости.

Наиболее древним способом переработки медной руды является тигельная плавка: руду смешивали с топливом и помещали в тигли, изготовленные из глины, перемешанной с костной золой. Размеры тиглей были небольшими, их высота составляла 12–15 см, в крышке предусматривались отверстия для выхода газов. В описанных выше гончарных очагах времен неолита достигалась температура (до 1100 °С), достаточная для получения меди, содержащей до 2 % масс. естественных примесей мышьяка, никеля, сурьмы. Впоследствии для выплавки меди стали устраивать ямные печи. В этом случае глиняный тигель с рудой и углем помещали в неглубокую яму с насыпанным поверх него слоем древесного угля. Особое значение имел выбор места плавки, которое должно было обеспечивать интенсивный приток воздуха в агрегат для раздувания огня и достижения необходимой температуры.

Количество меди, производимое в тиглях, было небольшим и составляло, как правило, несколько десятков граммов, поэтому постепенно перешли к производству меди в ямах непосредственно из руды. Для этого медную руду, перемешанную с древесным углем, помещали в ямы глубиной до 30 см, дно которых было выложено камнями. Над слоем шихты насыпали еще некоторое количество древесного угля, а сверху укладывали ветви деревьев и небольшое количество земли таким образом, чтобы не препятствовать притоку воздуха внутрь кучи. Место плавки старались располагать на склонах холмов, чтобы использовать естественное движение воздуха. Таким был первый «промышленный» металлургический агрегат. По завершении плавки несгоревшее топливо убирали, а полученный металл дробили на удобные для использования куски. Это делалось сразу после затвердевания металла, так как на этой стадии медь особенно хрупка и легко разбивается на куски молотком. Для придания сырцовой меди товарного вида ее подвергали холодной ковке. Очень рано было обнаружено, что медь представляет собой мягкий и ковкий металл, легко уплотняющийся и освобождающийся от грубых включений при простейшей механической обработке.

 

При многих преимуществах медь, даже природнолегированная, имела очень существенный недостаток: медные инструменты быстро затуплялись. Износостойкость и другие свойства меди были не настолько высоки, чтобы медные инструменты и орудия могли полностью заменить каменные. Поэтому на протяжении медно-каменного века (4-е тысячелетие до н. э.) камень успешно конкурировал с медью, что и нашло отражение в названии эпохи. Решающий шаг в переходе от камня к металлу был сделан после изобретения бронзы.

РРР: Сам же уже ранее говорил о том, что медь использовалась вовсе не в производственных целях. А тут прямо-таки «затмение какое-то нашло»…

 

Существует большое количество видов бронз: свинцовая, сурьмяная, мышьяковая, никелевая, висмутная, бериллиевая и пр. Наиболее известна оловянная бронза, и долгое время считалось, что именно она была первым медным сплавом, который научился производить человек. Однако в настоящее время достоверно установлено, что первые бронзы были мышьяковыми.

 

Минералы мышьяка (как правило, это сульфиды) часто присутствуют в медных месторождениях. Они обладают ярким цветом и были известны человеку еще в каменном веке. Реальгар (от арабского «рахьял-чхар» – рудный порох) из-за ярко-красного цвета считался магическим камнем, а аурипигмент (от латинских «аурум» – золото и «пигмент» – цвет) ассоциировался с солнцем.

Сплав с некоторым содержанием мышьяка получался естественным путем уже при производстве меди. Вероятно, положительное влияние на качество металла присутствия в шихте минералов мышьяка было рано замечено древними металлургами. Возможно, их добавление в шихту носило ритуальный характер, но в отдельных регионах производство мышьяковых бронз началось еще в 5-м тысячелетии до н. э.

РРР: А что такое «ритуальный характер»?.. Это – исполнение указаний богов!..

 

Предположение о применении древними металлургами реальгара и аурипигмента было подтверждено многочисленными опытными плавками. Мастер не мог не заметить, что добавка (присадка) этих минералов в шихту позволяет получить сплав лучшего качества. Изменяя доли используемых минералов, он получал сплавы различных цветов и с хорошими механическими свойствами. Присутствие мышьяка в бронзе в количестве до 6 % масс. существенно (более чем в 2 раза) повышает ее прочность и твердость, улучшает ковкость в холодном состоянии, дает возможность получить более плотные отливки, а также увеличивает жидкотекучесть сплава. Таким образом, использование мышьяковой бронзы облегчало получение плотных отливок в рельефных литейных формах.

 

Немаловажное значение в древности имел цвет сплава. При добавлении к меди 1–3 % масс. мышьяка получается металл красного цвета, 4–12 % – золотистого, более 12 % – серебристо-белых тонов. Следовательно, из мышьяковой бронзы можно было получать изделия похожие на золотые и серебряные. Особенно часто этим приемом пользовались при производстве украшений: археологами найдены литые бусы, подвески, кольца, содержащие до 30 % мышьяка. Древнее оружие из бронзы никогда не содержит более 6 % мышьяка.

 

В 3-м тысячелетии до н. э. бронзы производились в металлургических центрах Евразии и Северной Африки практически повсеместно. Поражает сходство технологии производства бронз, способов литья орудий и оружия, а также внешнего вида металлических изделий на всей этой огромной территории в условиях существования в ее пределах резко различающихся земледельческих и скотоводческих культур. Из-за неравномерного распределения по различным географическим регионам металлических руд выделяются народы – производители и народы – потребители металлов, зависевшие от их поставок. Таким образом, важнейшим следствием становления металлургии стало формирование международного разделения труда еще в доисторическую эпоху. А ведь ранее его возникновение относили к эпохе великих империй Древнего мира – Римской и Китайской.

Международное разделение труда в Европе при производстве металлов было развито столь сильно, что в раннем бронзовом веке около половины всего выплавленного земледельцами юга металла, как показали расчеты, экспортировалось на север степным скотоводам. При этом отливка и металлообработка тяжелых орудий и оружия на севере велась более совершенными методами. По этой причине именно степным кочевникам мир обязан изобретением колесной повозки, для изготовления которой требовались высококачественные металлические инструменты. О широком распространении в степной зоне древнейшего колесного транспорта теперь хорошо известно по многим десяткам курганных погребений знати.

 

В начале 3-го тысячелетия до н. э. на территориях, некогда занятых неолитическими культурами, быстро вошли в употребление бронза, колесный транспорт, получило развитие коневодство. Человечество вступило в бронзовый век и эпоху Древнего мира.

 

…в течение нескольких тысячелетий главной движущей силой развития металлургии являлось ювелирное дело.

 

Трудно представить, что может почерпнуть технология конструкционных сталей в ювелирном деле, и, тем не менее, передовым краем инновационных технологий, как правило, оказывается «индустрия» малых форм. Если же рассматривать историю металлургии, то легко убедиться в неукоснительном выполнении правила, согласно которому передовые технологии сначала внедряются в ювелирном деле, потом совершенствуются в военной сфере, затем осваивают предметы быта и орудия труда и лишь в последнюю очередь применяются в строительстве.

РРР: Двигателем была воля правителей, а не производственная необходимость.

 

Первыми металлическими изделиями были украшения, а самым «технологичным» металлом для их изготовления – золото. Оно стало первым металлом, который научились обрабатывать холодной ковкой, паять и полировать, из которого стали получать проволоку и отливать изделия. Золото впервые подвергли рафинированию, к нему впервые были применены технологии гидрометаллургии и металлотермической обработки.

РРР: Насколько уверенно можно об этом говорить?.. Или тут опять чистое теоретизирование?..

 

В древнеегипетских и шумерских текстах часто находят упоминания о разновидностях употреблявшегося в древности золота. Усматривалось различие в его происхождении: «речное», «горное», «скалистое», «золото в камне», а также по цвету. Цвет нерафинированного золота зависит от его природных примесей – меди, серебра, мышьяка, олова, железа и пр. Древние металлурги принимали все эти сплавы золота за разновидности самого металла. Археологами найдены древние золотые изделия, охватывающие большую гамму цветов: от тускло-желтого и серого до разных оттенков красного. Золото различных желтых оттенков по своему составу приближается к чистому золоту, оно содержит лишь небольшие примеси серебра или меди. В сером золоте высока доля серебра, которое на поверхности изделия со временем превращается в хлорид, разлагающийся на свету с выделением микрокристаллов серебра, которые придают поверхности сероватую окраску. Розовые и пурпурные оттенки золота обусловлены присутствием в нем примесей меди. Золото красно-коричневых цветов содержит в значительных количествах и медь, и железо.

 

Технология очистки золота от примесей была изобретена шумерами в начале 3-го тысячелетия до н. э. Ее описание содержится в рукописях библиотеки ассирийского царя Ашшурбанипала. Согласно этой технологии золото плавили вместе со свинцом, оловом, солью и ячменными отрубями в специальных горшках из глины, смешанной с костной золой. Образующийся шлак впитывался пористыми стенками горшка, а на его дне оставался очищенный сплав золота с серебром. Таким образом, из золота удалялись все примеси, кроме серебра. В одной из рукописей библиотеки Ашшурбанипала содержится гимн богу огня Гибилю: «О, Гибиль, ты расплавляешь медь и свинец, ты очищаешь золото и серебро…»

РРР: Дык, это делает бог, а не человек… Это ж надо было еще дотумкать до подобного состава шихты!..

 

Отдельные этапы работы золотых дел мастеров изображены в стенных росписях некоторых египетских гробниц эпохи фараонов IV–VI династий. Известность получило изображение процесса изготовления золотой отливки, найденное в гробнице фараона Мереруба, на котором можно видеть чиновника, отвешивающего необходимую порцию золота, и писца, записывающего его количество. Далее следует изображение шести человек, раздувающих горн специальными дутьевыми трубками. Затем видим мастера, разливающего расплавленный металл из тигля в форму, стоящую на земле, и его помощника, задерживающего шлак. На завершающей стадии два кузнеца отбивают слиток камнями, придавая ему товарный вид.

 

Уже в 3-м тысячелетии до н. э. жильное золото добывалось на территории Европы, Азии и Северной Африки практически из всех известных его месторождений. Значительные запасы находились на Балканском полуострове и островах Эгейского моря. О месторождениях золота во Фракии в античных источниках имеется множество свидетельств, подтверждающих их особое значение. Существует версия о том, что добыча золота на горе Пангее была начата финикийцами, и с этим связано легендарное богатство их царя Кадма. Самым знаменитым из фракийских рудников был Скаптегила (Скаптесула), он продолжал разрабатываться в эпоху Римской империи и неоднократно упоминался в произведениях римского поэта Лукреция.

Помимо Балкан крупные месторождения золота в Европе находились на территории современных Испании, Франции, Венгрии, Румынии и Австрии; их разработка была начата древними иберами, кельтами, франками и даками.

Главной золотоносной провинцией древней Европы была Иберия, которая впоследствии стала называться финикийским словом «Испания». Именно в Иберии, на северо-западе Пиренейского полуострова, римляне создали самое грандиозное горнодобывающее предприятие эпохи Древнего мира – знаменитые арругии (техногенные золотые россыпи). Золото в этом районе находилось не в отдельных кварцевых жилах, а в толще песчаников и сланцев. Огромные по площади и по мощности рудные участки, гористый рельеф, рыхлость пород – все это подсказало изобретение нового способа золотодобычи.

Сначала обрушивали всю рудовмещающую породу. Для этого в ней делали параллельные штольни длиной до 450 м с постепенно вынимаемыми перемычками и подпорками. В результате происходило обрушение и раздробление породы. Затем эта горная масса размывалась водами из водохранилищ, специально устраиваемых на уровне 50–100 м выше горных разработок. Из созданных таким образом россыпей извлекалось золото. По такой технологии и добывалась большая его часть для Римской империи.

 

На новую ступень добыча и металлургия золота поднялись после того, как в горнометаллургических технологиях стала широко применяться ртуть. Метод извлечения золота из руды с помощью ртути, изобретенный на Ближнем Востоке, и стал основным в Риме в начале новой эры. Согласно описанию Плиния Старшего (I в. до н. э.) руду, содержащую золото, дробили и смешивали с ртутью, затем пустую породу отделяли от ртути фильтрацией через кожаный (замшевый) фильтр, а золото получали из амальгамы путем выпаривания ртути.

Технология огневого золочения металлических изделий также получила распространение во времена Римской империи. В результате римляне сумели поднять организацию, технику и технологию разработки золотоносных районов на качественно новый уровень, что позволило достичь максимально возможных для того времени масштабов золотодобычи.

 

Благородный металл № 2 – серебро – встречается в природе достаточно часто. Его содержание в земной коре в 20 раз превышает содержание золота, но распространенность самородков серебра по отношению к золотым составляет не более 20 %, а к медным – менее 2 %. Кроме того, серебряные самородки редко располагаются на поверхности горных пород и не захватываются водными потоками, разрушающими эти породы. Следовательно, серебряные самородки в отличие от золотых очень редко встречаются в речных песках. Поэтому металлургия серебра получила распространение не вследствие обработки самородков, а в связи с переработкой свинцовых руд, содержащих серебро. Такие руды распространены во многих регионах мира. Известны их месторождения в Испании, Греции, Иране, на Кавказе.

Процесс отделения серебра от свинца, называемый купеляцией, был разработан в 4-м тысячелетии до н. э. Однако еще в течение тысячи лет он не имел широкого распространения, и серебро практически повсеместно ценилось дороже золота.

 

Крупнейшими серебряными рудниками, разрабатывавшимися в эпоху Древнего мира, были Лаврионские в Греции и римские вблизи Нового Карфагена. О последних из трудов римских авторов известно, что они занимали территорию более 400 стадий в окружности и на них постоянно работало около 40 тыс. человек. Подробные сведения имеются об эксплуатации свинцово-серебряных месторождений Древней Греции.

Разработка этих знаменитых рудников, расположенных в южной части Аттики, была начата еще во 2-м тысячелетии до н. э. Именно серебро Лаврионских рудников стало основой могущества Афинского государства. Общая протяженность горных выработок в них достигала 120 км, глубина шахт Лаврионских рудников – 120 м. Высота штолен превышала 1 м, поэтому рудокопы работали чаще всего лежа на спине или на животе.

Поднятую на поверхность руду дробили в ступах из твердого камня – трахита, а затем измельчали в специальных мельницах. Дробленую руду промывали и плавили с использованием древесного угля в круглых каменных печах диаметром около 1 м. Производительность такой печи составляла 4 т руды в сутки. В результате плавки достигалось отделение от свинца серы, меди, железа, цинка и других примесей, за исключением серебра, т.е. получался свинцово-серебряный сплав, или сырой» свинец. Для разделения свинца и серебра применяли купеляцию. По этой причине производство требовало больших затрат древесного угля. Готовые серебро и свинец разливали в слитки, на которые ставилась марка владельца выработки или плавильной мастерской.

Из серебра изготовляли, главным образом, посуду и ювелирные изделия. Быстро научились делать серебряную фольгу и фурнитуру, которыми украшали одежду и мебель. Уже в 3-м тысячелетии до н. э. серебро использовали

для пайки медных изделий.

 

РРР: Автор к «древности» относит и античный период, сводя конкретные действительно древние приемы и технологии лишь к самым поздним из них, когда к божественным рецептам уже явно примешивалась человеческая самодеятельность.

 

В эпоху Древнего мира ювелирные ремесла потребляли огромное количество благородных металлов и их сплавов, прежде всего в виде проволоки. Практически повсеместно широкий размах получило изготовление шитых золотыми и серебряными нитями одежд. Особенность этого вида искусства заключается в умении получать тончайшие нити проволоки, которые с основой материала образуют эластичную ткань. Золотая и серебряная проволока использовалась также в качестве эквивалента стоимости в торговле.

Наиболее древние образцы проволоки изготовлены либо ковкой, либо разрезкой кованого листового металла. В городе Абидосе (Египет) найден проволочный браслет, датируемый 3400 г. до н. э. Он состоит из двух групп бусинок, соединенных прядью из свитых вместе золотых проволочек и толстого волоса. Искусно отделанной проволоке придан диаметр, равный диаметру волоса (0,33 мм).

 

Существовало два основных способа получения кованой проволоки. При первом способе слиток или кусок металла расковывался молотком в пруток заданной толщины и профиля. При втором способе из слитка или куска металла ковкой получали лист, а затем разрезали его на полоски, края которых закругляли ударами молотка. При циркулярной резке получались длинные куски проволоки – в этом заключалось ее преимущество. Примером практического применения циркулярной резки металла могут служить полоски из золота длиной более 1,5 м, найденные в одной из гробниц Ура.

В Уре найдены также изделия из скани (филиграни), датированные 3-м тысячелетием до н. э. Сущность сканного производства состоит в том, что из тонкой золотой, серебряной или медной проволоки круглого или прямоугольного сечения выполняются ажурные или напаянные на металлическую основу узоры. Предварительно проволока скручивается в две или три нити и сплющивается.

Попытки производить более изящную и тонкую проволоку привели к тому, что постепенно был выработан новый способ ее получения. Для сглаживания неровностей и уплотнения проволоку стали проталкивать через отверстия в твердых материалах. Образцы такой проволоки из золота, датируемые 4-м тысячелетием до н. э., найдены в Египте. Впоследствии эта операция выравнивания поверхности проволоки превратилась в технологию волочения.

Считают, что в самом примитивном виде способ волочения начали применять еще до появления металлических орудий для отделки стержней дротиков и гарпунов. Стержни изготовляли из сырого дерева и затем протаскивали (калибровали) через костяные выпрямители. Раскопки погребений в Египте периода Среднего царства (2800–2500 гг. до н. э.) подтверждают, что техника выпрямления деревянных прутков была широко распространена в древности. Обнаружена роспись, изображающая двух ремесленников, занятых выпрямлением таких прутков. Можно предположить, что в дальнейшем аналогичное калибрование стали применять и к кованым пруткам из цветных металлов, используя деревянные калибры. В результате такой протяжки поверхность прутка становилась гладкая, как полированная.

Первые калибры изготовляли из твердых деревянных досок путем выжигания в них конических отверстий. Впоследствии дерево было заменено более прочными материалами. С древнейших времен употреблялись кремневые калибры. Древние мастера умели высверливать в камнях отверстия не только больших, но и малых диаметров, при этом сверление осуществлялось смычковой дрелью. Конические отверстия просверливали медным либо каменным острием при использовании абразивного материала – кварцевого песка или толченого кремня. Наиболее простое приспособление для протяжки проволоки состояло из волочильной доски (волоки), которую прикрепляли к опоре, и инструмента (клещей) для захватывания заостренного конца проволоки.

 

На Ближнем Востоке и в Египте также широко применялось листовое золото и серебро – фольга. Фольгой покрывали самые различные предметы – как металлические, так и деревянные. Например, с помощью ковки или органического клея фольгу прикрепляли к изделиям из бронзы, меди и серебра. При этом золотое покрытие защищало медь и бронзу от коррозии. Золотой фольгой часто покрывали деревянную мебель, прикрепляя ее с помощью маленьких золотых заклепок. Тонкие золотые листы приклеивали к дереву, предварительно покрытому слоем специальной штукатурки.

 

Непревзойденными мастерами Древнего мира в области ювелирных технологий являются этруски. Территорией их расселения было западное побережье Апеннинского полуострова – район современных Тосканы и Лацио. Политически Этрурия представляла собой федерацию 12 самостоятельных городов-государств.

Искусством, в котором этруски, безусловно, опередили свое время, является зубоврачебная техника. Археологические находки рассказывают, какими изобретательными были древние дантисты. Для протезирования они использовали обточенные зубы телят и волов, а также вырезали протезы и коронки из кости, крепя их крошечными золотыми крючками. Этрусское изобретение – мосты – выполнялись из очень мягкого золота и крепились над линией десен с опорой на здоровые зубы.

Интересно, что все известные челюсти, над которыми потрудились древнейшие из дантистов, принадлежали женщинам. Некоторые эксперты полагают, что золотые протезы могли подчеркивать положение их владелиц в обществе. Изящная форма некоторых мостов свидетельствует о том, что дантисты преследовали не только восстановительные, но и косметические цели.

Всеобщее восхищение вызывают так называемые гранулированные (зерненые) украшения этрусков. Они представляют собой медные пластинки со сложными узорами, выложенными зернью – тысячами мельчайших (диаметром около 0,2 мм) золотых шариков. Ни у одного другого народа гранулированные изделия не достигали такой высокой степени совершенства. К концу 1-го тысячелетия искусство изготовления подобных украшений было утеряно. Только в XIX в. исследователи предприняли попытки восстановить секреты техники, но безрезультатно.

Долгое время не могли объяснить, как можно прикрепить золотую крупинку к медному основанию, не расплавляя ее при этом. Если бы крупинка расплавилась, капля жидкого золота растеклась бы по меди. При охлаждении растекшаяся капля приварилась бы «намертво», но был бы утрачен изысканный внешний вид изделия.

Секрет был раскрыт только в 1933 г. Технология оказалась далеко не простой. Наиболее реальной представляется следующая версия: сначала узор из золотых шариков приклеивали к листу папируса, который затем накладывался на медную основу шариками вниз. Затем драгоценный «бутерброд» постепенно нагревали. Во время нагрева успевала произойти незначительная диффузия золота в медь, и наоборот. В результате в чрезвычайно узкой зоне контакта шарика и пластины образовывался медно-золотой сплав. Температура плавления чистого золота равна 1063 °С, а сплавы золота с медью плавятся при более низких температурах. Например, при 910 °С плавится сплав, состоящий из равного количества атомов золота и меди. Именно это обстоятельство является ключевым для разгадки секрета ювелиров Этрурии. Они повышали температуру до тех пор, пока расплавлялась только зона образовавшегося сплава, а сами золото и медь оставались в твердом состоянии. При последующем охлаждении расплав затвердевал, и золотая крупинка, практически не потеряв сферической формы, приваривалась к основанию из меди. Этот процесс одновременно происходил во всех крупинках, и весь приклеенный к папирусу узор оказывался как бы «сведенным» (по аналогии с переводными картинками) на медь. Папирус при столь высокой температуре сгорал дотла, и изделие было готово. Медь окислиться не успевала, так как процесс происходил достаточно быстро и значительную часть кислорода принимал на себя при сгорании папирус.

Секрет изготовления самих золотых шариков, применявшихся для зернения, был открыт еще позже – в 1992 г., когда удалось выяснить и доказать на практике (эксперименты были проведены в городе Мурло в Тоскане), что этрусские ювелиры сначала разрезали золотую проволоку на крошечные сегменты, которые затем смешивались с угольной пылью и нагревались в глиняных тиглях до 1100 °С – температуры, при которой зернышки золота начинали приобретать сферическую форму. Охлажденное содержимое высыпалось из тигля, уголь размывался, после чего зернышки сортировались по размерам.

 

До тех пор пока люди не научились использовать железо, цветные металлы и их сплавы были основным материалом для изготовления вооружения, орудий труда, инструментов, предметов домашнего обихода и, естественно, украшений. Главными металлургическими технологиями были литейные: искусство обработки жидкого металла позволяло получать уникальные бронзовые изделия и бытовые предметы. Именно в эту эпоху появились вещи, сопровождающие человека в его повседневном существовании, и инструменты, являющиеся символами основных технических профессий. Это время получило название бронзового века.

 

В 2000 г. Япония первой в мире провозгласила себя страной с «рециркуляционной» экономикой. Был принят ряд законов, направленных на максимальное использование вторичных ресурсов, в том числе металлического лома. Принцип «3R» сегодня знает каждый японский первоклассник: это «Recycling» (использование в качестве вторичных ресурсов), «Reuse» (повторное использование) и «Recovery» (восстановление вторичных материалов). Впервые официальное определение приведенных понятий было дано в Постановлении о переработке использованных автомобилей, принятом Евросоюзом в 1997 г. Однако подобные, причем очень строгие, законы о порядке переработки металлического лома существовали во всех великих империях Древнего мира: в Ассирии, Китае, Египте, Риме. Использование технологий бронзового литья и ковки позволяло с успехом воплощать принцип «3R» в древней цветной металлургии.

 

Ключевыми техническими преобразованиями бронзового века, продолжавшегося в течение двух тысячелетий, принято считать освоение ирригационного земледелия и полного металлургического цикла производства металлов, включавшего добычу руды, выжиг древесного угля, подготовку материалов, выплавку и рафинирование чернового металла, литье, ковку, волочение проволоки, другие виды металлообработки и рециклинг металлолома.

В этот период были освоены технологии выплавки и обработки металлов, получивших название «семь металлов древности»: меди, золота, свинца, серебра, железа, ртути и олова. Общепризнано, что определяющую роль в техническом прогрессе в бронзовую эпоху сыграло появление литых топоров, мечей и мотыг – основных видов орудий труда и оружия. Основой цивилизации стала металлургия меди и бронзы.

 

Для производства меди повсеместно использовались как окисленные, так и сернистые руды. Месторождения меди обычно делятся на две зоны. Верхняя часть, находящаяся над уровнем грунтовых вод, представляет собой зону окисления. В ней располагаются минералы, основу которых составляют легковосстановимые оксиды меди – малахит, азурит. Нижняя, основная часть месторождения формируется сульфидными рудами – халькопиритом (CuFeS2) и халькозином (Сu2S). Содержание меди в сульфидных рудах намного ниже, чем в окисленных. После истощения верхних слоев человеку пришлось использовать более бедные сульфиды, а это потребовало разработки принципиально новых (инновационных) металлургических технологий.

Древние металлурги нашли решение проблемы. Было обнаружено, что добавление в шихту в достаточном количестве (около 30 %) красноватого или коричневого материала приводит к увеличению объема выплавки и повышению качества меди. Этим материалом была железная руда в виде гематита или лимонита, часто присутствующая на открытых частях месторождений халькопирита. Добавление железной руды принципиально изменяло процесс выплавки меди. Одним из продуктов реакций восстановления становился монооксид железа. При температуре около 1200 °С он реагировал с SiO2 пустой породы с образованием фаялита (Fe2SiO4), который превращался в основную составляющую жидкого шлака. Таким образом, железная руда играла роль флюса. Такая технология имела определяющее влияние на дальнейшее развитие металлургии. Шлак, образующийся при выплавке меди, практически идентичен шлаку, который позднее получался при выплавке железа в сыродутных горнах.

При использовании сернистых руд требовалось проведение ряда подготовительных операций. Широко практиковалось окисление раздробленной руды на воздухе в течение длительного времени. Благодаря воздействию влажного воздуха и атмосферных осадков руда обогащалась кислородом и теряла часть серы.

Важную роль играл предварительный обжиг сернистой руды, при котором происходили выгорание серы и разрыхление руды. Его проводили в кучах, в специально устраиваемых ямах, а также в особых сооружениях – стойлах. Размеры стойл были значительны: их каменные стены достигали 12,5 м в длину и 1,5 м в ширину.

 

Повышение температурного уровня плавки зависело, прежде всего, от совершенствования техники и технологии дутья. Определяющую роль играло использование естественного дутья – силы ветра. Эффективными были печи, встраиваемые в естественный ландшафт. Они часто строились с подветренной стороны холма, имели соединяющиеся горизонтальный и вертикальный каналы, были обложены камнями и обмазаны глиной. В этом случае достигался «эффект трубы», усиливавший приток воздуха в агрегат. В поду некоторых печей были металлоприемники – углубления для установки горшков, в которые через специальные отверстия стекал металл.

Значительный прогресс последовал вслед за изобретением простейших ручных, а затем и ножных мехов. Они изготовлялись из шкур животных и представляли собой примитивный тип насоса с резервуарами, приспособленными для наполнения их воздухом. Ручные и ножные мехи широко использовались уже в 3-м тысячелетии до н. э.

Металлургические печи с искусственным дутьем были, как правило, прямоугольными или цилиндрическими, с толстыми стенками высотой до 1 м, сложенными из камня и изнутри обмазанными глиной, целиком глинобитными или выложенными из кирпича.

 

Выплавленные из руды слитки меди содержали значительное количество шлаковых включений. Их отделяли ударами молотов. Рафинирование черновой меди осуществляли в тиглях и небольших горнах. При этом на расплавленную черновую медь дутьевыми трубками подавали воздух, основная масса оставшихся в ней примесей, кроме благородных металлов (золота и серебра), окислялась и формировала шлак.

 

Бронзовый век представляет собой эпоху бурного развития металлообработки. Технология изготовления металлических изделий в это время, как правило, включала совместное применение приемов как литейной, так и кузнечной технологии, последующие полирование и гравирование изделий.

 

Сначала применяли литье в открытые глиняные или песчаные формы. Их сменили открытые формы, вырезанные из камня, и формы, у которых углубление для отливаемого предмета находилось в одной створке, а другая, плоская, играла роль крышки. Следующим шагом стало изобретение разъемных форм и закрытых форм для фигурного литья. В последнем случае сначала из воска лепили точную модель будущего изделия, затем ее обмазывали глиной и обжигали в печи. Воск плавился, а глина принимала точный слепок модели и использовалась в качестве литейной формы. Этот способ получил название литья по восковой модели. Мастера получили возможность отливать пустотелые предметы очень сложной формы. Для образования полости практиковалась вставка в формы особых глиняных сердечников – литейных стержней. Несколько позднее были изобретены технологии литья в стопочные формы, в кокиль, в различные формы с креплением литейного стержня на каркасе, литье по выплавляемым моделям и армированное литье.

Древние литейные формы изготовляли из камня, металла и глины. Глиняные литейные формы, как правило, получали путем оттиска в глине специально сделанных моделей из дерева и других материалов. В качестве моделей могли применяться и сами отлитые металлические изделия.

Следует отметить, что формы, вырезанные из камня или литые металлические, вследствие их большей ценности не всегда служили для литья изделий, а могли использоваться для изготовления в них легкоплавких моделей. Например, в некоторых районах Англии была отмечена отливка в бронзовых литейных формах свинцовых моделей.

Металлические формы в основном изготовляли из меди, так как она имеет значительно более высокую температуру плавления, чем бронза, для отливки которой они и предназначались. Применение кокилей позволяло получать отливки сложного профиля, с мелкими деталями, точный негатив которых было трудно вырезать в каменной форме. Переход на металлическую форму, более прочную, чем глиняная, и более простую в изготовлении, чем каменная, позволил соединить преимущества двустворчатых форм, приспособленных к многократному использованию, и отливок по восковой модели.

Например, в рассматриваемое время повсеместно применялось литье удил из двух или четырех свободно соединенных звеньев, для получения которых на каждое звено требовались отдельный литник (канал для подвода

металла) и складная форма, по крайней мере, из четырех частей.

 

Постоянной практикой стала дополнительная проковка отлитых изделий без изменения формы в целях повышения твердости, плотности и эластичности (пластичности) материала. Основным видом изделий, подвергавшихся подобной обработке, являлись орудия труда и некоторые виды оружия – мечи и кинжалы. Ковку использовали в процессе изготовления булавок, которые подвергались также гравированию или чеканке. Такие же приемы обработки применяли и к украшениям.

 

Эпоха металлов наступила тогда, когда повсеместно была освоена технология изготовления литых топоров и мечей. Необходимость объединить в одном орудии труда каменное рубило и деревянную палицу возникла у человека уже в каменном веке.

Первые бронзовые топоры, изготовленные методом литья, повторяли форму каменных, однако новые требования к орудиям труда и необычные в сравнении с камнем свойства бронзы способствовали быстрому совершенствованию литых изделий. Появились топоры сложных форм, с закраинами, вислообушные, кельты. Их изготовление требовало высокого развития литейного ремесла: сложная конфигурация отливки и наличие отверстия значительно усложняли устройство разъемных каменных форм.

Появление усовершенствованных литых бронзовых топоров сыграло исключительную роль в развитии многих народов: облегчило строительство жилищ и изготовление других орудий труда и предметов быта, упростило освоение лесистых местностей земледельцами и т. п.

Литые мечи и кинжалы раньше других бронзовых изделий стали произведениями искусства. Древние мечи, найденные при археологических раскопках, часто снабжены не только замысловатыми рукоятями с литыми узорами, но и богатой инкрустацией из серебра, золота и драгоценных камней.

 

…ранний бронзовый век представлял собой эпоху безраздельного господства мышьяковой бронзы. Олово пришло на смену мышьяку только во 2-м тысячелетии до н. э.

Отметим, что технология обработки оловянной бронзы заметно сложнее, так как зачастую требует горячей ковки (хотя и при низких температурах). На поверхности земли минералы олова встречаются достаточно редко. Почему же в позднем бронзовом веке оловянная бронза практически повсеместно вытеснила мышьяковую?

Главная причина заключалась в следующем. В древности люди относились к металлическим предметам чрезвычайно бережно ввиду их высокой стоимости. Поврежденные предметы отправлялись в ремонт или на переплавку. Отличительной особенностью мышьяка является возгонка при температуре около 600 °С. Именно при такой температуре проводился отжиг ремонтируемых бронзовых изделий. С потерей мышьяка механические свойства металла ухудшались и изделия, изготовленные из бронзового лома, получались низкого качества. Объяснить это явление древние металлурги не могли. Однако достоверно известно, что вплоть до 1-го тысячелетия до н. э. изделия из медного и бронзового лома стоили дешевле, чем изделия из рудного металла.

Было и еще одно обстоятельство, способствовавшее вытеснению мышьяка из металлургического производства. Пары мышьяка ядовиты: их постоянное воздействие на организм приводит к ломкости костей, заболеваниям суставов и дыхательных путей. Хромота, сутулость, деформация суставов были профессиональными заболеваниями мастеров, работавших с мышьяковой бронзой.

Данное обстоятельство находит отражение в мифах и преданиях многих народов: в древнейших эпосах металлурги часто изображаются хромыми, горбатыми, иногда – карликами, со скверным характером, с косматыми волосами и отталкивающей внешностью. Даже у древних греков бог металлург Гефест был хромым.

 

Олово, необходимое для производства оловянной бронзы, стало последним из семи великих металлов древности, ставшим известным человеку. Оно не присутствует в природе в самородном виде, а касситерит – его единственный минерал, имеющий практическое значение, является трудновосстановимым и малораспространенным. Тем не менее, этот минерал был известен человеку уже в глубокой древности, поскольку касситерит является спутником (хотя и редким) золота в его россыпных месторождениях. Благодаря высокой удельной массе золото и касситерит в результате промывки золотоносной породы оставались на промывочных лотках древних старателей. И хотя факты использования касситерита древними ремесленниками не известны, сам минерал был знаком человеку уже во времена неолита.

 

По-видимому, впервые оловянная бронза была произведена из полиметаллической руды, добытой из глубинных участков медных месторождений, в состав которой наряду с сульфидами меди входил и касситерит.

РРР: Опять сплошные предположения.

 

Древние металлурги, уже располагавшие знаниями о положительном влиянии на свойства металла реальгара и аурипигмента, достаточно быстро обратили внимание на новый компонент шихты – «оловянный камень». Поэтому появление оловянной бронзы произошло, скорее всего, сразу в нескольких промышленных регионах Древнего мира.

 

В гробнице высокопоставленного египетского чиновника XVIII династии (около 1450 г. до н. э.) найдено изображение технологического процесса получения бронзовых отливок. Трое рабочих под наблюдением надсмотрщика подносят металл. Двое рабочих с мехами раздувают огонь в горне. Рядом изображены плавильные тигли и куча древесного угля. В центре показана операция разливки. Иероглифический текст поясняет, что эти картины иллюстрируют отливку больших бронзовых дверей для храма и что металл по приказу фараона доставлен из Сирии.

 

Древнейшими предметами из олова считаются браслеты, найденные на острове Лесбос. Они датируются 3-м тысячелетием до н. э.

РРР: Так что не настолько уж и «позже» появляется олово (если вообще позже)…

Олово было одним из наиболее дефицитных и дорогих металлов Древнего мира. Даже в 1-м тысячелетии до н. э. металлическое олово имело крайне ограниченное распространение. Оно применялось главным образом, для изготовления мелкой косметической посуды и некоторых деталей защитного вооружения, требовавших высокой пластичности (например, из олова делали книмиды – доспехи, которые защищали голени и держались на них без шнуров и застежек, а лишь благодаря упругости и эластичности). Практически все добываемое в то время олово расходовалось на производство бронзы.

 

Основные месторождения олова в эпоху Древнего мира были в Испании, Индокитае, на Британских островах, которые греки называли «оловянными» – касситеридами. Кроме того, оловянная руда добывалась на Апеннинском полуострове (этрусками), в Греции (в Хризейской долине около города Дельфы), в Сирии.

РРР: Опять все только поздние примеры…

 

По мнению большинства историков, своим названием бронза обязана крупному римскому порту Брундизию, через который осуществлялась торговля империи с восточными странами. Однако существует и другая версия, упоминаемая римским историком Плинием, который считал, что название сплава произошло от персидского слова, обозначавшего «блеск меча».

 

Преимущества оловянной бронзы перед медью, мышьяковой бронзой и латунью заключались в высоких твердости, коррозионной стойкости и прекрасной полируемости. От способности олова повышать твердость бронзы и происходит его современное международное на звание – «станнум». Отметим, что корень «ст», звучащий в слове «стан» и во многих производных от него словах современных языков, является одним из древнейших общеиндоевропейских корней и обозначает признак прочности или устойчивости.

 

Многие предметы быта и вооружения стало возможно производить только после освоения технологии производства и обработки оловянной бронзы. Это относится, например, к изготовлению длинных мечей, бритвенных ножей и особенно к полированным зеркалам. Можно сказать, что появление оловянной бронзы ознаменовало переворот в древней магии.

Особое отношение к зеркалу характерно для всей территории древней Евразии. С помощью зеркала древний человек мог вступать в магические отношения с потусторонним миром: у многих народов существовало представление об отражении лица в зеркале как о выражении духовной сущности человека.

РРР: Вообще-то зеркала были и из золота, и из мышьяковистой бронзы…

 

На зеркалах, как ни на одном другом виде бронзовых изделий, можно проследить этапы освоения древними мастерами технологии термической и механической обработки медно-оловянных сплавов. Например, древние греческие, египетские и скифские зеркала, содержащие до 12 % масс. олова, подвергались только холодной ковке. Это не давало возможности достигать высоких параметров твердости и полируемости.

Этруски делали зеркала из сплава с 14–15 % масс. олова. Перед холодной ковкой такой сплав необходимо было подвергнуть «гомогенизации». Этрусские металлурги проводили гомогенизацию сплава в течение 4–5 ч при температуре около 650 °С. Поэтому этрусские зеркала обладали прекрасной полируемостью и высокой коррозионной стойкостью.

Еще больше олова (до 23 %) содержат золотисто-желтые зеркала сарматов, изготовленные в V–III вв. до н. э. Изделия из такого сплава можно было получить только путем горячей ковки бронзы при температуре «красного каления» (600–700 °С) и последующей закалки в воде. Подобную технологию использовали также в Индии, Китае и Таиланде.

 

На пороге новой эры практически повсеместное распространение получил тройной сплав меди, олова и свинца. Такие бронзы, содержащие до 30 % олова и до 7% свинца, являются самыми твердыми и сложными для обработки. Однако они позволяют производить металл с высокой отражательной способностью, а также с прекрасными литейными свойствами и полируемостью. Изделия из такого сплава получили распространение в Китае, Средней Азии и Римской империи, хотя Плиний отмечает, что они имели чрезмерно высокую стоимость и были доступны только очень состоятельным людям.

 

Уникальные технологии бронзового литья были созданы металлургами Древнего Китая. Известно, что уже во 2-м тысячелетии до н. э. в Китае существовала оригинальная технология литейного производства. В то время, когда металлурги Запада и Ближнего Востока получали сосуды ковкой, литьем в песчаные формы или по выплавляемым моделям, китайцы освоили гораздо более трудоемкий, но и существенно более прогрессивный метод «кусковой формовки».

Технология заключалась в следующем. Сначала из глины изготовляли модель, на которой вырезали требуемый рельеф. Затем получали обратное изображение, напрессовывая пластины глины, кусок за куском, на ранее изготовленную модель. На каждом куске формы выполняли тонкую доводку рельефа. После этого куски глины обжигали, что само по себе требовало виртуозного мастерства, так как не должен был нарушаться рисунок.

Первоначальную глиняную модель зачищали на толщину стенок будущей отливки, получая стержень для формирования ее внутренней полости. Куски формы собирали вокруг стержня, создавая таким образом цельную форму. При этом швы и стыки между кусками формы специально не заделывались наглухо, чтобы в них мог затекать металл. Это делалось для того, чтобы застывший в швах металл приобретал вид изящной кромки, придававшей изделию особый декоративный оттенок.

Традиция использования вертикальных литейных швов для украшения изделий стала отличительной чертой китайского металлургического искусства.

 

Еще одним примером оригинальных китайских литейных технологий является изготовление бронзовых тазиков с «кипящей» водой. На днище таких тазиков мастерами размещались литые рисунки определенного вида и направления. Они изменяли акустические свойства предмета, наполненного водой, таким образом, что стоило потереть его ручки, как с поверхности воды начинали подниматься фонтанчики, как будто вода, оставаясь холодной, действительно закипела.

Современные исследования позволили установить причину такого необыкновенного эффекта: от трения возникают звуковые волны, которые резонируют и вызывают быстрые колебания в литых выступах в днище тазика, в результате чего вверх выталкиваются струйки воды.

 

Возможно, ни одна культура бронзового века не соответствует своему названию лучше, чем культура Древнего Китая в период династии Шан Инь (конец 2-го тысячелетия до н. э.). В то время в городах были целые кварталы ремесленников, занятых обработкой металлов, изготовлением оружия и специальных ритуальных изделий из бронзы. Кроме нескольких мраморных скульптур этой эпохи, все сохранившиеся произведения искусства сделаны именно из бронзы.

 

Древняя технология выплавки железа принципиально отличалась от процессов получения других известных металлов. Все металлы выплавлялись из руды в виде расплава, а железо выделялось в виде крицы – твердого пористого конгломерата, сильно загрязненного включениями шлака и несгоревшего древесного угля. Проведение плавки железной руды требовало применения новых навыков и технологических приемов, а главное – надежного агрегата особой конструкции. Таким агрегатом стал сыродутный горн. Это название вошло в обиход в конце XIX в., когда основным способом переработки железных руд стала доменная плавка.

Успехи индустриализации позволяли снисходительно относиться к возможностям металлургического «старожила». Однако исследования последних лет указывают на огромные «профессиональные» возможности сыродутного горна. Спектр продуктов сыродутного процесса неожиданно оказался очень широким.

 

…в том же сыродутном горне наши пращуры с успехом производили не только железо, сталь и чугун; они умели получать агломерат, металлизованные продукты и даже плавить «окатыши». А ведь все упомянутые технологии были успешно «изобретены» вновь в XX в.

 

На территории Евразии и Северной Африки железо было известно на протяжении всего бронзового века и даже ранее, но применялось оно в то время ограниченно. Известно менее 500 железных предметов, относящихся к 3-му и 2-му тысячелетиям до н. э., в то время как бронзовые археологические находки насчитываются десятками тысяч. Чаще всего железо, метеоритное и металлургическое (в том числе полученное как побочный продукт производства меди и бронзы), использовалось в качестве украшений.

РРР: Так что не было вовсе «более позднего» освоения железа, а было лишь ограниченное его использование.

 

Чтобы определить границу между эпохой бронзы и железным веком английский археолог-металловед Энтони Снодграсс предложил понятие рабочего железа (working iron), выполняющего основные технологические (инструментальные) функции. Эпоху, когда железо становится наиболее распространенным режущим металлом цивилизации, принято считать железным веком.

РРР: Чисто искусственное разделение. Во-первых, все металлы начинались не с производственной необходимости (сам автор об этом пишет). А во-вторых, многие бронзы куда эффективней раннего железа.

 

Этот период оказался протяженным во времени практически для всех регионов мира, где металлургия железа получила первоначальное развитие. Переход от бронзовых к железным орудиям труда, инструментам и вооружению происходил постепенно, по мере освоения и распространения технологий производства и термомеханической обработки железной крицы. В связи с этим в хронологии цивилизации принято особо выделять ранний железный век, который представляет собой переходную эпоху от бронзы к новому основному металлу цивилизации и, как правило, датируется X–V вв. до н. э.

В Европе раннему железному веку соответствует Гальштатская археологическая культура, названная по могильнику вблизи города Гальштат (Hallstatt, Австрия). Он был обнаружен и подробно изучен в середине XIX в. Были исследованы соляные копи, рудники, кузницы. Характерными металлическими изделиями являются: бронзовые и железные мечи, кинжалы, топорики, ножи, железные и медные наконечники копий, бронзовые конические шлемы, панцири из отдельных бронзовых пластин, нашитых на кожу, бронзовые сосуды разнообразной формы, фибулы (заколки), бронзовые поясные бляхи.

 

Для раннего железного века характерно повсеместное распространение в Евразии и Северной Африке сыродутного процесса обработки железных руд и технологий цементации и закалки кричного железа. Первым сыродутным агрегатом для извлечения железа из руды стала «волчья яма», которую иногда применяли еще в начале новой эры. Например, в ямах диаметром до 1,5 м и глубиной до 0,6 м обрабатывали железную руду германские племена.

Ямы обязательно устраивали в местах интенсивного естественного движения воздуха: на холмах, в предгорьях, лесных просеках, долинах рек. В таких печах можно было получать железо, используя и принудительное дутье (с помощью мехов).

Основным недостатком «волчьей ямы» являлось небольшое рабочее пространство, в котором создавались условия, необходимые для восстановления железа. Это, в свою очередь, ограничивало массу крицы, которую можно было получить за одну плавку. Кроме того, восстановленное железо распределялось по всему объему образующегося шлака, особенно в зонах, расположенных на противоположной стороне от фурмы. Отделение металла от шлака механическим путем неизбежно приводило к его значительным потерям.

 

Распознавание «волчьих ям» на месте проведения археологических раскопок связано с определенными трудностями и, в частности, с тем, что их часто путают с основаниями других печей, верхние конструкции которых были разрушены. Большая часть обнаруженных печей практически не различалась по конструкции. Они представляли собой яму глубиной примерно 1 м в виде перевернутого конуса, окруженную камнями. Рабочее пространство, выложенное глиной, располагалось в нижней части ямы и имело глубину и диаметр менее 0,5 м. Шлак скапливался в нижней части и удалялся после окончания выплавки.

РРР: Это указывает на то, что «более позднее» производство железа могло быть просто связано с ошибочной идентификацией печей археологами и подгонкой ими все под заранее заготовленную схему.

 

Археологи предполагают, что дутье осуществлялось через ряд сопел непосредственно в рабочее пространство. Круглая насыпь или стена, построенная на краю ямы, позволяла использовать большее количество руды и топлива. Впоследствии для усиления дутья стали использовать надстройку – своеобразную аэродинамическую трубу. Такая возводимая над ямой конструкция гипотетически могла стать родоначальницей агрегата, позднее известного как низкий сыродутный горн, не превышающего в высоту 1,5 м. Печи этого типа обнаруживаются повсеместно на территории Европы, Азии и Африки.

Помимо самого горна в технологическое оборудование для производства железа входили хранилища для сырья (железной руды, угля, глины для строительства и ремонта печей) и установки для подготовки материалов к плавке.

Остатки тысяч таких комплексов были обнаружены при археологических раскопках. Некоторые сохранились практически полностью, что позволяет достаточно точно восстановить это фундаментальное устройство, которое служило металлургам более 3 тыс. лет.

 

Сыродутные горны отличались большим разнообразием конструкций. Чаще всего они строились из высокоогнеупорной глины на каркасе из плетеных прутьев, а для укрепления стенок печи применялись деревянные обручи. Иногда горн полностью помещали в деревянный сруб или обкладывали камнями или кусками шлака.

Наиболее распространенные во времена Древнего мира сыродутные горны представляли собой цилиндрическую конструкцию высотой около 1 м и диаметром 35–40 см. Изнутри их обмазывали огнеупорной глиной, часто с добавлением песка и измельченного рога для улучшения качества огнеупора. Исследованные огнеупорные материалы, применявшиеся для футеровки сыродутных горнов, обладают термостойкостью в диапазоне от 1300 до 1700 °С. Перед плавкой их предварительно нагревали в течение нескольких часов в слабом пламени древесного угля при небольшом потоке воздуха.

Подача воздуха осуществлялась с помощью мехов или посредством создания естественной тяги через различное количество отверстий (сопел), расположенных в нижней части стенок горна. Наиболее часто подача воздуха осуществлялась за счет применения конструкции достаточно высокой и узкой по отношению к диаметру внутреннего пространства, что обеспечивало «эффект трубы». В некоторых случаях печи располагались у подножия холмов, где давление ветра могло быть использовано для увеличения естественной тяги.

В горнах с естественной подачей воздуха процесс плавки был достаточно медленным, плавка одной порции руды (до 100 кг) могла продолжаться до 2 суток и более. При принудительной подаче воздуха с применением мехов плавка проходила быстрее. Небольшое количество руды (20–30 кг) могло быть переработано в течение нескольких часов. Фурмы с внутренним диаметром 2–3 см свидетельствуют об использования принудительной подачи воздуха.

 

В эпоху Древнего мира добывали руды, представлявшие собой гидрооксиды (гетит), карбонаты (сидерит) и сульфиды (пирит) железа. При нагреве они выделяют большое количество газов, которые препятствуют нормальному ходу процесса, поэтому перед загрузкой в горн железную руду, как правило, укладывали в кучу с дровами, разводили костры и в течение нескольких суток прокаливали. К составлению шихты подходили с особой ответственностью: ее компоненты тщательно сортировали и измельчали до размера лесного ореха.

Перед плавкой предварительно просушенный и прогретый сыродутный горн примерно на две трети высоты наполняли древесным углем, после чего укладывали шихту. Чаще использовали послойную загрузку руды и древесного угля, но известны случаи составления смесей из кусковой руды, окомкованной рудной мелочи и древесного угля в различных пропорциях. Над верхней частью горна снова укладывали древесный уголь так, чтобы образовалось небольшое коническое возвышение. Воспламенение древесного угля осуществлялось через канал для выпуска шлака или фурменное отверстие. Его наполняли мелкими дровами, хворостом и раскаленными головнями древесного угля. Подача в горн дутья приводила к разжиганию угля, углерод которого в условиях недостатка кислорода горел до образования монооксида углерода. Таким образом в печи создавалась среда, обеспечивающая восстановление железа из оксидов.

 

Несмотря на многочисленные проведенные эксперименты и теоретические описания сыродутного процесса, в нем остается достаточно много неясного.

Сторонники традиционной точки зрения считают, что железная руда восстанавливалась до металла в твердом состоянии в виде пористой пастообразной низкоуглеродистой массы, сквозь которую проникал вязкий железистый шлак, хорошо плавящийся при температуре выше 1200 °С. В результате пористое железо образовывало достаточно плотную крицу и обычно не было насыщено углеродом. Лишь в отдельных местах формировались науглероженные зоны. Целью плавки было получение как можно более мягкого (низкоуглеродистого) ковкого металла.

Некоторые исследователи полагают, что в ходе сыродутной плавки в зонах печи, где температура составляла 800–1200 °С, частицы железа сначала науглероживались, а затем плавились в виде чугуна. Однако потом происходило повторное окисление углерода и металла в фурменной зоне печи, температура в которой превышала 1400 °С.

Ряд авторов полагает, что в обеих вышеупомянутых теориях есть доля истины, так как, несмотря на малые размеры первых сыродутных горнов или благодаря им, а возможно, в зависимости от способа подготовки и загрузки шихты в горн в различных его зонах могли проходить оба процесса. Поэтому продукты сыродутного производства могли содержать и высоконауглероженный металл, и даже частицы чугуна.

Существует также точка зрения, согласно которой процесс получения крицы мог быть двухстадийным. В этом случае в ходе первой стадии плавки руды получали частично восстановленный или металлизованный «агломерат». На второй стадии этот агломерат переплавляли с получением плотной железной крицы или чугуна.

 

Согласно описанию авторитетного исследователя сыродутного процесса Р. Плейнера изотермы во время плавки в печи напоминали пламя свечи, что являлось следствием формирования потоков газа и материалов. Температура в зоне горения превышала 1400 °С, однако всего в нескольких сантиметрах от нее она снижалась до 1200–1300 °С, а на колошнике составляла 500–700 °С, что соответствует примерно температуре горения в открытом костре при интенсивном притоке воздуха.

В верхней части печи с температурой 500–550 °С кусок гематитовой руды терял влагу и становился пористым. До зоны с температурной 700–750 °С большая часть гематита (Fe2O3) руды восстанавливалась до магнетита (Fe3O4) и монооксида железа (FeO), а на поверхности кусков руды постепенно образовывался тонкий слой металлического железа.

Под воздействием сильной восстановительной атмосферы начинался процесс науглероживания. Наиболее активно он проходил в области температур, превышающих 900 °С, когда γ-железо поглощало углерод из газа:

3Fe + 2CO = Fe3C + CO2 .

В кусках частично восстановленной руды содержались остаточные минералы, пустая порода, монооксид железа и металлическое железо. Углерод из СО (2СО → С + СО2) проникал в трещины и поверхностный слой металлического железа. При этом давление газа оказывалось достаточно высоким для проникновения (диффузии) углерода в железную оболочку.

«Конгломерат» из остаточных минералов, монооксида железа, вкраплений древесного угля, заключенных в пористую металлическую пленку, опускался на нижние уровни, где температура составляла около 1200 °С. В этой зоне печи частицы пустой породы активно взаимодействовали с монооксидом железа с образованием фаялита (Fe2SiO4), который представлял собой основную составляющую шлака сыродутной плавки.

Расплавленный шлак проникал через поры в «конгломерате» и опускался на подину печи. Поскольку главной составляющей шлака был фаялит, на начальном этапе освоения технологии потери железа со шлаком были чрезвычайно высоки – до 80 % количества железа, загруженного в агрегат.

Оболочки металлического железа с разным содержанием углерода, корольки (капли) сильно науглероженного железа, частички окалины опускались в низ горна и формировали крицу – ком губчатого железа, в который также попадали кусочки несгоревшего древесного угля и комки шлака. На первых порах освоения технологии масса крицы редко превышала 1–2 кг. Она содержала большое количество включений шлака и древесного угля, поэтому ее подвергали механической обработке для удаления примесей. Только после этого приступали к кузнечной термомеханической обработке металла.

 

По способу удаления образующегося шлака сыродутные горны принято подразделять на три типа. Первый тип включает печи, в которых не существовало системы шлакоудаления во время плавки. Шлак оставался внутри печи в течение всего процесса, он удалялся после окончания плавки и извлечения крицы. В горнах второго типа для шлака подготавливали специальную яму (в форме котла) в нижней части печи, где он постепенно скапливался и затвердевал. Характерные шлаковые блоки являются признаком так называемых печей со шлаковыми ямами. Формирование блока было возможно при условии, что шлакосборник оставался пустым до момента образования шлака. Поэтому перед началом плавки свободное пространство заполняли углем, хворостом и соломой, которые шлак выжигал по мере стекания.

Cыродутные горны, в которых шлак скапливался на чашеобразном поду печи, в современной исторической литературе получили название «печи со шлакосборниками». Такие печи имели большое количество вариантов конструкций. Они могли размещаться в строениях ниже уровня земли (шалашах, сараях) или представлять собой отдельно стоящую глиняную конструкцию. Печи могли быть маленькими (35–40 см в диаметре и 40 см глубиной), в них образовывалось 20–25 кг шлака, или большими, когда диаметр только шлакосборника достигал 80 см, а глубина 90 см с накоплением до 450 кг шлака.

Выдающимся изобретением 1-го тысячелетия стал горн с выпуском шлака (третий тип). Он имел большое количество различных форм и конструкционных особенностей. Такой горн мог быть встроен в укрытия, находящиеся ниже уровня земли, или мог стоять отдельно. Обнаружены доказательства, позволяющие считать, что эти горны иногда являлись переносными. Шлак в виде густой тестообразной массы выгребался через специальную арку в передней стенке печи или вытекал в виде расплава через выпускное отверстие – летку. Для выпуска расплавленного шлака необходимо было обладать высоким уровнем мастерства. Неправильный выпуск шлака мог сопровождаться большими тепловыми потерями, что в свою очередь могло привести к остановке процесса.

 

Русский термин «сыродутный горн» появился в середине XIX в., когда для подачи воздуха в доменные печи стали использовать мощные паровые машины, а сам воздух – подогревать. После этого архаичные печи, в которые дутье подавалось с помощью привода от водяных колес, а тем более за счет мускульной работы человека, быстро стали неконкурентоспособными. Именно к таким печам и стали применять термин «сыродутные». В знаменитом энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона в статье «Горн металлургический» (автор – А.И. Скиндер) отмечается, что сыродувные (сыродутные) горны применялись для прямого получения железа из руд. Другое название сыродутного горна, используемое в специальной литературе, – «низкий горн» – указывает на то, что его высота, как правило, не превышала человеческий рост, т.е. составляла не более 1,5 м, и он легко обслуживался мастерами-металлургами вручную.

 

Для извлечения железной крицы использовались различные способы. В открытых печах (так называемых чашечных печах или «волчьих ямах») конгломерат железа и шлака поднимался через верх. В печах с выпуском шлака крица могла извлекаться или через отверстия в основании печи (через летку или отверстия для подачи воздуха), либо посредством разрушения части стенки горна.

Существует несколько предположений, в какой момент времени выплавки крицу извлекали из печи. Это могло происходить сразу после окончания выплавки, когда железо еще было горячим и легко определялось по цвету, или позже, после того как печь немного (полностью) остывала.

Первое предположение (извлечение горячего железа) кажется наиболее приемлемым с учетом того, что большая часть археологических находок шлаковых блоков не содержит металлического железа; в противном случае имелись бы значительные потери железа в результате окисления во время неконтролируемого процесса охлаждения и других операций, связанных с отделением металла от шлака. В любом случае конечный продукт требовал дополнительной обработки посредством повторного нагрева и проковки для удаления остаточного шлака.

 

Уникальным является опыт китайской сыродутной металлургии. В Китае и на близлежащих территориях Дальнего Востока уже в начале 1-го тысячелетия до н. э. была освоена выплавка чугуна в тиглях. Для получения чугуна в тигли помещали шихту, состоящую из кричного железа и древесного угля. Затем тигли в течение длительного времени выдерживали в горнах при температуре выше 1200 °С. Постепенное растворение углерода в железе позволяло получить из твердого кричного железа насыщенный углеродом жидкий чугун.

Несколько позднее была изобретена специальная печь для выплавки чугуна из железной руды или кричного железа – так называемая «китайская» вагранка. В отличие от современной ваграночной печи, представляющей собой агрегат шахтного типа, китайская вагранка являлась сыродутным горном высотой не более 1 м, переоборудованным для переплавки кричного железа в чугун. Вагранка снабжалась специальным дутьевым ящиком, работа которого обеспечивала интенсивный приток воздуха в агрегат.

 

В книге «Юйгун» древнекитайского сочинения «Шаншу» (VII–VI вв. до н. э.) описывается технология переработки железных руд с получением чугуна, применявшаяся в провинции Сычуань. Уже в эпоху Чжаньго (V–III вв. до н. э.) китайские металлурги научились получать сложные чугунные отливки и положили начало художественному чугунному литью.

 

Широкое применение чугун нашел в сельском хозяйстве. Остатки плавилен и многочисленных инструментов указывают на то, что в IV в. до н. э. его использовали для изготовления плужных лемехов, мотыг, кирок, лопат, граблей, серпов и топоров. В 1954 г. были исследованы остатки мастерской времен государства Янь у города Синлуна в провинции Хэбэй. Мастерская, построенная вблизи двух железорудных шахт, располагала 40 наборами литейных форм, которые использовались главным образом при производстве чугунных изделий для сельского хозяйства.

Хотя чугун представлял собой более хрупкий сплав, чем бронза, необходимости в улучшении его качеств не было. Он стоил относительно дешево, поэтому чугунные орудия были доступны крестьянам. Их применение существенно облегчило обработку земли, крестьяне могли возделывать большие площади и глубже вспахивать почву. В эпоху Хань (206 г. до н. э. – 221 г. н. э.) в крестьянский обиход повсеместно вошел высокопроизводительный чугунный плуг с двумя лемехами, который тянула пара волов.

Более высокие урожаи можно было получать благодаря другому изобретению – сеялке, снабженной несколькими тонкими железными трубками. Ее применение позволяло укладывать зерно в землю с одинаковыми интервалами и на глубину, благоприятную для развития растения. Для большинства крестьян эпохи Хань именно массовое производство орудий труда из чугуна являлось главным фактором успешного ведения хозяйства.

 

Выплавка чугуна в крупных литейных мастерских, контролируемых государством, уже ко II в. до н. э. привела китайцев к массовому производству этого сплава с максимальным использованием в шихте чугунного и железного лома. К 100 г. до н. э. правительство создало литейные мастерские во многих провинциях, монополизировав производство железа и чугуна. Государственные литейные мастерские начали изготовлять орудия труда для сельского хозяйства, бытовые предметы, оружие, детали для повозок и другие специализированные товары.

Одной из самых крупных мастерских была литейная Гун-сянь в провинции Хэнань, где археологами были раскопаны 18 печей для получения чугуна из руды, несколько печей для высокотемпературного литья и еще несколько – для выплавки стали. В некоторых печах эпохи Хань можно было получать в день тонну металла благодаря применению воздуходувных мехов с обратным клапаном, что обеспечивало непрерывную подачу дутья. Ручной труд, который первоначально применялся для приведения мехов в действие, был заменен использованием энергии воды с помощью горизонтально установленного водяного колеса, приводимого в действие речным потоком.

 

Высокие литейные свойства китайских чугунов… объясняются как удачной конструкцией печей для их получения, так и использованием железной руды, богатой фосфором. Помимо природных руд китайские мастера также использовали содержащие фосфор вещества («черную землю»), что значительно снижало температуру плавления чугуна и улучшало его литейные свойства.

 

Долгое время считалось, что в Европе технология производства чугуна была освоена только в XI–XII вв., однако последние археологические находки опровергают это мнение. Недавние исследования римского железного блока, найденного в Контиомагусе (ныне Диллинген-Пахтен) и датируемого периодом между 75 и 150 гг. до н. э., показали, что он был получен в результате кристаллизации высокоуглеродистого (чугунного) расплава. Таким образом, в Контиомагусе было обнаружено и доказано самое раннее производство чугуна за пределами Китая. Упомянутая находка не доказывает, что в античном мире осуществлялась выплавка передельного чугуна в больших масштабах. Однако она подтверждает, что в античных сыродутных горнах также было возможно получение жидкого чугуна.

 

…получение металлургического топлива в настоящее время зачастую воспринимается как самостоятельное производство, слабо связанное собственно с металлургией. Подобному взгляду особенно способствовало развитие переработки побочных химических продуктов, выделяемых из каменного угля в процессе коксования, что привело к «перемещению» коксохимической подотрасли в область химических технологий. Между тем, без специального топлива, которое в металлургии по совместительству является и восстановителем, невозможен процесс производства из руд железа и большинства цветных металлов. На протяжении нескольких тысяч лет получение металлургического топлива воспринималось как неотъемлемая часть металлургического производства.

 

Вряд ли когда-нибудь будет достоверно установлено, когда и в какой части планеты человек впервые установил, что обугливание древесины без сгорания позволяет получить топливо, гораздо более удобное в использовании и функциональное – древесный уголь.

Разделение эндотермического процесса обугливания (удаления из древесины влаги, кислорода и водорода) и экзотермического процесса горения, которые «в условиях костра» происходят одновременно, позволило в случае

применения древесного угля снизить потери тепла и получить существенно более высокую температуру.

Использование древесного угля, особенно совместно с применением принудительного воздушного дутья, привело к увеличению «температурного потенциала» цивилизации, что способствовало развитию производства керамики и стекольного дела. Благодаря тому что, в отличие от дров, древесный уголь является практически бездымным топливом, он нашел широкое применение в быту при приготовлении пищи и обогреве помещений с использованием открытых жаровен. Наконец, именно благодаря древесному углю человечество получило возможность выплавлять из руд медь и железо.

 

Технологию производства древесного угля можно по праву считать самой консервативной в истории человечества – она просуществовала практически в неизменном виде несколько тысяч лет, со времени своего зарождения.

 

К сожалению, о технологии углежжения в период зарождения и становления металлургического производства известно только благодаря археологическим раскопкам в местах концентрации древних производств. При этом исследователи, как правило, основное внимание уделяют непосредственно производству керамики, стекла и металла, а вот вопросам производства металлургического топлива посвящено совсем немного специальных исследований.

 

Известно, что древесный уголь широко применялся при получении и обработке металлов в Древнем Египте. Образцы его найдены археологами в захоронениях, относящихся к раннединастическому (4000–2680 гг. до н. э.) периоду и периоду I династии (3050–2850 гг. до н. э.). Особенно масштабным производство древесного угля было

на территории Аравийской пустыни и на Синайском полуострове. Это привело к практически полному сведению лесов на этих территориях.

Существует версия, что именно истощение запасов топлива, а не руд, вынудило египтян перенести производство металлов на периферийные территории государства с последующей транспортировкой готовых слитков в метрополию (например, медь в основном выплавляли в Тимне, недалеко от современного города Эйлата в Израиле).

 

В Месопотамии древесный уголь был известен с незапамятных времен, в частности, он применялся в качестве пигмента при раскраске гончарных изделий. При этом он всегда представлял существенную ценность в этом бедном лесами регионе. Найдено письмо вавилонского царя Хаммурапи (1793–1750 гг. до н. э.) к его слуге Син-Идиннаму, в котором он дает распоряжение о скорейшей поставке дров для производства металла из поселения при рудниках Дур-Гургурри в Вавилон, чтобы тамошние металлурги «не сидели с пустыми руками». При этом царь обращал особое внимание на то, чтобы поставлялся только свежесрубленный лес, без сухих деревьев.

 

В местностях, бедных лесом, в качестве заменителя древесного угля использовались верблюжьи кизяки и кусты колючки. Греческий историк и географ Гней Помпей Страбон (ок. 64 г. до н. э. – ок. 23 г. н. э.) упоминает о том, что мастера по бронзе использовали финиковые косточки в качестве заменителя древесного угля. Гай Плиний Секунд (Плиний Старший, 23–79 гг. н. э.) в «Естественной истории» пишет об использовании в Египте корней папируса для замены угля при кузнечной обработке железа.

 

Первое описание свойств и способов использования древесного угля принадлежит перу (а точнее – стилосу) древнегреческого философа и естествоиспытателя Тиртама. Тиртам – ученик Платона, а позднее – любимый ученик, друг и преемник Аристотеля. Именно Аристотель наградил его прозвищем, под которым он и остался в памяти потомков – Теофраст, т.е. «божественный оратор». За свою долгую и плодотворную жизнь (372–287 гг. до н. э.) Теофраст написал свыше 200 трудов по естествознанию, среди которых две книги о растениях: «История растений» и «Причины растений». Помимо основ классификации и физиологии растений, эти труды содержат описание горючих свойств различных видов древесины и получаемого из них угля. Кроме того, в сочинении «Об огне» Теофраст поясняет, почему «приготовленный» (древесный) уголь более черный, чем ископаемый, и дает рекомендации по более эффективному его сжиганию, а в сочинении «О камнях» упоминает о том, что ископаемый уголь активно используется в кузнечном деле.

Теофраст отмечает, что самый лучший уголь получается из деревьев с плотной древесиной, в частности из дуба и земляничного дерева. Такие угли горят дольше и позволяют достичь более высоких температур, поэтому их охотно используют в процессе производства серебра «для первой переплавки руды» (имеется в виду первая стадия производства серебра – выплавка его из руды, а при дальнейших операциях по его очистке от примесей предъявлялись менее строгие требования к качеству топлива).

При этом из всех плотных углей дубовый содержит самое большое количество золы, что ограничивает его применение при производстве металлов. По словам Теофраста, в случае если требуется мягкий уголь, например при производстве железа, «когда оно уже расплавилось» (описывается стадия процесса плавки, когда уже произошло разделение на металл и шлак и требуется меньше тепла), используют уголь из эвбейского ореха, а при производстве серебра (речь идет о стадии очистки серебра от примесей) – уголь из алеппской сосны. Кузнецы предпочитают сосновый уголь дубовому, поскольку его легче разжечь, и, хотя он и дает меньше жара, но горит ярким пламенем, а не тлеет.

Дерево для производства угля должно быть свежим и не старым (о том же писал Хаммурапи). Лучший уголь получается из зрелых деревьев, у которых плотность, влажность и количество золы находятся в оптимальных пропорциях. Что касается собственно выжига угля, то Теофраст рекомендовал выбрать гладкие и прямые поленья, чтобы можно было сложить их как можно плотнее в кучу, укрыть ее дерном, поджечь и периодически «помешивать» шестами. Также он дает подробное описание процесса выделения газов при сжигании и обугливании различных пород дерева и рекомендации по использованию дров и изготовлению деревянного огнива.

Практически идентичные рекомендации по технологии производства древесного угля дает и Плиний Старший в «Естественной истории». Кроме того, он подробно описывает технологии производства различных металлов и, в том числе, особенности использования древесного угля. Также он описывает возможности использования смолы, выделяемой при производстве древесного угля, особенно из деревьев хвойных пород. Об использовании смолы пишет и Теофраст – по его словам, она использовалась в качестве связующего для брикетирования угольной мелочи.

 

Процесс производства древесного угля начинался с выбора древесины. Древесные породы подразделялись углежогами на так называемые твердые (темные, или тяжелые), мягкие (белые, или легкие) и смолистые. Твердые

породы давали самый прочный и плотный уголь, выделяющий при горении наибольшее количество тепла.

Значительное влияние на качество угля оказывало состояние дерева – оно не должно было быть слишком молодым или старым, червоточным или подгнившим. В этом случае уголь получался хрупким, и выход его был низким.

 

Распространено заблуждение, что подковы, стремена и металлические элементы конской упряжи появилась именно тогда, когда в жизнь человека прочно вошли лошади и металл, т.е. примерно в 4-м тысячелетии до н. э. Однако археологических подтверждений этому нет. Известная в то время бронза не годилась ни для подков, ни для стремян. Животные работали нековаными, хотя люди уже хорошо знали о необходимости сохранения рогового башмака от стирания. Защита копыт достигалась тем, что животных в течение длительного времени держали на сухом каменном полу, отчего копытный рог высыхал и становился крепким. Однако эта мера была недостаточна; известно, что в древнее время иногда даже прекращались военные походы, так как копыта лошадей были чрезмерно стерты и болели.

 

Наиболее древняя железная «обувь» для лошадей была обнаружена в Зальцбурге при археологических раскопках римской крепости I в. Это были еще не подковы, а специальные железные накладки или башмаки, называемые «солеа», которые прикреплялись к ногам лошадей ремнями. В них «обували» лошадей римской и греческой конницы. Хотя эта «обувь» и предохраняла копыта животных, но на практике была неудобной и широкого распространения не получила.

Изготовление первой настоящей подковы, крепившейся к копыту гвоздями, относится приблизительно к V в. Она не была случайным изобретением одного человека и даже одной страны. Имени кузнеца, впервые прикрепившего подкову гвоздями к копыту лошади, никто не знает, но ученые предполагают, что первыми ковку лошадей освоили кельты. В VI в. лошадей подковывали германцы, славяне, вандалы.

 

Во всех странах и регионах Древнего мира и средневековья выплавку и обработку оружейной стали окружала завеса таинственности и секретности. Как правило, общины оружейников жили, подчиняясь особым неписаным законам. Поскольку производство оружия всегда и везде считалось делом первостепенной важности, оно находилось под строгим надзором властей, осуществлявших постоянный контроль работы металлургов-оружейников и содействовавших постоянному росту их квалификации.

Древние мастера тщательно скрывали секреты изготовления необыкновенного металла, часто передавая их своим преемникам лишь на смертном одре. Поэтому вместо способов производства лучших клинков древние манускрипты содержат лишь рассказы об обрядах, которые сопровождали работу мастеров. Производить высококачественную оружейную сталь с уникальными свойствами умели многие народы Древнего мира и средневековья.

 

По наиболее распространенной версии с легендарной высококачественной оружейной сталью (называемой впоследствии «булат», «дамаск», «вутц» или «вуц») представители античной культуры впервые познакомились во время похода Александра Македонского в Индию (329 г. до н. э.). Согласно описанию Аристотеля – воспитателя и биографа Александра – в битве на реке Гидасп индийские воины сражались с греками длинными мечами, которые легко рассекали доспехи. Другим эффектным оружием индийцев была «чакра» – плоское стальное кольцо с острой внешней кромкой. Чакра раскручивалась на пальцах и выбрасывалась в сторону противника: если она попадала в шею, воин прощался с головой. Несмотря на такое удивительное вооружение, индийцы не смогли победить македонскую армию, но слава об их железных изделиях разнеслась по всему античному миру.

Благодаря Аристотелю утвердился специальный термин для обозначения индийской стали – «феррум кандидум» (белое железо). Также стало известно, что «белое железо» восточные купцы продают в виде круглых лепешек, разрезанных пополам. Обнаружены письменные свидетельства того, что властитель индийского княжества Пенджаб подарил Александру Македонскому 2,5 т стали в слитках – по тем временам подарок, достойный царя.

 

Оружие, обладавшее высокими боевыми свойствами, в IV в. до н. э. умели изготовлять и народы Европы. В настоящее время считается доказанным, что прекрасных результатов в получении оружейной стали достигли кельты, они же довели до совершенства технику кузнечной сварки. Легендарный кельтский кузнец Виланд (Воланд, Велундр) умел сваривать в монолит пропущенные через кишечник гусей стальные опилки. Изготовленный таким образом меч разрубал камни и рассекал мешок, набитый шерстью.

 

Изучение любой науки начинается с освоения ее терминологического аппарата и методологии. Иногда эти термины хорошо известны нам со школьной скамьи и поэтому привычны в употреблении. А какова морфология (происхождение) металлургических понятий? Является ли профессиональный язык металлургов обособленным от повседневной жизни или, наоборот, представляет собой порождение бытового «просторечного» языка? В университетских учебниках вы об этом не прочитаете, а мы попробуем разобраться.

 

Согласно последним исследованиям древнейшие названия большинства металлов восходят к их характерному цвету или блеску. Ярким примером являются названия драгоценных металлов – золота и серебра. Славянское «золото», английское и немецкое «gold» происходят от санскритского корня «гол» («зол» или «жал»). Этот корень составляет основу слов «яркий, блестящий, пылающий». К этому же корню восходят корни «жел» и «зел» в словах «желтый» и «зеленый», а также древнегерманское «геолу» и современное английское «yellow» (желтый).

Блестящий цвет серебра издавна связывали с Луной, что отразилось в названии металла. В Древнем Египте серебро обозначалось словом «хат» – белый. Современное латинское название «argentum» происходит от греческого слова «аргос» – белый, блестящий. В странах Древнего мира широко применялись изделия из природного сплава золота с серебром, который греки называли «электрон», а римляне – «электрум». Полагают, что греческое название происходит от янтарного цвета металла. Сам камень – янтарь, очень высоко ценившийся в Древней Греции, Гомер и Гесиод также называли электроном.

 

«Цветовая идентификация» древних металлов приводила к интересным родственным связям их названий, недоразумениям и «наследственным» взаимоотношениям. Например, распространена точка зрения, согласно которой русское слово «железо» происходит от упоминавшегося выше санскритского корня «жел» («жал»). Оно могло характеризовать поверхность отполированного блестящего на солнце стального изделия или происходить от желтого цвета болотной руды, наиболее часто применявшейся для производства металла. Если согласиться с этой версией, следует признать древнее «коренное» родство золота и железа, сохранившееся в современном русском языке.

Другим примером могут служить свинец и олово. Большинство древних народов считало свинец, олово и сурьму одним и тем же металлом разной степени чистоты. Римляне называли свинец «плюмбум нигрум», а олово – «плюмбум альбум», т.е. это один и тот же металл, только черного или белого цвета. На Руси свинец долгое время называли оловом. Это нашло отражение в поговорке «Слово – олово, молчание – золото», впоследствии видоизмененной. Позднее за свинцом закрепилось название, произошедшее от технологии его разливки: «свинкой» называли товарные слитки металла.

В украинском языке до сих пор существует слово «оливец» – карандаш, но раньше писали не оловянными, а свинцовыми стержнями. Свинцовые штифты широко использовались для письма еще в античности, поэтому древние греки дали свинцу название «молюбдос», что означает «пригодный для письма». Свинцовую руду греки называли молибденой, но часто путали сульфиды свинца (галенит) и молибдена. В 1778 г. выдающийся шведский химик Карл Вильгельм Шееле выделил из минерала молибденита новый химический элемент. Впоследствии он получил древнегреческое название свинца – молибден.

 

Сложности, связанные с толкованием древних металлургических терминов, часто возникают по «философским» и «мировоззренческим» причинам. В древних языках длительное время не было термина «металл» в его современном понимании. Слова, которые теперь переводятся из древних текстов как «железо» или «медь», в те времена означали «камень» («руда») или «продукт плавки». Осознание металла как вещественной формы, которой присущи определенные металлические свойства, произошло лишь в середине 1-го тысячелетия до н. э. Этому достижению научной мысли человечество обязано греческой философии, благодаря которой в современные языки вошли термины «металл», «металлургия» и их производные. В предшествующие же эпохи не было ничего удивительного в том, что слово, использовавшееся для обозначения железа, перейдя в другой язык, начинало обозначать медь или наоборот.

 

В настоящее время наиболее распространена версия, согласно которой древнейшим языком, из которого началось «движение» термина, обозначавшего железо, в другие языки, был язык хатти – народа, относящегося к древним индоевропейцам и населявшего Анатолийский полуостров во 2-м тысячелетии до н. э. Хатти, а следом за ними и хетты называли железо «хапалки» (или более поздние формы – «hawalki» и «habalkinnu»). По современным представлениям это слово, трансформируясь и видоизменяясь, проникло затем в большинство языков Азии и Европы. Например, в древнегреческий язык оно попало в двух формах. Более ранняя из них «халькос», означавшая первоначально собственно металл (и железо, и медь), стала затем использоваться для обозначения меди и ее минералов, а также послужила основой для слова «кузнец» – «халкеус». Древние греки, относившиеся к металлургам с большим уважением, ежегодно устраивали специальный праздник в честь бога-кузнеца Гефеста. Этот праздник получил название «халкин».

Поздняя форма «халипс» стала обозначать сталь: так называет этот сплав железа в своих произведениях Эсхил; отсюда же происходит часто упоминаемое в греческих мифах название легендарного народа «железоделателей» – халиберов, которые согласно преданию обитали на черноморском побережье Малой Азии и передали древним грекам секреты металлургического мастерства.

Кроме того, в древнегреческом языке существовало слово «сидерос» (звездный металл), обозначавшее железо космического происхождения. Аналогичные термины для метеоритного железа характерны для многих древних языков. «Бинипет» (небесный) называли этот металл копты – жители Древнего Египта, а «еркат» (капнувший с неба) – древние армяне.

 

Интересно отметить, что в древнегреческом языке существовал еще один термин, непосредственно связанный с металлургическим производством. Древние греки обозначали искусство работы с расплавленным металлом словом «хима» («хюма») – литье, поток. Возможно, именно это слово, распространенное в эпоху эллинизма на всем Ближнем Востоке, послужило прообразом термина «химия» («алхимия» у арабов в эпоху раннего средневековья), который стал использоваться для обозначения всей совокупности естественнонаучных знаний в начале новой эры. Согласно другой версии, слово «химия» могло произойти от египетского «хеми», что означало «черная земля». В этом случае термин «химия» можно понимать как «египетская наука».

 

Вернемся к хаттийскому железу. В слове «хапалки» корнем является «пал», а перед ним располагается характерная для хаттского языка приставка. Ассирийцы, захватившие после распада хеттского государства не только значительную часть его территории, но и технологию производства железа и стали, перенесли в свой язык и металлургический термин. По-ассирийски железо стало звучать как «парциллу». Практически в такой же форме это слово перешло в семитский («parzillu») и финикийский («парциллум») языки.

В древнееврейских книгах железо называют «barzel», что является производным от упомянутого «parzillu» и шумерского «bar-jal». В Ветхом Завете используется название «tubalkain» (созвучное хаттскому «habalkinnu»). Самое раннее упоминание о железе в Библии можно найти в 1-й книге Моисея («Бытие»). При перечислении потомков Каина говорится: «...Цилла родила мальчика, названного Tubalkain, ставшего кузнецом...».

Финикийцы были прекрасными мореплавателями, вели обширную торговлю по всему Средиземноморью, они основали множество колоний, в которых, в частности, развивалось и металлургическое производство.

По существующей в настоящее время теории, от финикийцев термин «парциллум» перешел к этрускам в форме «ферсом», а затем вошел и в латинский язык в виде «феррум». Именно так теперь и называют железо, когда о нем говорят как о химическом элементе. Ставшее международным латинское название «ferrum» принято сегодня у всех романских народов.

 

Отметим, что тибетские и китайские слова, обозначающие железо, современные лингвисты также производят от хаттского «hawalki». Ситается, что от него произошло древнекитайское «khlek», которое затем трансформировалось в «thek» («cek») – сталь. Чугун, который китайцы научились использовать раньше других народов, они называли «чао». Для обозначения металла вообще, как философской категории, применяли термин «цзянь», которым также обозначали бронзовый меч – особо почитаемое благородное оружие.

 

В основе слов «ковка», «ковать», «коваль», характеризующих процесс термомеханической обработки металла, лежит корень «ков», происходящий от позднего хеттского названия меди «кувана» («кована»). От него же происходит слово «коварство», ранее означавшее «мудрость, умение, замысловатость» и не имевшее негативных оттенков. Поэтому встречающееся в летописях словосочетание «коварные златокузнецы» следует понимать как «умелые ювелиры». Глагол «ковать» ранее имел широкий смысл: «изготовлять что-либо из металла с помощью умения, навыков». Именно от него произошло множество слов, обозначавших и мастера, и его инструменты, и продукцию, например: ковач, наковальня, ковадло (кувалда, молот), подкова, ковчег (металлический ящик).

 

Исходный материал для металлургического производства в древности назывался, так же как и в настоящее время, рудой. В древнерусском языке это слово обозначало одновременно кровь и рудные минералы, т.е. «кровь земли». Прилагательное «рудый» было синонимом красного или рыжего цветов, из чего можно сделать вывод о том, что под «кровью земли» подразумевались прежде всего минералы железа. Именно они – болотные железные руды красно-коричневых оттенков – были наиболее распространены в лесной полосе среднерусской равнины, где обитали наши предки. Божеством, покровительствовавшим рудам и помогавшим древним рудознатцам, был Семаргл, представлявший собой крылатого пса. Кстати, славянское слово «руда» имеет прямые родственные связи со скандинавским (варяжским) «raudi». От этого термина, обозначавшего болотную или гематитовую руду, происходят финское слово «rauta», исландское «rauda» и даже современное английское «red» – красный, заимствованное у викингов.

 

…главным покровителем русских кузнецов считался бог Сварог, один из пяти верховных божеств Киевской Руси. Сварог (его помощником и подчиненным являлся Семаргл) был богом неба, огня и воздушной стихии, от него зависело движение «соков» и «крови» в земле, т.е. появление побегов растений и проявление жил и руд металлов. Поэтому считалось, что металлург-кузнец мог не только выковать меч или плуг, но и врачевать болезни, отгонять нечистую силу, ворожить и даже устраивать свадьбы.

У многих славянских племен существовала легенда о том, что бог Сварог послал людям на землю кузнечные клещи «и нача ковати оружие, преже бо того палицами и камением бивахуся» (А.А. Шахматов «Повесть временных лет»).

 

Задолго до начала железного века и даже эпохи бронзы люди находили металлические предметы: метеоритное железо, медные, золотые и серебряные самородки. Неумение обрабатывать их ничуть не мешало пониманию того, что эти предметы состоят из какого-то особенного материала, не похожего на хорошо знакомые камень, глину или дерево. Скорее всего, уже в те времена металл, наряду с другими важнейшими для человека природными материалами, начал осознаваться в некоторых культурах как один из элементов, одна из стихий, из которых состоит вся Вселенная.

Мифология начинается с космогонии – сказаний о том, как был создан и упорядочен мир. И уже здесь металлы играют существенную роль: в первую очередь железо, золото, бронза, реже – медь, серебро, свинец. Особые свойства металлов делали их в глазах людей Древнего мира отличным «рабочим материалом» в руках богов, по аналогии с архаичными мифами о сотворении мира и человека из глины.

Одним из универсальных мифических сюжетов, распространенных у многих народов, является возникновение мира, либо божества, сотворившего мир, из Мирового (космического) яйца. В ряде случаев материалом яйца является металл, чаще всего золото, как «идеальная субстанция» и как символ солнца.

В индуистской мифологии мир возник из Мирового яйца, которое раскололось на две половины. Серебряная половина превратилась в землю, а золотая – в небо. По более позднему варианту мифа из золотого зародыша Хиранъягарбха возник творец Праджапати; в еще более поздней трактовке из него возникает Брахма – бог-творец, создатель Вселенной, ее олицетворение и душа.

Согласно китайским мифам мир изначально представлял собой подобие куриного яйца, тогда родился Пань-гу. Каждый день Пань-гу, на плечах которого покоилось небо, а ноги упирались в землю, рос примерно на три метра. Через 18 тысяч лет мир полностью разделился на две части: светлую – небо и мутную – землю (Инь и Ян). Когда Пань-гу увидел, что земля и небо находятся так далеко друг от друга, что уже не смогут соединиться, он умер. Из частей тела Пань-гу образовался весь окружающий мир, в том числе из костей и зубов – металлы и камни.

В японской традиции духи руд металлов (и сами руды) произошли из рвоты первой женщины Идзанами, которая сильно обожглась во время родов Духа Огня и тяжело заболела. В тибето-бирманской мифологии металлы, растения и животные произошли из тела первопредка Линген Соба. По одному из вариантов мифа о сотворении мира царства Ахом (территория современного индийского штата Ассам), небо соткал из золотых нитей паук, а земля появилась из его экскрементов. С неба на землю паук опустил тысячи нитей, по которым спустились души всех живых существ.

Интересен мотив возникновения мира из металлического яйца (яиц) в карело-финской мифологии. В ижорской руне мир из яйца творит ласточка – «птица воздуха». Она находит кочку посреди вод, отливает гнездо из меди и кладет туда золотое яйцо. Налетает большая туча и гнездо скатывается в воду. Тогда ласточка летит к кузнецу и просит сковать ей грабли со стальными зубьями. Этими граблями птичка достает половину белка и половину желтка, а разбившаяся скорлупа становится звездами на небе.

В финских рунах, объединенных в эпос «Калевала», утка снесла шесть золотых и одно железное яйцо на колене Матери воды – воздушной девицы Ильматар, но они скатились вниз и разбились: из этого первичного материала и был создан мир.

 

Необходимо отметить, что медь и золото в поздней карело-финской мифологии считаются существующими изначально, и принимают участие в сотворении мира, а железо возникает в результате отдельного акта творения. Вот как поэтично описывается этот процесс:

Не рождалось лишь железо,

Не рождалось, не всходило.

Укко, этот бог верховный,

Протянул однажды руки

И потер их друг о дружку

На своем колене левом:

Появились три девицы,

Эти дочери творенья,

Эти матери железа

И голуборотой стали.

Вот пошли они, колышась,

В облаках они ступают,

Молоком полны их груди,

И сосцы отяжелели.

Молоко течет на землю,

Грудью полной орошают

Девы землю и болота,

Тихо дремлющие води.

Каплей черною стекает

Молоко у девы старшей,

У второй же девы, средней,

Каплей белою стекает,

А у той, что всех моложе,

Каплей красною сбегает.

И из черных этих капель

Вышло мягкое железо;

Где же белые упали –

Сталь упругая явилась;

А из красных капель вышло

Лишь некрепкое железо.

 

Металлы в мифологии – не только материал, из которого создан мир. Часто они играют существенную роль в его устройстве. В мифологии многих народов распространен мотив «мировой основы». Как правило, в роли основы выступает «Мировая Гора» или «Мировое Дерево», однако это может быть и металлическая ось. В центрально-азиатских традициях и у ряда алтайских народов упоминается железный столб (иногда железная гора), который находится посреди земного диска и соединяет небо и землю, касаясь вершиной Полярной звезды.

Схожие мотивы наблюдаются в монгольской мифологии. В монгольских мифах Полярная звезда носит название «Золотой кол» (Алтан гадас) и осмысливается в различных вариантах как небесная коновязь, изготовленная девятью мудрыми кузнецами, или как камень, закрывающий отверстие в небе (если его вынуть, вода зальет землю), или как вершина мирового столба или мировой горы, т.е. как «пуп неба».

В мифологии догонов – одного из народов Западной Африки (Республики Мали) Земля – круглая и плоская – окружена, как ободом, большим пространством соленой воды, все вместе обвивает громадная змея, прикусив свой хвост. В центре земли находится железный столб. Он поддерживает другую, находящуюся над небом, землю. Каждая земля имеет солнце и луну. Солнце неподвижно, а земной диск вращается в течение суток вокруг своей железной оси.

Согласно мифам другого африканского народа – дагомейцев – Земля была создана первосуществом Айдо-Хведо – змеей-радугой. Горы – это ее экскременты, поэтому в горах находят драгоценные металлы и камни. Айдо-Хведо поддерживает землю, свернувшись кольцом и закусив свой хвост, а когда шевелится, чтобы устроиться поудобнее, происходят землетрясения. Питается она железом, которое делают для нее живущие в море красные обезьяны. Когда у обезьян кончится железо, змее нечего будет есть, и ей придется кусать свой хвост. Тогда земля, которая и так перегружена тем, что на ней находится, соскользнет в море, и настанет конец мира.

 

Некоторые свойства металлов – высокая температура в расплавленном состоянии и способность наносить раны – используются в мифологии для наказания грешников. Так, зороастрийский вариант Страшного суда предполагает, что после того как тела умерших восстанут и соединятся с душами, спасенные, равно как и грешники, должны будут в течение трех дней подвергнуться испытанию расплавленным металлом. Божества Арьяман и Атар расплавят весь металл в горах, и он потечет на землю огненной рекой. Расплавленный металл покажется спасенным парным молоком, а грешники переживут вторую смерть и исчезнут навсегда с лица земли. Река металла потечет в ад, уничтожит духа зла Анхро-Манью и сожжет остатки зла в мире.

В индуизме, в одной из 21-й преисподней – Лохашанку – железные листья непрерывно пронзают тела грешников, в другой – Шалмали – в их тела вонзаются шипы «огнеподобных» медных деревьев шалмали.

 

Особенно часто металл фигурирует в мифах как материал, из которого сделано небо…

Поскольку в Египте вплоть до 2-го тысячелетия до н.э. колесный транспорт был неизвестен и основным средством сообщения служили корабли и лодки, образ небесной колесницы, присущий, например, более поздней древнегреческой мифологии, был чужд мифотворчеству египтян. Солнечное и лунное божества передвигаются у них на ладьях. Для объяснения, почему небесные воды не обрушиваются на землю, было создано учение о металлической преграде, являющейся дном небесного потока. Когда верховный бог Ра создавал землю в виде продолговатого плоского четырехугольного ящика с приподнятыми краями, он также соорудил полукруглый металлический небосвод.

Уже в «Текстах пирамид» (XXVII-XXV вв. до н.э.) египтяне называют небосвод медным. Характерно, что и в Библии, и в поэмах Гомера, небо тоже считается медным. По всей видимости, древние народы, цивилизация которых была основана на меди и бронзе (греки, египтяне, иудеи), полагали, что аналогичным образом обстоит дело и в мире богов. Шумеры и вавилоняне полагали, что небо – свинцовое.

Переход к использованию железа внес соответствующие коррективы и в мифологию, в последствии у большинства цивилизованных народов специфическим небесным металлом считалось железо. Традиционно в мифологии мир делится на серединный – мир людей, верхний – мир «добрых» богов и нижний (хтонический) –мир «злых» богов и мертвых. Важную роль в отождествлении небосвода с железной сферой сыграло «проецирование» реалий окружающего человека мира на «верхний» мир с обитавшими в нем богами.

Развитию представлений о небесах как о железной сфере способствовало знакомство и использование человеком метеоритов. Именно благодаря метеоритам люди познакомились с железом, его свойствами, научились производить из него предметы культа и украшения.

В мифологии дусунов Сабаха (Восточная Малайзия) мир создали муж и жена (Варунсансадон и Кинорохинган), вышедшие из изначальной скалы. Варунсансадон создала землю из комков грязи с собственного тела, а кузнец Кинорохинган выковал небо. Затем они вылепили из глины людей.

Южно-карельская версия финно-угорских мифов отводит роль творца богу-кузнецу Ильмаринену (соответствующему удмуртскому Инмару, марийскому Йыну). Ильмаринен выковывает солнце и луну, из двух медных половинок создает небо, скрепляя сферу невидимым тончайшим швом, так что «след молота не виден, не видны следы клещей в нем». Чтобы небо держалось и не падало на землю, кузнец забивает в него гвозди с серебряными шляпками, которые превращаются в звезды.

 

По современным представлениям производство железа из руд получило развитие в ходе использования железосодержащих минералов для производства глазурей в гончарном производстве. Существуют две основные версии происхождения технологии производства железа из руд: моноцентричная, согласно которой «родиной» технологии является Малая Азия (Анатолийский полуостров), откуда она распространилась по всему Ближнему Востоку, Европе и Азии, и полицентричная, согласно которой первичных центров производства железа было несколько. При этом у специалистов не вызывает сомнений, что именно народы Малой Азии первыми преуспели в философском осознании природы химических превращений, происходящих при «превращении» руды в железо. В 3-м тысячелетии до н.э. в Малой Азии складывается отношение к железу как к сакральному металлу – дару богов и символу царской власти.

Первоначально метеоритное и рудное железо использовались совместно; железное оружие украшалось золотом, что говорит о его церемониальном и сакрально-религиозном значении. Постепенно технология производства железа вышла на «государственный» уровень, став основой могущества государства хаттов.

 

У хеттов, перенявших культуру и технологии хаттов, железо также имело сакральное значение – из него был сделан трон царя Анитты, железное оружие использовали в ритуалах и посылали в качестве даров царям и фараонам Ближнего Востока. У хеттов же впервые появляется «специализированный» бог-кузнец – Хасамиль.

 

Можно предположить, что отношение различных народов к железу, отраженное в их мифологии, складывалось в процессе знакомства с ним; например, вряд ли народы, использовавшие медь и бронзу, и впервые узнавшие железо от воинственных соседей, могли считать его даром небес. В частности, у древних израильтян железо было символом несчастья, рабства, выносливости и решительности. В удэгейском фольклоре имена, образованные от основы сэлэ – «железо», имеют злые духи.

РРР: Весьма спорный тезис…

 

Табу на применение железа в районе Средиземноморья существует с древнейших времен. На Крите жертвы богу Менедему приносились без применения железа. Архонт (греч. archon — начальник, правитель – высшее должностное лицо в древнегреческих полисах) Платеи никогда не должен был прикасаться к железу. Впоследствии, развивая древнейшую тему «золотого века» (потерянного рая), древнегреческие и древнеримские поэты в своих произведениях приняли периодизацию золотой век – серебряный – медный – железный. Причем железный век – «век наклонностей худших» (Гесиод, Вергилий).

Для античной мифологии в целом характерно «отрицательное» положение железа в сакральной сфере, как металла, угодного воинственному Аресу (Марсу).

 

Такой важный предмет этрусского сакрального ритуала, как лемех священного плуга для опахивания контура стен будущего города, делали из меди. Другим ритуальным предметом этрусских жрецов были гвозди, которые ковали из меди и из золота, что не случайно, так как они соотносились со звездами. Ритуальные гвозди жрецы раз в год забивали в дверь храма для подсчета возраста города.

Для всех магических и жреческих операций существовало табу на использование железа. Этот запрет от этрусков перешел к римским жрецам. Из античных источников известно, что свайный деревянный мост в Риме, который считался священным, должен был ремонтироваться только медными орудиями. Сабинские и римские жрецы должны были бриться исключительно бронзовыми бритвами.

В преданиях о легендарном втором этрусском царе Рима – Нуме Помпилии (715-673 гг. до н.э.) – есть эпизод, ярко демонстрирующий неприятие железа. Поскольку камены – божества водных источников (позднее отождествлялись с греческими музами) – по представлениям этрусков, очень болезненно относились к соприкосновению с железом, Нума запретил строить любые переправы с помощью железных инструментов и гвоздей. Сооружение переправ без использования враждебного всему живому металла, он поручил особым жрецам – понтификам (мостоделателям).

Позднее понтифики составили коллегию, стоявшую во главе всей римской религии. Коллегию возглавлял Великий понтифик (лат.Pontifex Maximus), причем одним из атрибутов этой должности был жреческий железный нож (secespita) для закалывания жертвенных животных. В дальнейшем титул Великий понтифик стал императорским, а после падения Рима Великими (Верховными) понтификами стали титуловаться римские Папы. Таким образом, должность Великого понтифика можно считать самой древней непрерывно функционирующей должностью в Европе.

РРР: Автор даже «не замечает», что приводит аргументы, противоречащие друг другу…

 

Известный английский религиовед и этнолог Джеймс Фрэзер (1854-1941 гг.) писал по поводу отношения древних к железу: «Для объяснения антипатии правителей и жрецов к железу, которую те приписали и богам, достаточно неприязни дикаря к нововведениям... Однако в таком отношении к железу со стороны богов и их посланцев есть и обратная сторона. Антипатия духов к металлу дает в руки человека оружие, которое он может при случае обратить против них... Так, у шотландских горцев самой надежной защитой от эльфов является оружие, сделанное из железа или, еще лучше, из стали (сабля, нож, ружейный ствол и пр.)... Гвозди, прибитые в изголовье кровати, отгоняют эльфов от рожениц и младенцев... Если бык упал и разбился об утес, для сохранения мяса от фей следует вонзить в его тушу гвоздь. Мелодия, сыгранная на варгане, охраняет охотника от эльфов-женщин, потому что язычок варгана сделан из стали».

Конечно, такое объяснение антипатии к железу представляется слишком простым и даже примитивным, однако, так или иначе, свойство железа «отпугивать» духов, в том числе недоброжелательных, широко использовалось во многих культурах, причем независимо от того, почиталось железо или вызывало опасения.

 

В целом в мифологической традиции металл нередко рассматривался как сердцевина, внутренний дух руды, из которой он выплавляется (такое представление впоследствии было распространено в алхимии). Значение слова «металл» может соотноситься со значением «внутренности». Известно изречение, приписываемое Пифагору и приводимое Порфирием: «Звук, издаваемый звенящей медью, есть голос духа, живущего в ней».

 

Золото в алхимической традиции, причем как в александрийской и европейской, так и китайской и индийской, считалось «идеальной субстанцией». Алхимики верили, что все металлы и минералы превращаются друг в друга, а конечной стадией этого процесса, самым «зрелым» веществом является золото. Именно на ускорение этого процесса искусственным путем и были направлены их усилия.

 

Серебро символизировало целомудрие, знание, духовные добродетели, оно связывалось с лучшими человеческими качествами. В поздней европейской традиции серебро, являясь символом чистоты и стойкости человеческого духа, помогало устоять против нечистой силы, которая этот металл не переносит, и даже победить ее. С этим связана вера в то, что серебряной пулей можно убить оборотня и вампира.

 

В Древнем Китае металл был элементом мифопоэтической системы, одним из пяти первоэлементов. Он ассоциировался с белым цветом, осенью, планетой Венерой (Цзинь-синь или Тай-бай Цзинь-синь). Покровителем металла считался Бай-ди (Белый император, один из пяти императоров) или его внук Шао-хао. По другой версии металлом «ведает» владычица запада Цзинь-му («матушка металла»). Божество осени Гай Жу-шоу считался также духом металла, а поскольку металл связывался с западом, то алтарь Жу-шоу помещали в западной части храма.

 

Ювелирное дело в Южной и Центральной Америке имеет очень глубокие корни – в Колумбии оно восходит к VII в. до н. э., а на перуанской территории возникновение ювелирного искусства датируется серединой 2-го тысячелетия до н. э. Деятельность ювелиров прервалась только в XVI столетии, когда их ремесло, которое раньше было тесно связано с духовной жизнью индейских племен, свелось только к разработке месторождений золота для пополнения казны испанской короны. При этом, хотя главные способы обработки золота и меди в основном были общими для всех центров американского ювелирного искусства, изделия, созданные различными индейскими цивилизациями, существенно отличаются по стилю и применению технических приемов.

 

Из письменных и археологических источников следует, что ацтеки применяли золото, медь, серебро, олово и свинец. Железа они не знали, хотя, как показали новейшие археологические раскопки, еще 10 тыс. лет назад начали добывать оксид железа (т.е. фактически железную руду), который использовали в качестве пигмента для окраски одежды и в религиозных ритуалах.

В небольших количествах использовалась платина. Ее месторождения встречаются в местах впадения рек в Тихий океан, однако для платины требуется высокая температура плавления (1775 °С), что затрудняло ее применение. Индейцы разработали оригинальную технологию снижения температуры плавления платины – они смешивали ее с золотом в порошкообразном состоянии, после чего смесь подвергали нагреву. При этом золото, расплавленное при помощи паяльной трубки, обволакивало частицы платины, сплавляя их. Этот сплав можно было подвергать горячей ковке.

Индейцы добывали медь в большом количестве в Гачале и Моникира, а также на побережье Атлантического океана в зонах культур Синỳ и Тайрона, и изготавливали различные предметы: так называемые тунхо (фигурки людей), колокольчики, бубенцы для жезлов властителей, нагрудные украшения. Медную руду плавили либо в глиняных горнах, либо в специальных ямах. Металл подвергали двукратной или трехкратной обработке и рафинированию. Процесс очищения металлов обозначался термином «tlachipaualiztli». Обработка металла производилась путем ковки или литья.

В технике обработки металлов ковка была весьма распространена, и в ее применении индейцы достигали большого совершенства. Помимо прочего, ими был разработан богатый инструментарий для работы с металлом.

Амвросий Альфингер – начальник экспедиции по покорению Венесуэлы – около 1530 г. писал: «У них есть горны из огромных камней, молотки размером с яйцо или меньше, наковальни размером с майорканский сыр из очень прочных камней; мехи представляют собой трубки толщиной в два пальца и больше и длиной в две пяди. У них есть точные весы, которыми они взвешивают и которые сделаны из белой кости, похожей на слоновую. Есть весы и из черного дерева, похожего на эбеновое».

При ковке использовалась своеобразная «закалка» металла. Дело в том, что после нескольких ударов золотая пластина становилась хрупкой и могла сломаться, если мастер продолжал ударять по ней. Для сохранения пластичности ювелир должен был нагревать ее докрасна и снова охлаждать, погружая в воду.

Литейщики («teucuitlapitzqui», или «tlatlalianime» – «те, кто дают адекватное состояние чему-то») использовали гипсовые формы и классическую технику «потерянного» (вытесненного) воска . При этом индейцы умели изготавливать отливки сложной формы, даже с подвижными частями. Для изготовления литейной модели будущего изделия использовался сложный состав из древесного угля, глины, воска и порошка белого коралла. Собственно литейную форму делали из смеси гипса и древесного угля. Приготовленную и высушенную форму разогревали, чтобы воск внутри растаял и освободил место для расплавленного металла. В форму заливали расплавленный металл, принимавший конфигурацию первичного изделия. Внешнюю оболочку разбивали, появлялась металлическая фигура, повторяющая форму воска. Способ отливки по модели, покрытой воском, давал большую экономию металла и возможность приделывать к фигуре заранее изготовленные части.

РРР: Технологии все похожи на то, что практиковалось в Старом Свете.

 

Полученное изделие полировали мелким песком и гладкими камешками. Затем изделие помещалось в ванну из размолотых квасцов («земляной соли»). После этого его обрабатывали «золотой мазью», которая также изготавливалась с использованием квасцов. Наконец, изделие дважды закаляли и снова выдерживали в ванне из квасцов. «Купание» изделия в квасцовой ванне, смазывание его «золотой мазью» и закаливание необходимы были для очистки от примесей. Дело в том, что ацтекские (мексиканские) золото, серебро и медь содержали много примесей.

 

Среди мастеров по обработке металлов существовала специализация: одни были связаны с обработкой золота и серебра, другие – меди. Золотых и серебряных дел ювелиры назывались «teucuitlahua» (тот, кто владеет истинным получением металла) или «teucuitlapitzqui» (тот, кто делает плавку). Мастера, работавшие с медью, назывались «tepuztecac» (тот, кто распоряжается медью) или «tepuzpitzqui» (тот, кто плавит медь).

 

Ацтекские мастера умели производить широкую гамму различных сплавов, в частности бронзовых, добавляя к меди олово или мышьяк. При этом иногда доля олова или мышьяка достигала 23 % масс. Столь значительные добавки вводились для того, чтобы сплав становился блестящим, как золото или серебро. Сложные многокомпонентные сплавы меди с золотом, серебром и оловом применялись при изготовлении топоров, сверл, долот (зубил). Добавки к серебру были незначительными и точно дозированными, поскольку индейские мастера знали, что чисто серебряная вещь будет хрупкой.

Ацтеки использовали технику золочения, паяния, филиграни, полирования, чеканки. В последнем случае на чистую отполированную поверхность изделия наносили контур рисунка, по которому затем чеканили с помощью кремневого острия. Мастера умели покрывать отдельные детали тех или иных предметов тонкой металлической фольгой.

В средневековых испанских источниках упоминаются самые разные предметы из благородных металлов: фигурки богов, серебряная посуда, золотые цепочки и диадемы с украшениями из камней. Описываются украшения на обуви, золотые и серебряные жезлы и браслеты с прикрепленными к ним бубенчиками, сосуды для напитков с украшениями в виде фигурок животных, жаровни для воскурений из золота и серебра, разнообразные воинские знаки отличия и пр.

 

В индейском обществе, где не было денег, произведения искусства, сделанные из благородных металлов, обозначали социальный статус владельца, поскольку только представителям знати разрешалось обладать украшениями и носить их.

Ацтеки ценили золото высоко, но не до такой степени, чтобы страстно домогаться его. Кроме того, в этом не было смысла, поскольку все золото было священным и считалось принадлежащим императору.

Одного ацтека поразило то, как повели себя испанцы при виде золота: «Они набросились на него, сжали в пальцах, как обезьяны. Они набросились, как голодные свиньи, на это золото». Сам Кортес сообщил посланникам Мотекусомы, что его люди страдают «болезнью сердца, излечить которую может только золото».

 

Из меди делали топоры, мотыги, кирки, тесла, шила, долота, иглы, булавки, наконечники стрел и копий. Это перечисление показывает, что металлообработка имела большое значение в ацтекской экономике. Эта отрасль ремесла снабжала общество не только ритуальными предметами, но и орудиями труда, украшениями, предметами обихода.

На высоком уровне находилось искусство инкрустации металлами. Мозаику ацтекские мастера выполняли с использованием бирюзы, яшмы, малахита, обсидиана, пирита, раковин, коралла. В качестве основы применяли дерево, камень, кость. Особенно популярным и социально значимым было инкрустирование оружия и воинских принадлежностей вообще.

 

Культура муисков (чибча) получила распространение в X–XV вв. в центральной части современной Колумбии, на огромном плато, занимающем 30 тыс. км2 на высоте 2700 м над уровнем моря. Наиболее важным горным центром муисков было поселение Буритика, расположенное на перекрестке торговых путей, идущих через Центральную Америку. Обитатели Буритики занимались добычей и обработкой золота. Большей частью индейцы добывали рассыпное золото, рыхля гравий на дне и на берегах рек палкой с обожженным для прочности концом. Потом породу просеивали, пересыпали, чтобы отобрать золотосодержащий остаток, и в итоге промывали на деревянном лотке. Для такого вида разработок предпочитали сухой сезон.

 

На северо-западе плато найдены остатки разработок кварцевых золотых жил. Здесь индейцы каменными орудиями рыли очень узкие шурфы, меньше метра в диаметре, ведущие к кварцевой жиле иной раз под углом 30-40°. Руду дробили в каменных мельницах и извлекали золото. Есть свидетельства, что в некоторых местах жильное золото плавили, чтобы отделить чистый металл от сопутствующих примесей.

Индейцы располагали и методами и оборудованием, чтобы делать это непосредственно у места добычи. В Буритике найдены небольшие плавильни, горны и тигли, весы и разновески для взвешивания металла. Чтобы достичь нужной для плавки температуры, тягу создавали через воздуходувные трубки. После плавки на дне тигля оставался диск (его называли «техуэло» – «пуговица») диаметром около сантиметра.

При необходимости индейцы улучшали качество золота способом «томления металла»: золотую пыль нагревали в смеси с солью и глиной. При температуре красного каления под действием оксида кремния выделялся хлор, который реагирует, в том числе, с золотом. Образовавшиеся хлориды улетучивались, хлорид серебра почти полностью абсорбировался глиной, а хлорид золота моментально разлагался, выделяя чистое золото. Таким образом, частицы золота покрывались слоем чистого металла, количество которого увеличивалось в ходе процесса и с ростом температуры. По этой причине частицы золота должны были быть возможно более мелкими, что облегчало действие хлора.

Этот оригинальный способ не был известен европейской металлургии того времени. Впоследствии этот процесс использовали на монетном дворе в Санта-Фе-де-Богота с 1627 по 1838 г. – согласно всем индейским правилам. Золото, полученное таким способом, было легко лить, ковать, гравировать.

 

Лучшими мастерами по золоту считались индейцы гуатавита, жившие рядом с «золотым озером». С этим озером связана легенда о «золотом жертвоприношении». Будущий правитель («Сын Солнца»), раздетый донага, обмазанный сначала клейкой землей, а потом золотым песком, окунался в священные воды озера, смывая золото и принося тем самым дар божествам. Был найдена золотая миниатюра, подтверждающая реальность этих легендарных событий.

Помимо золотого песка, в дар приносились и многочисленные изделия, которые воды озера сохранили от алчных конкистадоров до наших дней. Ритуал, описанный испанским историком Хуаном Родригесом Фрейле, дал начало самой известной и безжалостной легенде Латинской Америке об Эль-дорадо – стране Золотого человека (исп. el dorado – позолоченный).

Гуатавита наделяли золотых дел мастеров сверхъестественными способностями, называли «властителями огня». Они обладали особым статусом в обществе.

Мастера широко использовали сплавы золота с медью, серебром и платиной. Индейцы рассматривали сплав металлов как особую религиозно-философскую категорию – плодотворное соединение мужского и женского начал. Желтое золото символизировало мужскую силу, а красноватая медь – подвластную ему женственность. Поэтому изделия из чистого золота археологи находят очень редко.

 

Ювелиры предпочитали работать с «тумбагой» («томпаком») – сплавом золота и меди. Наиболее часто применявшийся колумбийскими ювелирами томпак содержал примерно 30 % масс. золота и 70 % масс. меди. Этим индейцы достигали снижения точки плавления примерно до 200 °С. Для томпака не требовалась высокая температура плавления, сплав сильно упрочнялся при холодной обработке, из него можно было получать другие сплавы самых разных оттенков. Тумбагу готовили в плавильных горнах, работавших на каменном угле.

Техника томпака также часто применялась племенами араваков и карибов на Антильских островах, в Гайане и Венесуэле. Колумбийские археологи Риве и Арсандо, полагая, что техника томпака распространилась от этих племен до района Амазонки, а на севере до границ Флориды, помещают центр зарождения этой техники в район Гайаны. Они считают, что термин «томпак» идентичен терминам «гуанин» араваков и «каракольи» карибов.

Часто изделия из томпака, особенно низкопробного, подвергали золочению, придавая им вид предметов из чистого золота. Эта технология применялась муисками, кимбайа, сину и др. Известны сообщения об этой технике

хронистов времен испанского завоевания, в которых отмечается, что испанцы часто бывали обмануты, получая (как дань от племен) золото, которое они считали высокопробным и которое, к их удивлению, при плавлении оказывалось крайне низкого качества.

 

Фернандес де Энсисо в 1519 г. писал об индейцах Санта-Марта:

«Индейцы владели большим количеством золота и меди. Много было у них и золоченой меди. Говорят, что индейцы золотят медь травой, которая растет в тех землях, и если истолочь ее и выжать сок, а потом вымыть в нем медь и положить ее в огонь, то медь приобретает цвет золота, и цвет этот ярче или бледнее в зависимости от того, больше или меньше взято травы».

Археологи Риве и Арсандо высказали предположение, что колумбийские индейцы употребляли для золочения своих изделий то же растение, что применяют для золочения своих украшений жители Эквадора – oxalis pubes, которое на языке кечуа носит название «чулько». Его сок благодаря содержащейся в нем щавелевой кислоте растворяет оксид меди, образующийся при предварительном нагреве изделия из томпака. Таким образом, тонкий поверхностный слой в результате обеднения медью содержал практически чистое золото. По некоторым сведениям, для этих целей также использовалась предварительно выдержанная моча.

Еще одним способом золочения был уже описанный выше способ очистки золота хлорированием при помощи смеси глины и соли. При этом очищался только поверхностный слой изделия, которое после полировки приобретало вид золотого.

 

Гуатавитские металлурги применяли различные технологии обработки металлов. Они владели приемами литья в сплошной форме, чеканки, штамповки, плющения, сварки, золочения, чернения. Для изготовления полых предметов применялись различные технологии. Простейший способ состоял в соединении изготовленных по отдельности частей золотыми гвоздиками или кованым «швом». Этот метод использовали, когда нужно было покрыть золотыми пластинами неметаллические поверхности. Археологами обнаружены золотые пластины в форме раковин, свирелей, воронок. Широко применялись более сложные технологии: пайка, филигрань, скань и даже грануляция и зернение, которые на другом континенте с успехом применяли этруски.

 

Технология зернения чаще всего применялась на юге Колумбии и на северо-западе Эквадора. Она позволяла соединять части с различным содержанием золота. Если отдельные части были из золота высокой пробы (18–24 карата), на место соединения помещалась капля ацетата меди, который получали растворением меди в уксусе, и несколько капель клея органическою происхождения («рыбий» или растительный клей). Затем части нагревали слабым пламенем в атмосфере, бедной кислородом, идеальной для выполнения этой операции. Органический клей выгорал в ходе процесса, медь сплавлялась с золотом изделия, образуя соединение в местах соприкосновения двух частей.

Если соединяемые части сделаны из томпака, добавлять ацетат меди было не обязательно. Для этого сложного процесса требовалась высокая температура (на 25° С ниже точки плавления металла), и малейшая ошибка могла разрушить изделие. В результате применения этого метода соединение получалось прочным и вместе с темпочти незаметным.

 

Среди металлических изделий культуры чибча специалисты особо выделяют украшения для повседневного употребления. Это тиары, диадемы, подвески для носа и ушей, кулоны в виде сердца и дисков, ожерелья, булавки, броши. Их тщательно полировали, шлифовали и золотили. Особенно ценились бусы и браслеты из нанизанных на золотые шнурки фигурок животных. Фигурки чтили как священные. Муиски верили, что божества принимают облик разных зверей, и, чтобы снискать их расположение, буквально обвешивались такими связками.

 

Горная система Анд богата месторождениями медных руд, серебра, олова, свинца и золота. Это способствовало раннему развитию металлургии населявших эти земли народов.

 

Ювелиры Чавин использовали обработку листового золота, рельефные изображения на металле, пайку и сварку. Искусство этой культуры схоже с искусством ольмеков – народа, населявшего побережье Мексиканского залива. Археологи доказали, что около 900 г. до н. э.между Мезоамерикой, Эквадором и Перу существовали прямые морские контакты. К тому времени, когда культура Чавин стала угасать, мастера по металлу передали свое мастерство и своих богов другим народам Перу.

 

Мочика многими специалистами признаются лучшими металлургами доинкского Перу. Они работали с золотом, серебром и медью, владели мастерством чеканки, ковки, пайки, инкрустации полудрагоценными камнями и перламутром. С помощью этих технологий мочика достигли значительных успехов в искусстве всех видов мелкой пластики из золота, дерева, раковин и кости. Культуре мочика принадлежат и печально знаменитые бабочки, найденные полковником Ла Роса, которые могли парить в воздухе, если на них дунуть. Каждая из бабочек, а их было около пяти тысяч, весила менее грамма и не была похожа на другую. К сожалению, вся эта уникальная коллекция была переплавлена в золотые слитки.

 

Если в Евразии символом древней металлургии стала Варна, то в Южной Америке апофеозом рудного дела принято считать некрополь Сипан в Перу. Сипан располагается на берегу реки Моче и представляет собой большой кирпичный холм с несколькими царскими гробницами. Величественные, удивительной конструкции пирамиды-усыпальницы местных властителей, построенные в 100–700 гг., хранили десятки тысяч разнообразных изделий из золота и сложных золотомедно-серебряных сплавов.

Маски, пластины, скипетры, причудливые фигуры фантастических животных и многие другие предметы многоярусными слоями укрывали останки почивших царственных особ. Но среди всей невероятной массы металла напрасно было искать хотя бы один медный предмет. Ношение золота было исключительной привилегией знати, поэтому по обычаю в захоронение вельможи клали множество разнообразных золотых украшений, а также вкладывали в глаза, рот и ноздри золотые шарики. Уникальными, не имеющими аналогов в мире являются найденные золотые инкрустации на зубах.

 

Народ Чиму (1200–1476 гг.), согласно преданию, приплыл по морю на бальсовых плотах откуда-то с севера. Его возглавлял человек по имени Такайнамо. В долине реки Моче он сошел на берег, воздвиг святилище, где совершил благодарственные обряды покровительствующим ему богам и основал царство Чимор. Местное население признало в нем нового повелителя. Владения царства Чимор простирались на тысячи километров. Это было самое могущественное государство из всех известных ранее в Южной Америке. В покоренных областях властители Чиму оставляли своих наместников, которые контролировали управление местных князей. Представителей таких слоев общества называли «высокородными мужами».

Чиму добились высоких результатов в металлургии. Их бронзовые ножи, мотыги и копья высоко ценились, как и золотые, и серебряные украшения. Предпочтение отдавалось серебру – оно считалось металлом Луны, которой индейцы поклонялись как верховному божеству.

В период расцвета династии Чиму в XV в. ювелирное ремесло превратилось из индивидуального промысла в хорошо организованную, строго контролируемую индустрию, поставленную на службу знати.

Чиму ценили драгоценные металлы как символ власти и престижа. Только знать имела право носить золотые одежды, пить из золотых кубков, использовать золотые гребни. Сумочки с золотым и серебряным шитьем и инкрустациями были модным аксессуаром, в котором хранили листья коки.

Добыча золота представляла собой главную отрасль экономики. По некоторым оценкам, добычей золота были заняты примерно 6000 человек. Золотоносная руда плавилась в расположенных на склонах гор «ветряных плавильных печах». Слитки драгоценного металла отправлялись в столицу – город Чан-Чан, где золото с помощью специального каменного молотка раскатывали в листы, из которых потом делали утварь, украшения, золотое шитье.

Золотых дел мастера изготовляли нагрудные украшения и золотые диски для ушей из кованых листов золота, чашки и блюда по деревянному шаблону, отливали бусины и статуэтки, используя позолоту и инкрустацию. Они были искусными мастерами в создании мозаики, рельефов и филиграни.

Испанский историк Хуан де Торквемада писал в 1613 г., что чиму выковывали из золота предметы такой красоты, которая затмевала все изделия испанских ювелиров: «Они умели делать таких золотых птичек, головки которых, язычок и крылышки двигались, топорщились, а также животных, в лапы которых они вкладывали различные безделушки, и те тоже двигались, словно плясали».

 

Изобретательность инков проявлялась во всех областях их жизнедеятельности, включая и обработку металла. Наибольшее практическое значение имела добыча меди и олова. Использовали и свинец. Из бронзы изготавливались топоры, серпы, ножи, ломы, щипцы, булавки, иглы. Лезвия бронзовых ножей, топоров и серпов ковали для придания им большей твердости.

Инками разрабатывались почти все ныне известные перуанские месторождения золота. Они прекрасно организовали добычу золота промывкой. Его намывали в реках, стекающих с Анд: по многокилометровым каналам подводили к золотоносным землям воду тающих снегов. Такие каналы обнаружены около Тиауанако в Чунгамайо, в окрестностях Ла-Паса. Золото добывали и в горных выработках. И сейчас можно увидеть остатки золотоплавильного производства в Хуабамбе. В Мачу-Пикчу обнаружены руины мельницы для измельчения золотоносного кварца.

Серебро добывали в основном в рудниках в районе Порко, расположенном в горной цепи на восточном краю боливийского плато. У испанцев этот район получил позднее название «Серебряная гора», а расположенный там город – «Серебряный город».

 

Труд индейцев по добыче металлов в какой-то мере можно считать образцом методов научного управления своего времени. Рабочий день длился с полудня до заката, чтобы не допустить преждевременного истощения работника на больших высотах с разреженным воздухом. Жены, которым разрешалось оставаться рядом с мужьями в течение всего периода отработки налогов, готовили пищу; часто организовывались праздники, и каждый рабочий имел право вернуться домой по окончании трудового срока.

 

Кузнечные мехи инкам не были знакомы; они добивались нужной температуры плавки (более 1000 °С) в продуваемых потоками воздуха специальных терракотовых печах, называемых «уаирас». В тех районах, где нехватка воздушных потоков не давала возможности использовать метод строительства таких печей, рабочие, как отмечает Гарсиласо де ла Вега, применяли «дутье, которое осуществлялось с помощью медных трубок длиной более или менее одного локтя (45 см), что зависело от размеров плавильной печи. Эти трубы забивались с одной стороны, оставалось только небольшое отверстие для увеличения тяги. Обычно несколько таких труб, от 8 до 12, располагалось вокруг плавильной печи, сильнее раздувая бушующий в ней огонь».

 

Инки называли золото «потом Солнца» (серебро для них было «слезами Луны») и воспринимали этот блестящий металл только с эстетической точки зрения, считая его красивым и священным. Из него они делали прекрасные предметы, статуэтки своих богов для украшения святилищ.

 

Особое значение имели булавки «тупу», которые использовались для скрепления пол шерстяного плаща, наброшенного на плечи, и демонстрировали социальный статус владельца одежды. К тому же они были главным украшением андской женщины. Обычные бронзовые тупу носили простолюдинки, а золотые булавки более тонкой работы с узорами украшали роскошные мантии знатных дам. Большинство булавок имело в длину пять или шесть дюймов. Форма и рисунок отличалисьбольшим разнообразием.

 

Ювелиры, мастера художественной обработки металла, жили в отдельных городских кварталах и платили налоги в виде произведенных ими изделий, сырье для которых обычно поставляли двор и знать. Например, для дворцовых садов Сапа Инки золотых дел мастера выковывали из этого драгоценного металла цветы, травы, стада лам вместе с пастухами, кроликов, мышей, ящериц, змей, бабочек, лис, диких кошек и размещали свои произведения искусства среди живых растений и деревьев.

 

Столица империи – Куско – слепил золотым блеском. Некоторые здания были покрыты золотыми пластинами, имитировавшими каменную кладку. Крытые соломой крыши храмов имели золотые вкрапления, имитировавшие соломинки, так что лучи закатного солнца «зажигали их блеском», создавая впечатление, будто вся крыша сделана из золота.

 

Испанцы были буквально ослеплены красотой Кориканчи. Летописец Педро Сьеса де Леон утверждал, что храм

бога Инти «самый богатый по количеству золота и серебра в нем и что подобного ему не найти во всем мире». Он писал, что «посередине одной стены пролегала полоса из чистого золота длиной в два обхвата человеческих рук и толщиной в четыре пальца. Ворота, ведущие к храму, и его двери были покрыты листами этого благородного металла. Внутри находилось изваяние Солнца из превосходно выкованного золота, украшенное множеством драгоценных камней. При храме был сад, в котором почвой служили «комки» золота, а между ними была хитроумно «высажена» кукуруза, вся из золота: стебли, листья, початки».

Снятый здесь внушительный золотой и серебряный «урожай» помог последнему Великому Инке Атауальпе заплатить выкуп за себя, когда он был взят в плен конкистадорами. Только со стен Кориканчи испанцы содрали 700 золотых пластин, «словно доски с ящиков», как заметил очевидец. После переплавки из каждой пластины получался золотой слиток весом в четыре с половиной фунта.

 

В Куско располагался и серебряный храм Луны. Гарсиласо де ла Вега описывал его следующим образом: «Помещение было облицовано серебряными пластинами. Центральное место занимал женский портрет, выполненный на большом слитке серебра. В эти покои вступали, чтобы посетить Луну и вверить себя ее защите, ибо ее считали сестрой и женой Солнца, а также матерью всех инков и всего их рода. По обе стороны изображения Луны стояли серебряные фигуры умерших цариц, расположенные в соответствии с престолонаследием и возрастом».

 

Исследования последних десятилетий показали, что многие металлы в исключительных условиях могут существовать в природе в самородном состоянии. К таким металлам относятся … цинк, сурьма, висмут, а также алюминий.

Самородный цинк, например, был найден в 60-х гг. прошлого столетия на южном склоне Чаткальского хребта в Средней Азии. Он представлял собой мелкие, диаметром в 1-2 мм, шарики, иногда с пустотами внутри. Предполагается, что механизм образования самородков цинка заключается в конденсации капелек металла из газовой фазы на поверхности затвердевшего магматического расплава в восстановительных условиях, например на поверхности контакта с угольными пластами.

Возможно, древнейшим изделием из самородного цинка является небольшое украшение в виде трубочки, найденное во время раскопок селения Мешоко в предгорьях Северного Кавказа в начале 1960-х гг. Эта находка датируется серединой 3-го тысячелетия до н. э. Первые письменные упоминания о цинке относятся к V в. до н. э. В индийских эпосах этого времени говорится о необычном металле, из которого изготавливали пластины синевато-белого цвета.

 

Сложность извлечения цинка из его минералов заключается в том, что он имеет низкую температуру возгонки: пары цинка образуются при температуре 906 °С. При этом температура плавления металла составляет 420 °С. Поэтому в обычных тиглях, в которых плавили медь, бронзу и другие металлы, происходили возгонка цинка, окисление его до оксида – цинкита, и последующая конденсация снова в окисленном состоянии. Введение в тигель древесного угля не решало проблемы, потому что в этом случае в качестве окислителя парообразного цинка выступал диоксид углерода.

Секрет получения металла заключался в том, что его восстановление проводили в герметически закрытых тиглях, от которых отводились трубки в охлаждаемые сосуды. Именно в них цинк и конденсировался в жидкость, а затем застывал в виде блестящего металла.

На территории Европы производить металлический цинк впервые научились на Балканах. Известно, что этим искусством владели металлурги, жившие в начале новой эры на территории Трансильвании. Здесь археологами был обнаружен металлический идол, отлитый из сплава, содержание цинка в котором превышает 85 % масс. Впоследствии по неизвестным причинам производство металла на территории Европы было прекращено и он стал ввозиться в небольших количествах из стран Востока.

 

Повторное открытие технологии извлечения цинка из руд в Европе приписывается известнейшему алхимику средневековья Альберту Великому, епископу Регенсбургскому. Историки, изучившие научные трактаты алхимика, пришли к выводу, что именно ему и его ученику Фоме Аквинскому удалось получить металлический цинк. Современное название металлу дал другой выдающийся алхимик, более известный как врач и целитель, Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм, более известный как Парацельс: «цинкум», что значит «белый

налет». В древности распространенным названием этого металла было «тутия» (туция), данное ему Страбоном и означающее «фальшивое серебро», хотя правильнее его было бы называть фальшивым золотом.

 

В своих сочинениях, относящихся к 330 г. до н. э., наставник и биограф Александра Македонского греческий философ Аристотель упоминает знаменитую индийскую чашу царя персов Дария. Ее очень трудно было отличить от золотой, хотя изготовлена она была из медно-цинкового сплава (латуни). Распознавать благородный металл и сплав Аристотель предлагал на вкус: питье из золотой чаши или кубка не оставляло во рту побочных ощущений; когда же посуда была из сплава, чувствовался металлический привкус.

 

Достоверно известно, что производить латунь в начале 1-го тысячелетия до н. э. умели в Индии, в Египте и на юго-восточном побережье Черного моря (здесь обитал легендарный «народ металлургов» – моссинэки). Для выплавки латуни в тигли помещали шихту, состоявшую из меди, древесного угля и цинковой руды, которую греки называли «галмеем». Такой способ производства металла описывается в произведениях древнегреческих ученых Плиния Старшего и Аристотеля. Аристотель упоминает также самородную латунь, которую добывали в Индии и Персии.

Латунь превосходит медь по целому ряду металлургических свойств. Она обладает более высокой жидкотекучестью и коррозионной стойкостью, у нее выше прочность и твердость, в то же время латунь более пластична при соответствующей обработке. Можно утверждать, что широкому распространению латуни в эпохи Древнего мира и средневековья препятствовала только редкость месторождений цинковых руд.

 

Минералы сурьмы были известны человеку уже в глубокой древности. Наиболее распространенный из них – стибнит (Sb2S3, другое название – антимонит) в определенных условиях может образовывать природную краску, называемую сурьмяной охрой. Многочисленные археологические исследования указывают на то, что начиная с 4-го тысячелетия до н. э. в Месопотамии, Средней Азии и Египте ее широко применяли для подкрашивания глаз и тела.

 

Главной областью применения сурьмяных минералов уже в бронзовом веке стало их использование при выплавке бронз. Бронзы с высоким содержанием сурьмы (до 20 % масс.) обнаружены при раскопках на Кавказе, в Египте, на Ближнем Востоке, в Скандинавии и Британии. Применялись сурьмяные минералы и при производстве глазурей и эмалей для придания им различных оттенков желтого цвета.

 

За всю эпоху Древнего мира известны только три случая применения металлической сурьмы. Известным археологом Петри во время раскопок в Эль-Лахуне были найдены несколько маленьких бусинок, в Хорсабаде обнаружена табличка из металлической сурьмы, а в Телло (Месопотамия) – небольшая металлическая ваза. Все эти находки могут быть объяснены использованием самородной сурьмы, которая, хотя и очень редко, все же встречается в природе в полиметаллических медно-сурьмяных месторождениях.

 

Висмут долгое время считался разновидностью сурьмы, свинца или олова. Известен самородный висмут, который является спутником месторождений серебра, сульфидных руд свинца, цинка, меди, железа, а также руд, содержащих сульфиды и арсениды кобальта и никеля.

Согласно наиболее распространенной версии, название металла происходит от арабского «би смид», что означает «подобный сурьме». Однако, по мнению некоторых исследователей, название элемента может иметь европейское происхождение: например, от древнегерманского слова «wismuth» (белый металл) или от немецких слов «wiese» (луг) и «muten» (разрабатывать рудник).

 

Кобальт …издавна имел дурную славу. В рудниках средневековой немецкой провинции Саксонии, которая была крупнейшим по тем временам центром добычи серебра, довольно часто находили руду, которая по всем внешним признакам казалась серебряной, но при плавке получить из нее драгоценный металл не удавалось. Более того, при обжиге такой руды иногда выделялся ядовитый газ (содержащий соединения мышьяка), отравлявший рабочих. Саксонцы объясняли эти неприятности вмешательством нечистой силы, коварных подземных гномов – кобольдов (от нем. Kobold – домовой, гном). По преданиям, от них же исходили и другие опасности, подкарауливающие рудокопов в подземельях. Со временем, когда научились отличать «нечистую» руду от серебряной, ее назвали «кобольд».

Минералы кобальта, а практически все они содержат мышьяк, являются распространенной примесью в медных и железных рудах. Иногда их количество достигает нескольких процентов, что придает породе характерный синеватый оттенок. Эти минералы применялись еще в Древнем Египте, Вавилоне, Китае для окрашивания стекол и эмалей в синий цвет.

 

У многих народов (причем в разные исторические эпохи) настолько часто встречаются сходные мифологические сюжеты с участием кузнецов, что это позволяет говорить о существовании «архетипа кузнеца». Как правило, это связывают с взаимодействием различных культур, однако во многих случаях этим обстоятельством нельзя объяснить поразительное сходство характеров и действий кузнецов в различных мифах, легендах и эпосах по всему миру.

 

Кузнецы при одинаковой «исходной информации» об их профессиональной деятельности не воспринимались народами совершенно одинаково, одним они представлялись посланниками небес, другим – порождением зла. Однако нет ни одной архаичной культуры, в которой отношение к кузнецу было бы нейтральным.

 

Необходимо отметить, что на протяжении довольно длительного времени, особенно в начальный период развития металлургии и металлообработки, мастер по металлу, обозначаемый общим термином «кузнец», совмещал в себе функции как собственно кузнеца, так и рудознатца и металлурга, а также оружейника и ювелира. Поэтому далее под «кузнецом» нами будет подразумеваться мастер-металлург широкого профиля, осуществляющий весь цикл производства от поиска и добычи руды до получения изделий из металла.

 

Деятельность кузнеца (так же, как в более ранние времена гончара), преобразующего элементы окружающей среды в полезные человеку орудия и предметы, определяющие жизненный уклад, на протяжении всей истории человечества представлялась людям сродни деятельности бога. По этой причине весьма распространен мифопоэтический сюжет о сотворении мира божеством-демиургом, который либо сам является кузнецом либо универсальным ремесленником, либо играет роль помощника демиурга, изготавливая отдельные элементы мироздания.

 

Умение получать и обрабатывать металлы, производить из них орудия труда, украшения, предметы культа и быта настолько ценно, что, по мнению человека древности, могло быть получено только от богов – либо непосредственно, либо через посредника – культурного героя. Неизменным атрибутом мифологического культурного героя является изобретательская и просветительская деятельность.

 

В мифологии мон-кхмеров и их соседей (Юго-Восточная Азия) культурным героем является Бунг. Он сын двух гигантов – первых обитателей земли. Из подземного мира Бунг похищает у бога Нду огонь и полезные растения. Бунг учит людей пользоваться сначала бамбуковыми и каменными орудиями, затем железными и изготавливать их с помощью молота и клещей. Источником железа служит дерево баньян (фикус). Из его древесины первые кузнецы делают человеку крепкие кости. Помощником Бунгу служит «птица-кузнец» козодой.

В Китае кузнецы и гончары почитали Лу Баня – бога-покровителя ремесел. Он считался создателем деревянного колеса для подъема воды на поля, изобретателем лодки и весла.

В тибетской мифологии с металлами людей познакомил Рулакье - первый министр в перечне мудрых министров и благородных царей. По преданию, согнав с трона узурпатора и восстановив династию, он стал министром, одомашнил животных, научил тибетцев вести сельское хозяйство, заготавливать сено впрок, рыть каналы, осушать землю и строить мосты. Рулакье обучил тибетцев выплавлять металлы (золото, серебро, медь и железо), выжигать древесный уголь, изобрел плуг и ярмо.

По поверьям бурят, первым кузнецом был небесный дархан (кузнец) Божинтой-убгэн, каждый из девяти сыновей которого был эжином («хозяином») – покровителем какого-либо кузнечного инструмента.

В мифах якутов с кузнечным и гончарным ремеслом их познакомил главный прародитель Эллэй. Однажды он сделал из шкуры павшей скотины кузнечные меха. Затем он выдолбил обрубок бревна наподобие деревянной ступы и обмазал внутри глиной, сделав горн. Положив в него руду и уголь и работая мехом, Эллэй выплавил железо. Используя камни в качестве молота, он выковал из этого железа молотки, клещи, топоры и косу-горбушу. Один из его сыновей стал первым шаманом, а другой – первым кузнецом.

В мифах коми бог-демиург Ен создал кузницу, чтобы дать людям железные орудия. Однако он не мог плавить железо и вынужден был обратиться за помощью к своему брату-антагонисту Омолю. Тот обещал помочь, но потребовал за это, чтобы души умерших людей отправлялись к нему, так появилась преисподняя.

 

В грузинской мифологии культурный герой Амирани – первоклассный кузнец – обучает людей кузнечному делу. В западно-грузинском и абхазском вариантах он уничтожает вредные растения. Амирани, подобно греческому Прометею, за богоборчество был прикован к скале в пещере Кавказского хребта. Ему постоянно клюет печень орел, а преданная собака лижет цепь, стараясь истончить ее.

Также в Армении существует поверье, согласно которому по воскресеньям кузнецы должны трижды ударять молотом по наковальне. От звука ударов кузнечных молотов укрепляются оковы Артавазда – проклятого героя мифологического армянского эпоса «Випасанк», который силится выйти из пещеры, в которой он закован в цепи, и овладеть миром.

Сюжет о добром или злом герое, прикованном с помощью металлической цепи (как правило, за богоборчество), весьма распространен в мифологиях различных народов. Помимо упомянутых Артавазда, Прометея и Амирани, сюда можно отнести и Фенрира – гигантского волка из германо-скандинавской мифологии. Скованный богами волшебной цепью Глейпнир, он ждет день Рагнарека, когда сможет разорвать свои оковы и проглотить солнце.

 

В дагомейской (Западная Африка) мифологии благодаря Гу, божеству железа, кузнечного дела, орудий, войны и оружия, пятому сыну верховного божества Маву-Лиза, люди получают орудия труда и оружие.

В мифах догонов (Западная Африка) изгнанные с неба первопредки отправились на землю, захватив с собой орудия богов. Один из них, Номму – предок кузнецов, взял с собой кузнечные инструменты и украл у небесных кузнецов огонь. Во время «приземления» он перебил себе конечности кузнечными инструментами: так появились суставы. Оказавшись на земле, он разметил землю для полей и распределил ее между восемью родами догонов. После того как прошли очистительные дожди, кузнец обучил людей искусству сева.

В мифологии народа ньяруанда (Центральная Африка) в роли культурных героев выступают легендарный первый царь Кигва и его брат Лутутси. Очутившись на земле, Кигва, его брат и сестра десять дней страдали от холода, голода и болезней. Сжалившийся над ними бог Имана, к которому они обратили свои мольбы, послал им огонь, семена полезных растений, кузнечный молот и мехи, мотыгу и другие необходимые орудия. Когда мотыга износилась, Кигва и Лутутси стали плавить руду и ковать мотыги. Они обучили кузнечному делу народ хуту, и с тех пор хуту изготовляют мотыги в Руанде.

В мифологии народов тропической Африки (Замбии, Заира, Кении, Танзании) бог грома и дождя (Леза, Нгаи, Энгби) научил людей строить жилища для защиты от зверей, выделывать шкуры, добывать огонь трением, выплавлять железо из руды и изготовлять топоры, мотыги, копья, а также ввел обычай брачного выкупа за жен.

 

Характерным примером трансформации от духа стихии до «бога-профессионала» является метаморфоза греческого бога-кузнеца Гефеста. Имя Гефест (Hephestios) буквально означает «находящийся у очага (огня)» (hestia – «очаг, огонь»). Первоначально Гефест был духом подземного огня, а затем огня, огненной стихии вообще. Значительно позднее его стали почитать как покровителя ремесел, связанных с огнем, в первую очередь – кузнечного дела. Кузницами Гефеста считались вулканы.

 

В материковой Греции культ Гефеста был постепенно «присоединен» к культу Афины, которая до этого была покровительницей афинских ремесленников (в Греции Гефеста почитали практически только афиняне). Искусным кузнецом считался тот, кого научили этому искусству «Гефест и Паллада Афина». У этой пары был даже общий храм. Кстати, один из храмов, посвященных Гефесту, можно и сейчас посетить, приехав в Афины, – он носит название «храма Тесея». Таким образом, постепенно Гефест из бога огненной стихии трансформировался в бога-покровителя металлургии и кузнечного искусства.

 

Гефест единственный бог греческого пантеона, который занят производством чего-либо (конечно, Афина почиталась как богиня мудрости и покровительница ремесла, но все-таки в первую очередь это богиня-воительница). Гефест - создатель атрибутов державной власти Зевса (щита – эгиды, скипетра, молний), трезубца морского бога Нептуна, шлема бога подземного мира Аида (делающего его невидимым), серпа богини плодородия Деметры, колесницы и короны бога солнца Гелиоса, стрел и луков близнецов Аполлона и Артемиды, трона бога сна Гипноса, тирса (жезла) Диониса…

 

Гефест изготавливает по «спецзаказу» богов вооружение для знаменитых героев – Геракла, Энея, Ахилла, причем щит последнего представлял собой подробную модель мира. По приказу Зевса Гефест сотворил из земли прекрасную женщину Пандору, созданную для того, чтобы принести несчастья людям, и выковал для нее венец. Кроме того, Гефест строит из золота величественные дворцы для Зевса и Геры и для других богов, в его обязанности входит обслуживание богов на пирах, в том числе приготовление нектара – напитка бессмертия.

 

В произведениях античного искусства Гефеста изображали обычно в виде мускулистого, бородатого человека, одетого в хитон ремесленника. Его представляли кузнецом, работающим в своей великолепной мастерской, которую часто помещали в недрах огнедышащей горы Этны или других вулканов, причем считалось, что все они соединены подземными ходами. В работе Гефесту помогают циклопы (киклопы) – одноглазые великаны, сыновья бога неба Урана и богини земли Геи. Кроме того, он «автоматизировал» свое производство, сделав из золота и оживив двух прислужниц, которые помогали ему в работе и при ходьбе.

 

Гефест – единственный «работающий» бог. Однако есть еще одна черта, выделяющая его из сонма других богов – внешнее уродство и физическая неполноценность. Как уже говорилось, Гефест родился слабым и некрасивым, из-за чего был сброшен матерью с Олимпа. При падении он повредил ногу, поэтому всю жизнь хромал. Согласно другому мифу, Гефест был сброшен с Олимпа еще раз, когда вступился за свою мать перед громовержцем Зевсом. Так или иначе, но Гефест был хром на обе ноги, что придавало его походке неровность и валкость.

Хромота – один из основных отличительных признаков мифических кузнецов. Кроме того, ноги – вообще их слабое место. Как уже отмечалось, Номму – мифический первопредок кузнецов в мифологии догонов, перебил себе кузнечными инструментами ноги, спускаясь с неба. Кузнец Тлепш из нартского эпоса сделал себе железные ноги после того, как лишился собственных…

Для объяснения хромоты мифологических кузнецов существует четыре основные версии. Согласно первой, хромота обусловливает неровность походки, что позволяет ассоциировать кузнеца с колеблющимся пламенем огня, которым он повелевает и которое он олицетворяет.

По второй версии, хромота кузнеца обусловлена его связью с нижним, хтоническим (подземным) миром, символом которого является змея – существо, не имеющее ног (змея также тесно связана с культом огня). Близостью к природным стихиям, в том числе хтоническим, объясняется и внешняя непривлекательность, «корявость» кузнеца. Еще одним символом связи кузнеца с нижним миром считается волк (иногда – собака), который часто встречается в кузнечных мифах, преданиях и легендах, особенно средневековых.

Согласно третьей гипотезе, в обучение кузнецам в архаичное время отдавали детей с дефектами тела, которые не могли быть полезными племени в качестве воинов, земледельцев или скотоводов. Также возможен вариант намеренного нанесения увечий для ограничения возможности передвижения мастера-кузнеца. Например, таким образом охромел скандинавский бог-кузнец Велунд.

И, наконец, по четвертой версии (предложенной П.И. Черноусовым), эта черта досталась кузнецу-металлургу в эпоху производства мышьяковой бронзы, когда легко возгоняемый мышьяк, используемый для легирования меди, мог привести к профессиональным заболеваниям. Мышьяковое отравление характеризуется, помимо прочего, повышенной раздражительностью и поражением центральной нервной системы (ЦНС), приводящим к параличам конечностей, что могло найти свое отражение в образе древнего кузнеца.

Кстати, при отравлении оловом, которое заменило мышьяк при производстве бронзы, также может наблюдаться паралич одних отделов ЦНС и возбуждение других, в результате чего развивается скованность движений, иногда судороги. Не исключены и другие профессиональные заболевания, связанные с длительным нахождением на ногах и поднятием тяжестей, в первую очередь приводящих к проблемам с позвоночником и суставами ног.

 

Следующая характерная черта мифологического кузнеца, наблюдаемая у Гефеста, – обособленность его жилища и особенно мастерской. Ее обычно связывают с тем, что кузнец, работающий с рудами металлов и с огнем, которые принадлежат нижнему миру, вызывает страх окружающих. Вообще кузнечное ремесло, особенно на этапе племенной социальной организации, воспринималось как форма магии.

Существуют еще две версии объясняющие, почему кузнецы селились отдельно: соблюдение пожарной безопасности, поскольку кузнец работал с огнем и мог невольно стать причиной гибели всего селения, и необходимость хранить в тайне секреты производства.

В нартском эпосе народов Северного Кавказа есть прямое объяснение обособленности мастерской мифического кузнеца Тлепша. Первоначально Тлепш, как и его учитель Дабеч, ковал железо на камне руками. Увидев это, Сатаней – одна из главных героинь эпоса – придумала и подарила ему молот и наковальню, а затем подсказала, как сделать клещи. Однако после обретения инструментов Тлепш уже не мог обрабатывать железо руками, а высшие силы дали ему наказ не показывать кузнечные орудия людям.

 

В индийской ведической традиции работой с металлами занимается бог Тваштар, само имя которого является, скорее всего, эпитетом и означает «создатель, творец». Он также является покровителем брака и деторождения как одной из форм творения. В более поздних текстах вед Тваштар отождествляется с Савитаром и Праджапати, в

других – с Вишвакарманом, представителями творческой, оплодотворяющей силы. Тесно связан Тваштар с небесными женщинами, женами богов, наиболее частыми его спутницами.

 

С этой же жизненной силой, по-видимому, связаны и мифы о создании кузнецами живых существ, а также о «починке» кузнецами тел героев. Для архаичного мифологического сознания процесс починки человеческого тела был аналогичен процессу починки сломанного металлического изделия, которое восстанавливалось в процессе кузнечной сварки, так же как и процесс создания мастером предмета был миниатюрным аналогом процесса сотворения мира. Тот же Тваштар, например, изготовил золотые руки солнечному божеству Савитару.

РРР: А изготовление протезов и починка роботов автору в голову не приходит…

 

Кузнец Тлепш из нартского эпоса, помимо изготовления вооружения для нартов, чинил им покалеченные в схватках бедра и черепа и, как уже говорилось, приделал себе железные ноги взамен отсеченных мечом. Он же закалил в горне тело нарта Сосруко (Сасрыквы), сделав его стальным. Аналогичным образом могущественный нарт Батрадз закалил свое тело в горне небесного кузнеца Курдалагона. У черкесов Тлепш был не только богом-покровителем кузнецов, но и богом-целителем; кузнецы считались также знахарями, а кузница была излюбленным местом лечения.

В космогоническом мифе эвенков верховное божество создало первых людей из глины и воды, а сердце из железа, вдохнув жизнь в виде тепла огня. Уже упомянутый выше мон-кхмерский Бунг сделал для людей крепкие кости из железа, а герой удэгейских ниманку (сказок) Егдыга сковал крепкие клювы и цепкие когти птицам.

 

Кроме «починки» человека, кузнец представлялся способным создать живое существо. Гефест, кроме Пандоры и «механических» помощниц, сделал треножники для богов, которые передвигались самостоятельно, и медных быков, охранявших Золотоеруно. Слуг ковал себе Эрлик – владыка подземного мира алтайских мифов.

Упоминавшийся выше нартский герой Сасрыква появился на свет с помощью кузнеца: некий пастух, воспылав страстью к Сатаней-Гуаше, выпустил в нее с другого берега реки семя, но попал в камень, на котором обозначился человеческий образ. Сатаней-Гуаша отнесла этот камень кузнецу, который высек из него и оживил мальчика.

Бог-кузнец Ильмаринен из финского эпоса «Калевала», потеряв жену, изготовил себе другую из золота и серебра. Однако этот миф был сложен или переработан в более позднее время, когда люди научились разделять в сознании творение природы и человеческих рук. Поэтому в нем подчеркивается невозможность для кузнеца, пусть даже и божественного, сделать полноценное творение природы: получившаяся после многих неудачных попыток женщина была холодна и не смогла заменить Ильмаринену жену; такая же неудача постигла его при изготовлении луны и солнца – они не светили. Зато Ильмаринену удалось с успехом сделать Сампо – аналог чудесной меленки из русской сказки – источник благополучия и изобилия.

 

Следующей чертой бога-кузнеца, которую мы видим и у Гефеста, является функция изготовления атрибутов власти для верховного бога-громовержца, чудесного оружия и предметов быта для других богов.

Эта «обязанность» восходит еще к первому богу-кузнецу Хасамилю. Когда богу солнца (хаттский Эстан, хеттский Истанус) потребовалось построить себе дома (храмы), он призвал свою помощницу – богиню Камрусепу. «И стала она хозяйкой... И воззвала она к всемогущему Кузнецу». Кузнец Хасамиль по ее просьбе принес железные орудия и поставил богу солнца очаг из железа.

Божественный мастер западносемитской мифологии Кусар-и-Хусас (умелый и мудрый) – кузнец-оружейник, но его деятельность распространяется и на другие предметы. Его мастерская находится на острове Каптару (Крит). В угаритских мифах Кусар-и-Хусас делает чудесный лук для героя Акхата, палицы для верховного бога-громовержца Балу (позднее – Баал или Ваал), с помощью которых тот побеждает морского бога Йамму. Он создает для богов прекрасные вещи – скамеечку для ног, стол, туфли, чашу, строит дворцы из золота, серебра и драгоценных камней.

Индийское божество Тваштар имеет некоторые черты, присущие греческому Гефесту. Подобно последнему, Тваштар – искусный мастер, умеющий делать разнообразные предметы для богов: он сделал палицу Индры, железный топор Брахманаспати. Кроме того, он обладает сосудами, из которых пьют боги волшебный напиток сому, как и Гефест – виночерпий богов, раздающий божественный нектар.

 

В мифах оружием громовержца часто служит молот, что отождествляет его с кузнецом, для которого молот также является самым важным предметом. Масштаб «деятельности» Громовержца и Кузнеца соответствующий – гром часто почитался не только как проявление гнева громовержца, но и как звук работы кузнеца. Например, в мифологии абхазов бог-кузнец Шьашвы, как и бог грозы Афа, может посылать небесный огонь – молнию, метать каменные или железные стрелы («пули»). Существует абхазская пословица «кузня – это осколок Афы». По-видимому, эта связь кузницы с богом грозы и отождествление бога кузнечного ремесла и громовержца восходят ко времени знакомства людей с метеоритным железом.

 

Связь кузнеца и громовержца отмечается в мифологии хеттов. Близки громовержец и кузнец в мифах балтийских народов, в которых громовержец часто играет роль кузнеца. Литовский Телявель был кузнецом-помощником бога Перкунаса, подобно тому, как сам Перкунас нередко выступает как кузнец верховного бога Диевса. Аналогичную функцию выполняет латышский Кальвис (Калейс), который выковывает оружие для громовержца Перкунаса, в некоторых вариантах – небеса, солнце, а для дочери бога солнца – пряжку-сакту.

Божественный кузнец грузинской мифологии Пиркуши («сумрачнолицый»), имевший также эпитет «огнепламенный», захваченный в плен дэвами (злыми духами), кует для них оружие, золотые и серебряные вещи. Из плена Пиркуши выручает бог Иахсари с условием изготовить ему колокол. Пиркуши также приписывается изготовление чаш, кубков, пивоваренных чанов.

 

Характерной чертой небесных покровителей металлургии в культурах Африки и Восточной Азии является «ответственность» за истину и правильный миропорядок. Например, египетский бог Птах (сотворивший мир словом), которого греки ассоциировали с Гефестом, являлся покровителем ремесел, искусства, истины и справедливости. Африканский бог войны и кузнечного дела Огун был также богом правды.

В зороастрийской иранской мифологии покровителем металлов считался Хшатра Вайрья – один из семи «бессмертных святых» из ближайшего окружения верховного божества Ахурамазды. Образ Xшатра Вайрья воплощает идею торжества гармонии, правильного порядка вещей, истины.

В поздней мифологии Китая покровителем кузнецов, ювелиров, точильщиков, изготовителей пиал и палочек для еды считался Лао-Цзы – легендарный основатель философского даосизма в Китае, автор «Даодэцзин» («Книга о пути и добродетели»). В мифологии тибетского буддизма божество Гарба-накпо (mgarba-nag-po, «черный кузнец») – покровитель кузнечного дела, патрон тибетских кузнецов включен в разряд хранителей религии и входит в свиту божества Доржешугдан.

 

Итак, перечислим черты, характерные для архетипа кузнеца:

  • внешнее уродство, проблемы с ногами, в том числе хромота;
  • тяжелый, неуживчивый характер;
  • обособленность жилища и мастерской;
  • связь с оплодотворяющей жизненной силой, покровительство семье и браку;
  • способность изготавливать живых существ и чинить части тела;
  • «обслуживание» богов, в первую очередь громовержца, изготовление атрибутов, строительство жилищ для богов; роль виночерпия на пирах;
  • связь с искусством, красотой, музыкой;
  • «ответственность» за гармонию, истину и правильный миропорядок.

 

В 1779 г. Уильяму Керу был выдан патент на способ получения латуни, содержащей 54 % меди, 40 % цинка и 6 % железа. Сплав приготовлялся в тиглях с использованием древесного угля под слоем флюса из зеленого стекла. Сначала сплавлялись медь и сварочное железо, затем под слой шлака добавлялся цинк. Подобные патенты выдавались неоднократно вплоть до середины XIX в. в разных странах Европы. Наибольшее распространение железная (белая) латунь нашла в Германии, где она называлась Aich-Metall, и использовалась для обшивки судов.

 

В качестве строительной арматуры железо (хотя очень незначительно и избирательно) в эпоху Древнего мира применяли на Ближнем Востоке, в Индии и Китае. Широкое применение железо нашло в индийской храмовой архитектуре в эпоху Гуптов – династии, правившей в Северной Индии в 4–6 вв. Использовались железные штыри, хомуты, затяжки, скобы. Во многих индийских храмах, построенных во второй половине 1-го тысячелетия, роль основных несущих конструкций выполняют железные сварные балки длиной до 6 м. Наиболее известными фундаментальными сооружениями из железа в средневековой Индии являются колонны в городах Дели и Дхаре.

 

Железная колонна в Дели – не только место паломничества индийцев, но и одна из главных достопримечательностей, привлекающая внимание туристов из всех стран мира. По наиболее распространенной версии считается, что металл для колонны был произведен в середине IV в. Это были крицы массой около 30 кг. Первоначально колонна была установлена в 415 г. в одном из храмов на востоке Индии в память о легендарном царе Чандрагупте II. В Дели колонну перевезли предположительно в 1050 г. по приказу царя Ананг Полы. В настоящее время колонна размещается во дворе мечети Кувват (Кутуб) уль-Ислам в городе-крепости Лал-Кот в 20 км южнее старого Дели (отсюда происходит другое название колонны – «кутубская»).

Масса кутубской колонны оценивается почти в 6 т. Ее высота достигает 7,8 м, над поверхностью земли она возвышается на 6,3 м. Диаметр у основания составляет 458 мм, по направлению вверх колонна конически сужается до диаметра 290 мм и заканчивается художественной капителью высотой около метра. В капители колонны имеется прорезь размером 15 × 5 см, которая уходит внутрь колонны на 41 см. Первоначально прорезь использовалась для закрепления статуи священной птицы Гаруды. Детали капители были выкованы по отдельности и закреплены на корпусе колонны насаживанием друг на друга.

Удивительно, что после почти 1600 лет существования колонна практически не имеет характерных проявлений ржавчины, и это несмотря на то, что ее ежедневно пытаются «заключить в объятия» тысячи посетителей. Согласно народному поверью, у того, кто прислонится к колонне спиной и соединит за ней руки, исполнится заветное желание. По этой причине на высоте от 1,1 до 1,4 м над уровнем земли колонна отполирована до блеска, и на ней хорошо видны отдельные неметаллические включения и трещины.

Исполнение колонны ясно указывает на то, что уже более 1600 лет назад в Индии при изготовлении монументальных памятников применяли соединение отдельных стальных криц при помощи огневой сварки и дополняли этот способ пайкой и механическим соединением. Исследования последних лет показали, что прежнее предположение о том, что колонна в Дели представляет собой единую цельную поковку, следует пересмотреть, однако это ни в коей мере не ставит под сомнение высокую оценку древнеиндийского кузнечного искусства.

 

Нержавеющая колонна в Дхаре располагается в стороне от туристских маршрутов и поэтому имеет гораздо меньшую известность. Дхар был крупным городом в средневековом королевстве Мальва на севере Индии. Предполагается, что дхарская колонна была изготовлена примерно в то же время, что и делийская. В период вторжения монголов она была сброшена с каменного постамента и разломилась на две части, повторное падение колонны произошло в XVI в., и теперь существуют три ее обломка общей длиной 13,22 м. Общая масса колонны оценивается в 7,3 т.

Химический анализ металла, из которого изготовлены индийские колонны, показал, что это именно железо с очень низким содержанием углерода – менее 0,02 % масс., и высоким содержанием фосфора – около 0,3 % масс. Однако эти цифры не объясняют удивительной стойкости металла к коррозии.

 

Этрусский пантеон включает множество богов, но в большинстве своем эти боги известны лишь по именам и по месту, занимаемому на бронзовой модели гадательной печени, обнаруженной в 1877 г. в г. Пьяченце.

В этрусском пантеоне принято выделять так называемую верховную триаду божеств – это громовержец Тин, его супруга и высшее женское божество Уни и богиня ремесел Менрва. Свиту громовержца Тина составляли двенадцать богов, в число которых входил бог-кузнец, имевший два имени Сефланс и Велханс (имя Велханс указывает на происхождение от древнейшего критского бога Фелхана). Все эти боги со временем «переместились» в римский пантеон, изменив имена в соответствии со строем латинского языка и по аналогии с греческими божествами: Тин стал Юпитером (Зевс), Уни – Юноной (Гера), Менрва – Минервой (Афина), Сефланс – Вулканом (Гефест) (так трансформировалось его второе имя – Велханс).

 

Бог Сефланс считался хозяином подземного огня, был покровителем кузнечного дела. Поэтому Сефланса часто изображали на монетах из Популонии – го ода, в окрестностях которого добывали в больших количествах железную руду. В образе кузнеца перед пылающим горном Сефланса можно увидеть на гемме из некрополя Тарквиний. На зеркале из Болонского городского музея, относящемся к 300-м гг. до н.э., Сефланс изображен с двойным топориком – символом царской власти, что говорит о его большом значении в этрусском пантеоне. На этом же зеркале показано рождение Менрвы из головы Тина, подобное греческому мифу о рождении Афины из головы Зевса. Известно изображение Сефланса рядом с богиней плодородия Туран на зеркале из Корхиано, находящемся в музееВиллы Джулия. Еще на одном зеркале воспроизведена сцена, в которой Сефланс освобождает богиню Уни, привязанную к трону. Этот мотив аналогичен освобождению Геры Гефестом из плена чудесного кресла.

Имя Велханс имеет древнейшее происхождение. Оно восходит к индоевропейскому корню «wel», обозначающему «партнера», в зависимости от обстоятельств – противника или помощника громовержца. От имени Велханса (Велхана) происходит имя римского бога-кузнеца Вулкана. Другие божественные кузнецы с тем же корнем в имени – это англосаксонский бог Вайланд, изготовивший неуязвимую броню богов, и германский божественный кузнец Велунд.

Этрусски верили в то, что бог-кузнец может выковать что угодно, в том числе удачу, счастье, бессмертие. Известны указания римских авторов на то, что магическими обрядами, связанными с культом Велханса/Сефланса, можно отсрочить беду, преследующую человека, на 10 лет, а для страны – на целых 30 лет.

Велханс/Сефланс не просто бог-кузнец, он весьма загадочный этрусский бог. Согласно Сервию он был богом молнии и владел небесным огнем. На небе Сефланс располагался рядом с Юпитером/Тином, что особенно сближает его с громовержцем.

 

Плутарх и Дионисий Галикарнасский полагали, что введение культа Вулкана связано с соправителем Ромула (легендарного основателя Рима) – Титом Тацием, который постоянно обращался к богу Вулкану, считая его своим покровителем. По одной из версий о смерти Ромула, он был убит сенаторами именно в храме Вулкана во время богослужения.

В центре Рима на возвышении над Форумом находилась священная площадка – вулканал. Вулканал считался одним из старейших священных сооружений города, по мнению Плиния, его основал сам Ромул, а алтарь воздвиг Тит Таций. Вулканал рассматривался как священный центр – очаг государства, там долгое время проводились заседания Сената.

В III в. до н.э., храм Вулкана как божества, связанного с огнем и пожарами, был перенесен на Марсово поле за пределы померия – границы, обозначавшей священные пределы города Рима. Этот храм просуществовал до 214 г. н.э. В дальнейшем храмы Вулкана также располагались вне городских пределов. Еще одно святилище Вулкана было построено после Великого пожара 64-го г. н.э. императором Домицианом на холме Квиринал.

Связь Вулкана с кузнечным делом в Риме, несмотря на отождествление этого бога с греческим Гефестом, была достаточно слаба, его почитали, прежде всего, как бога разрушительной и животворящей силы огня. К имени Вулкана римляне прибавляли эпитет Мульцибер (т.е. мягчитель, плавильщик). Также он считался покровителем виноградной лозы, так как на вулканической почве она лучшие плодоносит (отсюда возникло предание об особой дружбе Гефеста с Дионисом). Вместе с Вулканом почиталась Майя – древнеиталийская богиня весны, покровительница плодородной земли, которая считалась его женой.

В честь Вулкана ежегодно проводился праздник Вулканалий, по легенде также учрежденный Ромулом. Его отмечали 23 августа, когда летняя жара создавала максимальную угрозу возгорания зерна в хранилищах. Во время праздника разжигались костры, на которых готовились жертвенные рыбы и животные. В течение дня проводились увеселительные мероприятия, а вечером римляне приступали к вечерним работам при свете свечей, что символизировало пользу огня.

Вулкану был посвящен один из двух ежегодных праздников освящения труб (Tubilustrium), который отмечался 23 мая. В жертву Вулкану приносили животных рыжей масти, а также оружие побежденного врага.

 

Кельтского бога – покровителя кузнечного ремесла в Ирландии звали Гоибниу, а в Уэльсе – Гофаннон (оба имени происходят от староирландского «goba» – «кузнец»).

Гоибниу был первым из триады богов-ремесленников, два других – это плотник Лухта и медник Кредне. Гоибниу выковывал наконечники копий тремя ударами молота, Лухту вырезал древки для копий тремя взмахами топора, а Кредне прикреплял наконечник к древку настолько плотно, что его не надо было крепить бронзовыми заклепками. Также эта троица добыла на северных островах магическое копье Ассал для солнечного бога Луга – покровителя искусств и ремесел. Одно из прозвищ Луга – Самилданах (ирл. Samildanach) означает «Многоискусный», «Искусный во многих ремеслах».

Гоибниу имел все основные черты, характерные для божественных кузнецов. Как и все высшие боги кельтского пантеона, он принадлежал к Туата Де Дананн – клану богини Дану.

Во время войны богов между кланами богини Дану и Фир Болг, в который входили фоморы – существа, представляющие демонические, темные силы хаоса, Гоибниу вместе с Лухту и Кредне изготовил богам доспехи и оружие. Оружие обладало волшебным свойством: тот, кто был им ранен, не мог поправиться. С его помощью клан светлых сил одержал победу над фоморами во второй, решающей битве при Маг Туиред (Мойтуре).

Гоибниу наряду с Дагда, богом земли, мудрости и богатства, считался владельцем магического неистощимого котла. Особенно важной была роль Гоибниу как хозяина Потустороннего Пира – «Пира Гоибниу». Участники праздника становятся неподвластны болезням, старости и смерти, отведав чудесного опьяняющего напитка, дарующего вечную жизнь (аналогично Гефесту, разносящему гостям на олимпийских пирах нектар –божественный напиток бессмертия).

Отзвуком этого древнего мифа о божественном кузнеце – хозяине потустороннего пира является странная, на первый взгляд, статья в законах средневекового Уэльса, согласно которой придворному кузнецу первому подавали напитки на королевских пирах.

Женой Гоибниу была Морриган – одна из триады богинь войны и смерти. Морриган также была богиней сексуальной магии, используемой, в частности, как средство воинской инициации.

Помимо своей главной функции, Гоибниу пользовался у ирландцев репутацией мастера еще одного характерного для бога-кузнеца ремесла, а именно – строительного дела. В этой ипостаси он был известен под именем Гобан Саэр, что означает «Гоибниу Зодчий», и о его волшебном искусстве по всей Ирландии ходили самые фантастические легенды. Именно Гобан Саэру приписывается возведение в Ирландии круглых башен, а христианские клирики еще более увеличили его и без того широкую популярность, провозгласив его зодчим бесчисленных церквей. «Его работы» сохранились во многих кафедральных соборах и церквах Ирландии.

 

Также с металлами у кельтов была связана Бригита (Бригантия) – дочь бога Дагды. Она считалась богиней огня и очага, а также поэзии, которую древние гэлы считали нематериальной, сверхъестественной формой огня. Кроме того, Бригита покровительствовала врачеванию, помогала при родах. Иногда под именем Бригиты подразумевают три женских божества, покровительствующие мудрости, искусству исцеления и кузнечному мастерству. В христианской традиции она стала почитаться как святая Бригитта (Бриджит).

 

Особенно значимую роль кузнечное ремесло играет в мифах народов Северной Европы, с которыми тесно смыкаются мифы и легенды германских племен. В этих мифах работой с металлами заняты крошечные подземные существа – «светлые» цверги или «темные» альвы (эльфы). Их трудом созданы многие чудесные вещи – атрибуты северных богов, в том числе Мьелльнир – молот громовержца Тора. Позднее их стали называть гномами или карликами. Повелителем северных гномов был бог – кузнец Велунд.

Скандинавские и германские мифы рассказывают, что, основав небесное селение Асгард, боги (асы) первым делом поставили в нем горн, чтобы ковать из железа инструменты. При этом Велунд не упоминается среди богов, перечисленных Снорри Стурлусоном в «Младшей Эдде», однако «Старшая Эдда» содержит «Песнь о Велунде» (Volundarkvida), из которой, в основном, и известно об этом боге.

Из «Песни о Велунде» следует, что он был сыном конунга финнов, искусным кузнецом и князем альвов. Кузнечному мастерству он учился у хранителя источника мудрости великана – кузнеца Мимира, и гномов из горы Каллав. Таким образом, Велунд, как и многие другие божественные кузнецы, связан с мудростью и тайным знанием.

Женой Велунда стала лебединая дева (валькирия) Хервер Чудесная, которая родила ему сына, а затем покинула Велунда, оставив в подарок кольцо. Затем, пока Велунд спал, его пленил конунг Свитьода (Швеции) Нидуд. Он изувечил Велунда, сделав хромым, и заточил на острове Севарстед (Savarstod). Там Велунд должен был выковывать для конунга различные предметы. Кольцо его жены отдали дочери конунга Бедвильд, сам же конунг носил его меч.

Воспользовавшись ситуацией, Велунд убил сыновей короля, когда они его тайком посетили, и изготовил из их черепов кубки, из глаз – драгоценности, а из зубов – броши. Кубки он отослал конунгу, драгоценности – его жене, а брошь – принцессе. Затем, когда дочь конунга принесла ему для починки кольцо, Велунд соблазнил Бедвильд, зачав сына, и забрал кольцо. После этого Велунд, подобно греческому Дедалу, улетел с острова с помощью сделанных им крыльев или летательного аппарата.

В Британии известен Веланд (Weyland, Wayland, Weland, Watlende) – мифический бог-кузнец англо-саксонского пантеона, который попал в Британию вместе с переселившимся туда племенем саксов. Англичане связывают Велунда с погребальным курганом в Оксфордшире (Беркшире), так называемым Вейленд-Смити (англ. Wayland’s

Smithy – Кузница Вейланда). Эта достопримечательность была освящена еще саксами, но сам курган – мегалитический, то есть относится к гораздо более раннему периоду. Существовало поверье, что, если оставить на ночь рядом с холмом коня и серебряную монетку, то наутро он окажется подкованным.

Позднее имя Велунда стало своеобразным «знаком качества» героического оружия – в некоторых легендах ему приписывалось создание Экскалибура – меча короля Артура, мечей Бальмунга и Жуайеза, принадлежавших Зигмунду и Карлу Великому а также меча Беовульфа. Также Велунд изготовил меч Миминг для своего сына Хайме…

 

С распространением христианства в Европе образ Велунда претерпел те же изменения, что и многие другие боги языческого пантеона, которые превратились из персонажей божественных в фольклорные и демонические. Его кузнечная деятельность, которая была связана с подземным миром, обусловила то, что в христианскую эпоху он трансформировался в персонаж, связанный с дьяволом и, даже, в самого дьявола.

Гете при создании трагедии «Фауст» использовал старинную немецкую средневековую легенду о докторе Фаустусе, продавшем душу дьяволу. Дьявол при этом выступает под именем «Мефистофель», однако в сцене Вальпургиевой ночи, требуя от нечисти дать ему дорогу, восклицает: «Дворянин Воланд идет!» («Junker Voland kommt!»). Гете упоминает это имя лишь однажды, и в русских переводах оно обычно опускается (присутствует в прозаическом переводе А. Соколовского 1902 г.). Однако именно из «Фауста» имя Воланда со всеми характерными атрибутами этого персонажа (в первую очередь – хромотой) перекочевало в роман Булгакова «Мастер и Маргарита».

В «Сказках Старой Англии» Редьярда Киплинга есть рассказ «Меч Виланда», в котором Киплинг возвращается к классическому скандинавскому образу Велунда. Шекспировский эльф Пак рассказывает, как прибывший на острова грозный бог Виланд становится мелким английским божком Вейландом. В конце концов, Виланд вынужден был работать кузнецом у дороги, подковывая лошадей смертным людям. В этом эпизоде используется легенда о кургане Вейленд-Смити.

 

В ранних версиях мифа «Калевала» (сохранившихся у народа ижоры) финский бог-кузнец Ильмаринен являлся демиургом, участвующим в сотворении мира, позднее его функции ограничились чисто кузнечными. Образ Ильмаринена восходит к финно-угорскому божеству неба, ветра, воздуха (финское слово «ильма» переводится как «воздух, небо, погода»).

Согласно «Калевале» железо, рожденное из молока трех дев, созданных верховным богом Укко, убоялось огня и спряталось в болотах и горах. Только с рождением Ильмаринена появилась возможность использования железа…

По одной из версий мифа, Ильмаринен сделал кузницей свою рубаху, из шубы сделал меха, в качестве молота использовал свой локоть, а колени использовал как наковальни, после чего стал ковать «кончики иголок женских, острия мечей геройских».

В нартском эпосе также есть легенда о «трех руках» – частях тела кузнеца. Правая рука – молот, левая – клещи, левое колено (или оба колена) – наковальня. Нартский бог-кузнец Тлепш первоначально ковал железо голыми руками, ковал железо руками и алтайский шаман Ак-гая, «употребляя пальцы вместо щипцов, а кулак вместо молота».

Кузнецы одного из африканских племен должны были иметь в кузнице статуэтку однорукой женщины, другая рука которой, согласно легенде, стала кузнечным молотом.

Главным эпическим подвигом Ильмаринена стало создание Сампо – аналога чудесной меленки из русской сказки – источника благополучия и изобилия. Завлеченный обманным путем в северную страну Похьелу, Ильмаринен делает для ее хозяйки Сампо в качестве свадебного выкупа «взяв конец пера лебедки, молока коров нетельных, от овечки летней шерсти, ячменя зерно прибавив»…

 

Иллюстрации

Рис.1   Рис. 2   Рис.3   Рис. 4   Рис. 5   Рис. 6   Рис. 7