О.Боровикова

Поездка в Иран

«Непостоянно все, что в мире есть,

К тому ж изъянов в том, что есть,

не счесть.

Считай же сущим все, чего не видишь,

И призрачным все то, что видишь здесь.»

Омар Хайям. Рубаи.

* * *

Впервые побывав в Иране, Вы будете приятно удивлены, что на этом небольшом островке цивилизации, окруженном почти со всех сторон военными конфликтами, заложником которых он по неволе стал, есть места, сохранившие атмосферу настоящего Древнего Востока. Как бы цинично это не звучало, но как раз благодаря изоляции этой страны, Древний Восток здесь еще жив. И он, как и тысячи лет назад, имеет здесь свои собственные неповторимые черты, в отличие от исторических характеристик других древних стран ближневосточных государств. Отличаются даже между собой население и культура севера и юга Ирана. Столичный Тегеран с его скоростным экономическим ростом, активно воспринимающим общемировые устремления, и провинциальные южные города, изо всех сил старающиеся сохранить культурное наследие древней Персии.

Персидская цивилизация зародилась в Эламе в долине рек Карун и Керхе. Сейчас это местечко называется Шуш (Сузы), тихий городок на востоке Ирана, где находится дворец «Ападана» - археологический парк под открытым небом.

Своим величайшим расцветом персидское государство обязано царской династии Ахеменидов. К середине VI столетия до н.э. царь Кир Великий II Ахеменид, наследник правящей династии Месопотамии, основатель персидской столицы Персеполес, как назвали ее греки, завоевал земли Ассирии и Армении, Египта и Малой Азии, Мидийского царства, расширив границы вплоть до Индии, а в 546 г. покорил Вавилон, где был коронован как Вавилонский царь. Он же потом позволил евреям во главе с Ездрой вернуться из Вавилонского плена на родину в Иерусалим, и строить храм Яхве. Великий правитель погиб в 530 году до н.э. в схватке против скифских племен средней Азии.

По силе и могуществу царя Кира II не уступает его правнук Дарий I (Дараявахуш I), возглавивший империю в 521 г. до н.э. Между 519 - 512 гг. Дарий I покорил массагетские племена Фракии, присоединил к империи Македонию и северо-западную часть Индии. Это было временем наивысшего могущества Персидской державы, границы которой стали простираться от реки Инд на востоке до Эгейского моря на западе, от Армении на севере до Эфиопии на юге. Таким образом, возникла мировая держава, объединившая под властью персидских царей десятки стран и народов.

Пережив периоды правления греческой Династии Селевкидов с 330 по 150 г. до н.э., диадоха Александра Великого, а затем парфянской Династии Аршакидов до 224 г. н.э., Персидская империя вступила в завершающий этап своего существования – эпоху Сасанидов.

«Государство Ариев» - так называл себя будущий иранский народ, с пренебрежением относившийся к чужеземным Селевкидской и Аршакидской Династиям.

Именно «Сасаниды» от Арташира Папакана, происходившего из царского рода Сасана (Шашан) в 224 г., до последнего шаханшаха Йездигерда III (сына Хосрова II) в 632 г. и основатели империи «Ахмениды» – пользуются в Иране наибольшей любовью и почитанием из всех царских династий стоявших во главе Персидского мира.

Как и большинство стран Ближнего Востока, Персия была не готова к ярости исламских Арабов, начавших активную захватническую деятельность в седьмом веке. Династия Сасанидов в Персии закончилась в сражении в 636 году. У персов тогда не было столицы с обороноспособностью, сравнимой с византийским Константинополем, и в 651 году мусульмане полностью завоевали Персию.

Но, как выяснилось, иранцы, при всем их уважении к исламской культуре, до сих пор считают себя настоящими потомками персов, древних Ариев, переселившихся на территорию Ирана в конце III тысячелетия до н.э., и с большим почтением относятся к Зороастризму – религии Персидской империи, провозглашенной во времена Дария I общегосударственной.

* * *

Получить визу в Иран и просто и сложно одновременно. Достаточно обратиться в Консульство со всеми необходимыми документами паспортом, анкетами, фотографиями. На это уйдет около месяца. У меня в запасе было же всего четыре дня, поэтому пришлось рискнуть и через агентство «Открытие» в Москве оформить только приглашение в Иран - листок с зелеными полями и тремя предложениями на фарси, куда была вписана моя фамилия и номер паспорта. И сразу обрадую, ничего этого не потребовалось. Прилетев в Тегеран в аэропорт Мехрабад, все иностранные граждане сдали свои паспорта в окошко паспортного контроля и, оплатив визовый сбор в размере 50 евро (70 долл.), ожидали в вестибюле возвращения документа с вклеенной красивой визой, выписанной на срок пятнадцатидневного пребывания в стране. Не понадобились и 2 фото 3х4, без которых, как пугали меня русские туристы, не пропустили бы в страну, также не было необходимости в участи некоего человека-поручителя за образцовое поведение одинокой путешествующей иностранки, и подтверждений о браке и т.д. И, к удивлению боязливых, первый паспорт с разрешительной визой был доставлен мне. Вот уж действительно закрытая страна, и как много о ее законах ходит кривотолков в среде всего остального мира.

Дальше со мной приключился один интересный эпизод. Встав в одну очередь с местным населением, я была перенаправлена в другую очередь с названием «форинг» (иностранец), но по ошибке решила, что мне необходимо присоединиться к стоявшим в уголке европейцам, ожидающим у дверей какого-то кабинета. Быстро пробившись сквозь англо-французскую делегацию, очутилась в комнате дактилоскопии. Пока иностранцы водили носом и возмущались порядками страны третьего мира, моя рука уже лежала на экране спецприбора. Иранец удивленно посмотрел на происходящее, и почему-то сразу спросил: «Ю ар фром Руси?»

На мой утвердительный кивок он ответил: «Но, Руси иц фри, онли Амрика эд Ероп».

Это конечно было приятно, особенно в глазах европейцев, русскому туристу почувствовать себя «уважаемым человеком» в закрытой стране, находящейся буквально в политическом вакууме.

Аэропорт Махрабад большой, красивый, современный. В нем просто невозможно запутаться и чего-то не понять. Все стенды и направляющие снабжены надписями на фарси и английском. Даже с получением багажа авиарейсов иностранных компаний, было понятно, что мне необходимо непростым маршрутом проследовать из левой части аэропорта в правую, где я и увидела свой чемодан, стоящий в стороне от транспортной ленты, никем неохраняемый.

О воровстве в Иране я ничего не могу сказать. Вообще есть ли оно там? Несколько раз мне пришлось оставить кое-какие вещи на попечение неизвестных мне людей, доставать пачку денежных купюр, когда не понимала, сколько с меня требуется, предлагая взять сколько нужно (не везде сумма, которую называют по-английски или пишут на листке соответствует реальной цене, иранцы возьмут гораздо меньше!), в одном магазине меня запомнили, и в следующий раз, когда я забежала туда через два дня отдали сдачу, показав в тетрадке запись о долге за магазином. Не имея ни одного негативного опыта общения с иранцами, утвердительно могу сказать об их настоящей честности.

К сожалению, банковская система Ирана несколько ограничена. Не везде вы сможете расплатиться или снять деньги с кредитных карт, если не сказать, что и вовсе не сможете ими воспользоваться. Поэтому въезжать в страну и путешествовать вам придется с наличными деньгами. Лучше всего, если это будут доллары США. При этом, необходимо помнить, что в небольших городах для удобства расчетов лучше всего, конечно, иметь местную валюту. Риал – так называется денежная единица Ирана. Денежная система исчисляется сотнями тысяч и миллионами. По началу мне приходилось очень непросто среди такого количества нулей, причем сами иранцы довольно часто путались, называя «тысячу» сотней и наоборот, а попытки перевести местную валюту в долларовый эквивалент, иногда вообще приводили меня в шок. Оставалось просто вытаскивать купюры, тогда все вставало на свои места. В Иране все очень дешево, дорогие только сувениры, предназначенные для продажи иностранцам. Красивая, просто глаз не отвести, расписная тарелка, например, в зависимости от размера, стоит от 20 до 45 долл., набор узорных рельефных плиток с эскизом единой картины от 45 до 100 долл., и, конечно, персидские ковры. Это вообще шедевры Ирана. Вспомнить даже о персидских сказках «1000 и одна ночь», «Волшебная лампа Аладдина», ковры-самолеты и джины - все они родом из Персии. Эти чудесные произведения искусства, словно картины выдающихся художников с райскими птицами, прекрасными танцовщицами, караванами верблюдов на фоне красного заката, сценами из дворцовой жизни Кира Великого, прогуливающегося с супругой в роскошном саду, картины богатых пиров и царских торжественных приемов. Все это великолепие волшебного художественно-ткацкого мастерства можно увидеть на восточном базаре, и цены на эту красоту соответствуют качеству, доходя порой до трех тысяч долларов. Но уверяю, качество изделия стоит того.

* * *

Из столичного международного аэропорта Махрабад мне предстояло доехать до междугороднего аэропорта, так называемого «Терминал-2». Такси за 20 долларов, и через полчаса водитель уже помогал мне приобрести билеты на самолет в Шираз, город, удаленный от Тегерана на 900 км к югу. На все путешествие отводилось 7 полных дней, и дел намечалось сделать много, помимо этого возможны были и незапланированные посещения неизвестных мне мест, которым тоже нужно было бы уделить время. Билеты достались только в Шираз и из Язда в Тегеран на последний день пребывания в Иране, ночью 9-го нужно было возвращаться в Москву. Цены на авиа-перелеты оказались дешевыми, всего по 30 долл.

И, как потом отметила, правильно сделала, что не поехала в Язд вначале своего путешествия. Этот город мне так понравился, что находясь под впечатлением, я осталась бы там на долго, потеряв драгоценное время.

В аэропорту Шираза в туристическом офисе мне смогли предложить карту города на испанском языке и карту всего Ирана на фарси, официальном государственном языке исламской республики Иран. В Иране в ходу два языка – фарси и арабский, они вобщем-то во многом схожи, но по звучанию, фарси не так отрывист, он гораздо мягче и плавнее, а в написании более узорист. Еще нужно отметить, что русский язык по произношению очень близок к фарси, возможно из-за принадлежности к индоевропейской группе. Например «мне, мое, мой» - по фарси «ман, мени», «юный, молодой» - «нова», «хорошо» - «хуб, хоба», «плохо» - «бад», «что» - «че». Иногда мне казалось, что меня больше понимают не на английском, а на родном русском языке. В Ширазе сразу попала под «покровительство» местного таксиста Мансура, неплохо знавшего английский, обрадованного появлению легкой добычи.

Но во многом благодаря этому человеку все мои перемещения по Ширазу и окрестностям были оперативными, он же познакомил меня со всей своей родней, и с замечательной сестрой Мариам, помогавшей мне на восточном базаре приобретать пряности и сувениры. Без нее я врят ли бы разобралась какая трава от чего лечит, а какая является обычной приправой, на вкус они все либо горькие, либо кислые, а некоторые и даже пробовать нельзя. Продавец в одной лавке прям аж затрясся весь от страха, когда я посыпала на язык щепотку зеленого порошка из холщевого мешка. Не знаю, как называлась эта ядовитая лечебная гадость, но во рту аж онемело все. Оказалось ее нужно прикладывать к ступням ног. Набрала Иранской хны, аптечных сборов, и много еще разных разноцветных душистых пакетиков приправ, барбариса, сушеных лимонов для приготовления мяса, рыбы, курицы, риса, гороха и т.д.

Мансур предложил мне хороший отель на ул. Такхти, взамен тому, адрес и название которого я выписала из Интернета.

Действительно это оказался хороший 4-х звездочный «Арг-хотель» со всеми удобствами, с завтраком, ТВ, бесплатным баром, и всего за 20 долл. за ночь. Надо признать, иранцы - уважающие себя люди, и если нам кажется, что за 20 долларов можно снять только дырку от бублика, то оказавшись в уютных апартаментах, приятно удивляешься чудесам местной экономики.

Сорок минут на переодевание и снова в дорогу. Без торга соглашаюсь за 60 долл. на поездку в заветный Персеполес – столицу древней Персии. Эта поездка заняла остаток дня и Мансуру пришлось ожидать меня 4 часа, пока я осматривала весь археологический парк, дворцовый комплекс и гробницы царских особ.

* * *

Персеполис.

Это греческое название столицы Персидского государства начала VI века до н.э. Основателем ее считают основоположника Династии Ахеменидов царя Кира II, названного Великим в честь своих невероятных побед, одержанных над почти ослабевшими империями Древнего Востока. Происхождение из рода царей Месопотамии, знание о расположении сил окрестных империй, его мудрость и великодушие, достойные только восхищения, сделали его доблестным завоевателем, сумевшим присоединить к своей сравнительно небольшой вотчине на краешке Персидской земли столько территорий огромных государств. Время правления Кира – это время существования библейских пророков Исайи и Даниила, в книгах которых этот могущественный царь юга появляется в образе помазанника Бога Саваофа, исполнивший древнее пророчество, покоривший Вавилон и его царей Набонида, Валтасара и Навуходоносора, это время первосвященника Ездры, оказавшегося в Вавилонском плену и получившего по милости этого царя возможность вернуться со своим народом на родину в Иерусалим. Высоко имя Кира Великого в истории Персии, ему приданы все атрибуты благочестивого мессии. Нигде в источниках невозможно найти каких-либо негативных сведений о нем. От библейских до обрывочных клинописных записей – везде имя этого царя весьма превозносится, и интересен тот факт, что царя называли не завоевателем, а освободителем. Признанная всеми гуманность его личности по отношению к завоеванным народам, к их религиям вызывала к нему необычайное почтение. Персы прямо называли его «отцом», греки – образцом мудрого государственного правителя, а иудеи – даже помазанником Иеговы. И могущество Персидской империи почти триста лет оставалось непоколебимым, пока на арену политических интересов не пришел Великий Александр, одержавший победу над войсками Дария I, и Персия оказалась во власти греческой династии Салевкидов.

Царь Кир погребен в Пасаргадах, где до сих пор сохраняется его памятник, похожий на высокий каменный дом. Рядом с ним до некоторого времени находилось изображенное крылатое существо в эламском наряде с головным убором египетских богов, и сам Великий Александр приказал своему подданному Аристовулу заботиться о сохранности гробницы Кира. Все это без сомнения придает большую долю почета и уважения первому персидскому государю.

К дворцовой площадке по обеим сторонам напротив друг друга ведут высокие и широкие каменные лестницы.

Эти ступени еще помнят уверенную поступь своего царского владыки.

Вот знаменитые персепольские пропилеи «Висадах» - «назначенные для всех народов», «Всемирные».

Несомненно, украшения в виде быков являются частью культуры ассирийцев.

Отсюда идут колоссальные фигуры мифических животных полубыков и полульвов на входах. С их другой стороны красуются изображения крылатого Ахурамазды.

Так мы оказываемся на триумфальной дороге, по которой победоносно шествовала царская армия.

На стенах дворца сохранились барельефы, представляющие борьбу бога или царя с чудовищами мира мрака и тьмы.

Историки, знающие толк в строительном деле склоняются к мнению о том, что рассвет искусства периода Ахеменидов наиболее блестяще проявилось во времена Дария I и Ксеркса, когда создавались именно эти памятники Персеполиса.

Предшествующим периодом были памятники Пасаргады, куда мне только предстояло отправиться. Над каждым барельефом, изображающим царя, неизменно парит образ Ахурамазды.

Дворец приемов.

Тронная зала, называемая «Ападана», величественное произведение древнеперсидского искусства, полагают, заимствовано у Египта. Здесь в Персеполисе эта зала состояла из 100 колонн.

Некоторые залы имели стены, некоторые были открыты, все они были украшены барельефами. Главной частью была знаменитая Ахеменидовская колонна с колоколообразной формой вверху и листьями, с навершием в виде двух смотрящих в разные стороны голов быков или единорогов. Такие колоны, как правило, были самыми высокими и тонкими, достигали высотой до 12 метров.

Такие открытые Ападаны, занимающие пространство в пять, а то и в семь тысяч квадратных метров с высоченными колоннами, с возможностью созерцать их издалека, были наилучшим выражением идеи всемирного величия царя, сидящего на троне на виду у всех подданных в великолепном, невиданном дотоле сооружении, словно созерцающего все свои страны.

Здесь же недалеко, в скалах, цари устраивали себе гробницы, как это было и в Египте. С Египтом у Персии было много связей, и политических и социальных. Также наблюдается смешение религиозных идей. Установив власть над Египтом, персидские цари не могли узурпировать его мощную религиозную культуру, объявить ее поверженной и насадить свой государственный культ зороастризма. Зато присовокупить египетских богов к уже имеющейся своей религии, было делом достойным мудрого и благородного правителя, завоевавшего таким образом не только земли, но и сердца покоренного народа.

Признаюсь честно, Персеполис, несмотря на его незначительную древность, как полагают, всего 2600 лет назад, приятно поразил меня, и наверно всех тех, кто видел это:

На фото представлен интересный фундамент из мастерски нарезанных высоких полутораметровых каменных блоков, удивительно точно пригнанных друг к другу. Обратите внимание, это храм, посвященный Ахурамазде.

Он стоит в центре Ападаны на этом высоком основании из правильно уложенных блоков, имея под собой еще один каменный ярус. Что это? Снова повторяющийся секрет древнего строительства?

* * *

Пасаргады.

Это древняя столица Персидского государства, место усыпальницы ее отца- основателя царя Кира II Великого. Его высокая одиннадцатиметровая гробница возвышается на открытом плато, словно дом вечности.

Удивительно, но совершенно не требуется ничьих разъяснений, чтобы понять простую истину: народ империи чтил своего владыку вечно живым, что даже после его смерти, он оставался в своей столице в своем доме.

«Я – Кир, царь мира, великий царь, могучий царь, царь Вавилона, Аккада и Шумера, царь четырех стран, сын Камбиса, великого царя, царя города Аншана, внук Кира, великого царя, царя города Аншана, потомок Теиспа, великого царя, царя города Аншана, часть вечного царства, династия которого любезна Белу и Набу, владычество которого приятно их сердцу. Когда я мирно вошел в Вавилон и при ликовании и весели во дворце царей занял царское жилище, Мардук, великий владыка, склонил ко мне благородное сердце жителей Вавилона за то, что я ежедневно помышлял о его почитании. Мои многочисленные войска мирно вступили в Вавилон. Во весь Шумер и Аккад я не допустил врага. Забота о внутренних делах Вавилона и обо всех его святилищах тронула меня, и жители Вавилона нашли исполнение своих желаний и бесчестное иго было с них снято. Я отвратил разрушение их жилищ и не допустил их падения. Моим благословенным деяниям возрадовался Мардук, великий владыка, и благословил меня, царя Кира, чтущего его, и Камбиса, моего сына, и все мое войско милостью, когда мы искренне и радостно величали его возвышенное божество. Все цари, сидящие во дворцах всех стран света, отВерхнего моря до Нижнего, и цари запада, живущие в шатрах, все вместе принесли свою тяжелую дань и целовали в Вавилоне мои ноги. До Ашшура и Суз: Агаде, Эшнунак, Замбан, Метурну, Дери, вместе с землей Гутиев, городами за Тигром, богов, живущих в них, вернул я на их места и дал им обитать там навеки. Всех жителей собрал я и восстановил их жилища. Все боги, возвращенные мною в свои города, да молятся ежедневно перед Белом и Набу о долготе дней моих, замолвят за меня милостивое слово и служат Мардуку, моему владыке…»

И, судя потому, что место упокоения великого царя так тщательно сохраняется до сих пор, невольно приходишь к мысли о том, что боги до сих пор благоволят к этому великому прославленному человеку.

Недалеко от мавзолея сохранились остатки руин дворца аудиенций.

Постройки периода Сулеймана времен нашей эры так и не прижились, и почти распались в прах.

* * *

Сузы.

По возвращении в Шираз меня не покидала мысль посетить древние Сузы. На карте теперь это место называется Шуш, небольшой городок на востоке Ирана. Как пришлось убедиться на собственном опыте, люди этого города ведут закрытый образ жизни, мягкие и добросердечные и английского языка почти не знают, но если вы скажете «Ападана», то каждый из них вас поймет и направит в нужное место, к музею, в археологический парк под открытым небом.

Так, проехав 12 часов на автобусе с бесплатным соком и пирожными и, кстати, обязательным ужином в кафе, тоже бесплатным, рано утром я приехала в Дизфул, а от туда 100 км на такси до Шуш с водителем, совершенно не говорившим по-английски. Но мы все же общались, по фарси. Интернет-шпаргалка на два листка очень помогла мне во всех практически безвыходных ситуациях. Особенно всем нравилось выражение «Да здравствует русско-иранская дружба», эта фраза вызывала дикий восторг и хохот, а кое-где и бурные аплодисменты.

Знаменитая Ападана в Сузах принадлежит царю Дарию, которая после него осталась в наследие Артаксерксу II.

Огромная территория дворца с некогда существовавшими прекрасными водоемами, окруженная садами и заботливо устроенной оросительной системой сейчас представляет собой жалкое зрелище.

Остатки стен по периметру древней постройки и ряды разбитых колонн и наверший в виде мифических животных. Но благодаря стараниям иранцев, уважающих свои исторические корни, парк приводится в порядок.

То что осталось от стен дворца, покрывается специальной строительной смесью из мелко нарезанной соломы, песка с добавлением вязкого вещества так, что новенький цемент на вид и не отличишь от ветхого, и смотрится очень достойно.

Дворец окружают холмы, покрытые травой, на них в разные стороны видны дорожки, по которым так и хотелось прогуляться, место очень красивое, с таким настоящим, по-восточному романтичным рельефом. Уходя по одной из тропинок все дальше от дворца, по всюду на земле стали попадаться осколки глиняной посуды грубой работы, чувствовалось приближение к древнему поселению.

Так и есть, где-то в полукилометре обнаружились руины древнего храма, а чуть поодаль за ним, внизу, под крутым обрывом скалы, открылся вид на заброшенный старинный городок.

Некоторые стены жилищ были настолько ветхие, что едва угадывались. А некоторые, напротив, сохранились довольно хорошо, из чего можно было сделать вывод, что здесь жили люди побогаче. Интересно и устройство древних поселений. В то время люди не селились абы как и не имели право приобретать жилье где душе угодно. Если человек выходец из семьи ремесленников, то и селиться он должен был в городке ремесленников, и к фамилии своей он присоединял название той местности, в которой проживал, и если богател, то все равно так и оставался жить в том же городе.

Между скал была тесная тропа, и я спустилась в долину к древнему городу сделать фотографии.

Мое исчезновение видимо было сразу замечено, так как непонятно откуда вдруг взялся полицейский на мотоцикле. Проигнорировав несколько минут его яростные протесты на фарси, все же повиновалась порядку и была вывезена обратно к Ападане.

Рядом с ней справа возвышается прекрасная цитадель, крепость исламского периода.

Она оказалась закрытой. Но это мощное сооружение великолепно смотрится на фоне голубого неба и окрестных иранских гор.

В музее встретились знаменитые персидские эмалированные крылатые фигуры Ахурамазды, древних воинов, предметы обихода, кинжалы, крепежные приспособления и, как пожаловался смотритель, снова все стоящее внимания перекочевало в Европу.

Иноземные археологи забрали с собой лучшие голд-трофеи, оставив в Сузах две полки бус из необработанных самоцветов. Да и что уж такого могло остаться, когда в 332 году до н.э. Великий Александр вывез из одного только Персеполиса три тысячи верблюдов золота. По истине могучей была Персидская империя.

Там же в музее мне вручили брошюрку с фотографиями и пояснениями на фарси. На одной из картинок я увидела «тот самый» зиккурат эламского периода, и немедленно побежала к водителю такси, тыкая пальчиком в картинку. Но уговаривать пришлось очень долго. Оказывается зиккурат находился далеко в пустынной местности, хотя всего в 45-ти километрах на юго-восток. Водитель сдался под натиском русского безумства, и подкрепившись в кафе хорошим обедом с бараниной и рисом, мы отправились в пустыню. Надо сказать, водитель был прав, солнышко как-то быстро садилось, и приехав на место у меня было мало времени, и еще меньше оставалось чтобы вернуться в Дезфул на обратный автобус в Шираз. Поэтому, махнув рукой на все, я побежала оплатить за вход к вагончику, из которого нам на встречу уже вышел старенький дяденька-смотритель.

Давненько видно сюда никто не заглядывал, на лице человека было заметное удивление, и он заговорил со мной на корявом английском. Его глубоко тронул мой интерес и знание Вавилонской культуры, и он с большим удовольствием достав ключи, открыл замки на цепях у входа в зиккурат и позволил зайти внутрь за стены, чтобы лучше рассмотреть это чудо 1300 г. до н.э.

* * *

Чогха-Замбиль.

Эта постройка чудом великолепно сохранилась и до сих пор красота ее архитектуры производит мощное впечатление. Удивительно геометрически пропорциональное, точное, словно построенное по современным представлениям о моде и красоте оно, несомненно, принадлежит ассиро-вавилонской культуре.

Трехступенчатая конструкция посвящена верховной троице древнего шумерского пантеона богов – бога воздуха Энлиля, бога воды Энки и бога неба Ану. А рядом с зиккуратом оказалась странная постройка. На вид не храм и не жилище.

На что смотритель изрек: «Хоум оф Гаад» - настоящее жилище бога. Я хотела уточнить, что это храм при зиккурате. Но он поправил: «Но. Хоум оф Гаад, нот темпль». Жилище бога? Потом, будучи уже в Язде, я вспомнила об этой маленькой обители, ее построили персидские зороастрийцы.

Памятник Чогха-Замбиль принадлежит ЮНЕСКО.

* * *

На автобус я опоздала и согласившись на щедрое предложение водителя такси заночевала в гостях его многочисленной семьи. На самом деле большую роль в этом сыграло незнание языка. К сожалению, я никак не могла точно понять своего водителя, поэтому решила соглашаться, чувствуя его доброе желание мне помочь. Его семья состояла из человек двадцати, не считая детей.

Сразу же во дворе его красивого большого двухэтажного дома были расстелены ковры и все, сняв обувь, уселись вокруг меня, рассматривая как диковину. Вещи из сумки фотоаппарат и телефон пошли по рукам, но вернулись в исправном состоянии, дети предлагали сладости, женщины принесли чай и еду. По-английски говорила только одна девушка Сакинэ, но наш разговор был все равно очень трудным.

Поэтому решили смотреть толстые фотоальбомы, которых оказалось аж четыре штуки. Потом откуда-то привели осла. Они очень хотели меня развлечь, пришлось немного на нем покататься. Они так обрадовались, когда он все-таки завелся и помчался со двора на улицу. Там он кое-как остановился под тяжестью моих ругательств. Нас догнали, развернули и повели домой. Добрый, щедрый и неизбалованный народ – мы смотрели друг на друга, словно мы с разных планет, это было так трогательно. Уснула на мягкой перине на полу в большой комнате, обставленной старинной резной мебелью. На полочках стояли красивые кувшины и металлические вазы. Девушка в чадре принесла поднос с чаем, сахаром и хлебом, поставила рядом и накрыла меня лоскутным одеялом. Я так хотела увидеть жизнь иранцев такой какая она есть, и вот это произошло.

Позавтракав и простившись с большой семьей, мы вместе с Сакинэ и ее мужем помчались в новеньком джипе «тойота» в Дезфул на автобус. Она непрестанно повторяла, что это ее самый счастливый день. Я не понимала почему. Оказывается, выйдя замуж, она очень редко выезжает из своего дома в город. Но сегодня счастливый день, муж взял ее с собой проводить меня, гостью, поговорить по-английски по дороге в полчаса. Она долго что-то искала в сумочке и, нащупав, протянула мне совсем новенькие блестящие наручные часы (которые я сейчас с гордостью ношу). От неожиданности я запротестовала, замахала руками, но ее решение было однозначным: «на память об этом дне и о Сакинэ». Я растерялась, что мне подарить ей в ответ. Ведь знала же, что собираясь на Восток надо обязательно взять с собой матрешек, брелоков и прочих приятных безделушек, но ничего из этого с собой не было. И тогда вспомнила, решила отдать ей свои симпатичные серьги. Она не соглашалась ни в какую. По обычаю все женские украшения женщине может дарить только мужчина, и по моей настойчивости пришлось останавливаться и спрашивать разрешения у мужа, который тоже был глубоко удивлен, но потом согласился. Снова спасло незнание языка. О люди, о нравы! Я была в шоке.

Провожали меня целый час, стояли у автобуса, не уезжали, временами махая мне руками. Все это было настолько приятно, что я очень полюбила благочестивый Иран. Видя, с каким уважением ко мне отнеслась эта семья, пассажиры автобуса всю дорогу мне предлагали чипсы и печенья, протягивали мандарины, помидоры и огурцы, измучили вниманием.

* * *

В Ширазе меня снова встретил таксист Мансур и его умная сестра Мариам с которыми мы еще немного покатались по городу, делая покупки, заглянули в пару музеев народного творчества и музей восковых фигур истории Ирана.

Отдохнув немного в отеле и погостив напоследок в семье Мариам, я отправилась в заветный Язд с его славным зороастрийским храмом Огня.

В дорогу Мариам написала мне заветный текст на клочке бумажки о том, что я путешествую и мне нужен недорогой отель. Этот листок был весьма кстати, сэкономил время на сложные объяснения водителю такси. Так я очутилась в отеле «Кохан Кашанех» Язда – настоящего восточного города.

* * *

Язд.

Как город Язд возник в начале новой эры в эпоху Сасанидов, избежал разрушения во времена Чингиз-хана и Тамерлана, был важным пунктом на пути караванов, шедших в Азию и Индию. Сейчас этот город потерял свое важное значение, став одним из многих провинциальных населенных пунктов Ирана. Но благодаря этому он стал настоящим сказочным городком, время в котором остановилось. В старом центре дома разрешается строить только при условии соблюдения старинных методов: из глины и соломы, у каждого домика есть свой садик, а улочки настолько тесны, что их называют улицами примирения, что пройти по ним вдвоем приходится чуть ли не обниматься. Блуждая по этим петляющим улочкам, за каждым поворотом делаешь все новое и новое открытие из глубокого прошлого. То встретится старинная фреска, остатки древних изразцов на стенах, то глиняная арка, соединяющая соседние ограды, то исхоженные маленькие каменные лесенки, ведущие в соседние переулки.

На дверях еще сохранились старинные ручки, с помощью которых гости стучали в ворота. Мужчины брались за узкую и длинную, а женщины за кольцо. Так, по издаваемому звуку, хозяева могли отличить кто к ним пришел, мужчина или женщина. А если, например мужчина мог схитрить, и постучать кольцом, чтобы увидеть красавицу-хозяйку, то из этого ничего не выйдет, на этот случай за каждой дверью имеется занавеска из плотной тюли.

С незапамятных времен здесь до сих пор прекрасно действует настоящее иранское изобретение: бадгиы – это естественные кондиционеры (ветровые башни). Это целая система колодцев с помощью которых, попадающий в невысокую башню горячий воздух охлаждается и направляется в жилое помещение.

Для пустынной иранской местности очень важны запасы питьевой воды и ирригации полей. В Язде существует целая разветвленная сеть подземных каналов с колодцами, устроенными на стометровой глубине для вентиляции. Один из таких колодцев находится в старинной мечети Месджед-э-Джомме, куда меня привез водитель такси, любезно устроивший мне интересную экскурсию по городу.

Спускаясь по наклонной лестнице с высоченными каменными ступенями, оказываешься в прохладном подземелье в центре которого находится колодец.

Вода в нем, конечно мутная и совсем не предназначенная для питья, но понимая, что этому сооружению не одна сотня лет, невольно восторгаешься инженерно-строительной работе средневековых мастеров.

В общем, Язд – это действительно очаровательный городок, сохранивший волшебство Востока. Маленькие пекарни вдоль городских улиц наполняют воздух ароматами вкусного хлеба и пряностей, здесь всегда с утра до позднего вечера толпится народ.

Иран – это самодостаточная страна нефти и газа, все свои ресурсы сама добывает, сама перерабатывает и производит. Впереди меня ожидало возвращение в дождливый Тегеран, и я была в сильном изумлении, когда покупая пальто в Язде мне объявили цену в двадцать долларов. Удивительно, что такая качественная вещь, оказывается, может стоить так мало, а в другом месте зонт всего за пять. А про бензин вообще и говорить смешно, проезд на такси стоит один доллар. Обед в ресторане – пять. Проживание в гостинице – 15, двенадцати часовой переезд в комфортабельном автобусе – 10, авиаперелет – 30. Все это очень приятно для путешественников.

* * *

Язд – центр Зороастризма.

В седьмом столетии территории Персию поглотила волна исламизации, под которой мог быть погребен Зороастризм - Персидская государственная религия. Зороастризм является одной из неизученных и почти исчезнувших религий древности. Но современная Персия хранит о ней вполне живую память, и расставаться со своей древней традицией совсем не собирается.

Последователи пророка Зороастра сохранили свою культуру, и в современном Иранском мире до сих пор существует храм «Атешкаде» в городе Язд, и община, исповедующая религию почитания Духовного Света (Святого Духа), проявленного во внешнем мире огненной природой. Интересно отметить, что все положительные черты зороастризма успешно перенеслись в церковную христианскую культуру.

Сам культ поклонения Огню, возможно, возник благодаря природному географическому положению Ирана. Издревле на этой земле происходят естественные выбросы нефти и газа. Эти самовозгорающиеся столбы природного газа способствовали зарождению и распространению в прикаспийском регионе центра зороастризма. Не только в Иране, но и в Баку «Городе Бога огня», был построен один из зороастрийских храмов еще в VI веке до нашей эры.

Многие ученые, занятые религиоведением, приходят к выводу, что зороастризм родом из Индии. Настолько близки религиозные корни Ирана и Индии. Во главе пантеона богов зороастрийцев стоит Ахурамазда - Премудрый Господь с семью мировыми правителями Амеша-Спента - бессмертными святыми. Правда произошла странная метаморфоза: в Иране индийский добрый бог ветра Индра Вритрахан попал в число демонов мрака, а его благое место занял Веретрагна. Индийские духи добра «дэвы» стали демонами, а индийские демоны «асуры» в Иране наоборот, стали «Ахурами» и почитаются как добрые боги. И там и здесь был развит культ огня, и приобщение к божественному напитку из сока сомы (хаомы). Главным предписанием было сохранение ритуальной чистоты и благочестия, и именно эти факторы выделяют эту религию из остальных древних религий.

Но если индийский Будда пришел к состоянию Нирваны, то Зороастр, с личностью которого ассоциируют реформу древней иранской религии, вменил в обязанность добродетельную жизнь и служение культуре. И в результате Буддизм выродился в отчужденное идолопоклонство, а зороастризм очистился до степени монотеизма. В Авесте, священном писании зороастрийцев, сказано, что Ахурамазда, состоящий из трех начал – святости, чистоты и справедливости, в первый период времени создал Амеша-Спента – семь бессмертных святых: благая мысль, лучшая справедливость, желанное царство, святое смирение, здоровье, совершенство и бессмертие, послушание. Во второй период, в шесть времен создал небо, воду, землю, растения, зверей и человека. С помощью своих божественных помощников премудрый Господь руководит людьми и природой. В управлении природой ему помогают также особые надзиратели «рату», а над каждым верующим поставлены «фраваши» - это духи-хранители. Что в третий период времени, после победы над силами мрака Аримана, уничтожившим дело творения, наступил золотой век древнего Йимы, спасшего людей в особой ограде от всемирного холода. После этого в четвертом периоде на землю пришел пророк Зороастр, и принес благую весть учения об Ахурамазде. Затем каждую тысячу лет на земле должен проявляться новый пророк, а затем – Мессия. В конце времен произойдет Воскресение мертвых. А Ариман, потерпит поражение, произойдет пожар, и очистительный огонь уничтожит грех.

Даже невооруженным глазом не составляет труда заметить в повествовании Авесты черты христианского учения, а в семи правителях мира - семь главных Архангелов Бога.

Пророк Зороастр – это реальная личность. Сведения о нем весьма скупы. Известно, что он был «богатым верблюдами» и происходил с запада Ирана. Его отец Пурушаспа, человек «богатый лошадьми», был одним из сановников, а сам Зороастр был женат на дочери министра. Рождение пророка было чудесным. И уже в юности он увидел сон, призвавший его к пророческой миссии. Он был вознесен ангелами на небеса, где получил особую мудрость от Ахурамазды.

Сам культ поклонения огненным силам существовал в Персии еще до появления пророка. Зороастр выступил в роли реформатора, поставив в центр сохранение благочестия, которое является главным орудием поражения сил зла в этом мире. Сформулировал правильное понимание обрядовых правил, не жертв, а главным образом этическое понимание таинства обряда. Культ отправлялся жрецами и был открыт для верующих, дары и взносы не имели особого значения. Консолидация нации, национализм – вот главная цель, добившись которой царь Дарий сделал огромную по территории Персию сверхдержавой.

В зороастрийских храмах издревле поддерживался неугасимый священный огонь, в домах, сопровождая заклинаниями, зажигались специальные душистые ароматические палочки. Угасание огня было недопустимым, так это означало наступление сил мрака. Также огонь, как священное существо, не должен был гореть рядом с умершим. После церемонии прощания его удаляли из комнаты. Также священными считались и другие элементы природы – земля и вода. Обязанностью верующих было удаление из воды любого мертвого тела. Такая вода считалась некоторое время оскверненной и требовала обряда очищения. Также и земля должна была очищаться от всякой падали. Там, где были найдены разлагающиеся останки животных и птиц нельзя было вести полевые работы. Поэтому все древние персы строжайшим образом охраняли свои угодья от всякой скверны.

Не только природа, но и сами люди должны были следить за ритуальной чистотой своих тел. Совершать омовения, следить за чистотой волос, ногтей, зубов. Но есть и еще несколько жестоковатый ритуальный способ очищения, представляющий собой самобичевание, который существует у шиитов Ирана в наше время. Праздник Ашура – Шахсей-Вахсей, день поминовения царя Хусейна, который был зверски убит в 680 году в Кербеле в сражении против Омейядов. В этот день верующие подвергают себя самоистязанию и бичеванию, оплакивая смерть праведника и мученика имама Хусейна, внука пророка Мухаммеда.

Самобичевание в зороастризме – это уничтожение животных сил мрака, змей, лягушек, скорпионов. Интересно отметить, что действенным средством очищения считалось безвозмездное добровольное участие в общественно-полезных работах – прокладка каналов, строительство мостов, обработка почвы, ремесленничество. Смертными грехами считались воровство, мотовство и обман. Жить полагалось по добродетельным принципам Авесты: правде, справедливости, верности, чистоте, трудолюбию, смирению и состраданию.

Безусловно эта религия во многом предвосхитила свое время. Она совершенно иная, чем египетская или ассиро-вавилонская, или ранне семитская, имеет мало общего с божествами природы и принесением обильных жертв, она нацелена в основном на преобразовательный процесс этической стороны жизни персов. Даже текст самой Зенд-Авесты знает только древних Ариев, но не персов, не мидян, и ни парфян. Нет в нем упоминания о древних Сузах и Персеполесе, но зато есть нечто близкое к раннему Вавилону и первобытных условиях жизни в нем, причем эта местность рассматривается там как область пребывания мифического змея Ашидахака, против которого борется Огонь-Сириус из-за озера Вонракаш – космического резервуара всех вод. Дракон Аши-Дахак является как бы сыном Аримана, а его противники – крылатые посланники Ахурамазды. На стенах дворцов Ахеменидов встречается изображение царя, борющегося с драконообразным существом. Язык, на котором были написаны священные тексты тоже оказался другим, более древним, не относящимся ко времени Династии Ахеменидов, а как принято теперь понимать, это был утраченный восточный диалект древнеперсидского языка. Это выявила обнаруженная безграмотность написания царских текстов авестийского учения при поздних Ахеменидах. Язык Авесты уже тогда не был живым и общепонятным. Метрическая система буквенного написания тоже вызывала массу недоразумений. Имя бога Ахурамазды в поздней Авесте написано как Ормузд, но в самом древнем изложении он – и Ахура и Мазда – имя, состоящее из отдельных склоняемых частей. Даже самые древние пехлевийские произведения, представленные в музеях Шираза, не настолько близки к утраченным текстам Авесты, чтобы верно судить о времени написания настоящего учения. В дальнейшем, при новых завоеваниях и расширении владений персидской империи зороастризм стал понемногу вырождаться, приобретая черты вавилонской и египетской культур, о чем повествует Платон и Геродот. Большей частью, предания о пророке Зороастре знают по текстам этих философов- историков, о поклонении Солнцу и Луне, о древнем арийском боге Митре - «верность и клятва», о богине Анагите. Но это уже был другой зороастризм. Культ поклонения Митре вышел на первый план уже в поздний пириод, и был перенесен в греко-римский античный мир. В этой форме митраизма зороастризм существовал довольно продолжительное время, как известно даже в средние века этот культ соперничал с христианским.

Интересными с точки зрения религии являются воззрения древних персов на смерть и загробную жизнь. Смерть не так страшна, как страшно то зло, которое человек содеял в своей жизни. Поэтому в момент смерти к человеку приближаются злые духи, чтобы захватить душу даже хорошего человека. Единственным спасением может быть правильно сделанный обряд очищения, на котором присутствуют родственники умершего. Хоронили персы своих покойников в особых сооружениях – «дакмах». Это полая башня, на вершину которой заносили труп, где под действием естественных сил природы он разлагался и его останки проваливались внутрь башни через решетку. Когда дакма наполнялась доверху, строили новую. Тот, кто выполнял погребение получал отпущение всех грехов. Это настоящее захоронение по-зороастрийски – ни огонь, ни вода, ни земля не должны касаться трупов.

После смерти душа отлетает к богу послушания, он ведет ее к Митре, оберегая от сил мрака. Начинается суд, где на весах справедливости взвешиваются грехи и добрые дела, причем к «добрым делам» относятся и просьбы родных о милости к душе покойного. Весы находятся за спиной у души и она не знает о результатах взвешивания. На этом испытание не заканчивается, ей предстоит пройти через мост над пропастью, ведущий к царству небесному. Если ей суждено попасть туда, то мост представляется широким и прочным, если ж нет – он узкий и обрывается в пропасть, где находится ад.

* * *

Так, оказавшись в центре зороастризма я поспешила к храму огнепоклонников Атешкаде, который оказался на углу улицы Айят оллах Кашани. Впервые добравшись до него, он оказался закрытым, и водитель проезжавшего мимо такси, посоветовал подождать часа три до возвращения смотрителя, а время ожидания провести на окраине Язда, осматривая место совершения зороастрийского культа погребения. Туда мы и направились.

На этой огромной пустынной территории возвышаются холмы, вершины которых обнесены круглыми стенами. Вот они, те самые знаменитые «башни молчания».

Теперь они, наполненные останками приверженцев зороастрийского культа, засыпаны камнями, и представляют собой молчаливые крепости мертвых. Пришлось затратить немало сил, чтобы совершить восхождение к зороастрийской дакме.

Некоторые туристы, которым не хватило сил дойти до конца, остались стоять внизу, обозревая чудесную панораму города, изредка поглядывая в мою сторону. А я продолжала карабкаться по уже ставшей почти отвесной скале, так что из под ног вниз летели мелкие камни, и здорово меня пугали. Потом то я с изумлением увидела, что с противоположной стороны к вершине ведет вполне нормальная дорога, ну нам же надо подвиги совершать. Поднявшись до каменной стены костехранилища, оставалось лишь пролезть внутрь дакмы сквозь небольшое отверстие.

Но к сожалению, оно было очень высоко, а я была одета по-мусульмански. Чтобы карабкаться по каменной отвесной стене мне бы пришлось недопустимо неприлично вести себя, и видя, что иранский народ внизу с интересом наблюдает за тем, что я буду делать, забираться на стену не решилась. Как оказалось, не напрасно, те кто нарочно проникают в башню, по зороастрийским обычаям оскверняют свое тело.

Отсюда, с высоты горы, действительно открывался изумительный вид на просторы Язда.

Напротив оказалась еще одна гора с устроенной на ней башней. Сколько же здесь интересно похоронено людей? Это место оставалось действующим и с приходом ислама в седьмом веке вплоть до двадцатого столетия, когда зороастрийское кладбище было перенесено нам современное место, где покойников стали помещать в бетонные могилы.

А внизу под горой находятся небольшие культовые сооружения, где проходили и проходят до сей поры ритуальные возжжения священного огня.

По крайней мере, зайдя внутрь одного из таких помещений, по планировке, кстати подобного христианскому храму, обнаружила в алтарном помещении следы свежей копоти на стенах и потолке, при полном отсутствии каких бы то ни было углей.

Надо отметить, что такое же устройство горелок возжжения огня на полу я уже видела в древней постройке около эламского зиккурата Чога-Замбиль.

Через полтора часа, пообедав в ресторанчике, снова направилась в Атешкаде. В этот раз повезло больше. В знаменитый храм огня хотела попасть не одна я. Заметив мои усилия открыть тяжелую дверь, четверо иранцев на тойоте , тоже поинтересовались, не открыт ли храм. И на помощь тут же пишел проходивший мимо дяденька, решив отвести нас к так называемому служебному входу. Надо сказать, мы бы и не узнали о расписании работы, если бы в тоже самое время ко входу не подошел бы смотритель храма, возвращавшийся на свое рабочее место с полными сумками хлеба. Он и объяснил нам, что сегодня пятница – выходной день, приходите завтра в 8 утра. Прекрасно, оставалось придти к восьми, а в 11 нужно было уже ехать в аэропорт, чтобы успеть на самолет в Тегеран.

В половине девятого следующего дня я, наконец, очутилась в самом заветном месте своего путешествия – священном храме зороастрийцев Атешкаде. Просторный, вымощенный плиткой двор с заботливо посаженными кустами роз, мраморными лавочками и круглым фонтаном с золотыми рыбками, создавали атмосферу уюта и покоя.

Ничего здесь не напоминало о мусульманской культуре, разве что несколько табличек на фарси и английском для туристов, подсказывающих куда пройти. Одноэтажное белокаменное здание с высокой и широкой мраморной лестницей, на вершине которого красовался зороастрийский символ Ахурамазды, и весь комплекс построен в стиле европейской архитектуры. Внутри оказалась мраморная зала, где в центре фронтальной стены, под мощным слоем тонированного стекла открывалась дивный вид на трепетное пламя священного огня.

В середине той абсолютно черной комнаты, находившейся по ту сторону зала, стояла высокая металлическая чаша, в которую аккуратно были сложены еще свежие поленья. Огненные языки то охватывали их, то буквально воспаряли над ними, окрашиваясь то в красный, то в зеленовато-голубоватый цвет. Эта картина настолько волшебна, и приковывает к себе внимание, заставляя благоговеть перед мистическими свойствами пламени. Возможно такой необычайный эффект достигается при использовании особого сандалового дерева, о котором здесь же упоминается среди многочисленных табличек с рассказами о зороастрийской религии. Справа от стеклянной витрины находится портрет самого пророка Зороастра. Его кроткий взор в сочетании с живым огнем рождает в душе самые приятные и мирные чувства. Мистический огонь, его мгновенные сполохи, легкость возносящихся искр и ласковое трепетание пламени, действуют успокаивающе, но приходящее умиротворение не лишает ясности чувств, ума, никак не сковывает, а скорее наоборот, в теле обретается какая-то возвышенная ясность духа, силы и внутренней эмоциональной собранности. Я наверное пришла слишком рано, так как была в храме одна. Поэтому рискнула, и попыталась объяснить смотрителю, что хотелось бы увести с собой небольшое количество пепла от священного огня, на память. Но моя просьба была расценена смотрителем как кощунство, и когда он успокоился, предложил мне взять на память подарочные картинки с видами Язда и сделать фотографии. Картинки я купила, а вот с фотографиями вышла серьезная проблема. Стекло витрины, за которой горел священный огонь, оказалось непроницаемым, и все мои попытки получить видимость пламени не увенчались успехом. Пришедшие после иранские туристы обнаружили тоже самое – ни взять, ни сфотографировать огонь нельзя, это видимо тоже осквернение. И, как мы не старались, фотографии вышли какие-то невероятные: огромная чаша уменьшилась в размерах, а на фоне зеркального стекла отразилось все, что находилось в зале смотрящих.

Немного побыв еще в храме, я раздосадованная, направилась обратно в отель собираться в дорогу. Но мысли о священном огне никак не оставляли меня. И только потом, когда уже собрала чемодан, и мне вызвали такси в аэропорт, в голову пришла простая идея. Рискуя временем, развернули такси обратно в Атешкаде. Бросив все вещи в такси залетела в храм, в котором уже было много людей, шепотом общающихся между собой. Смотритель, заметив мое появление, заулыбался. У витрины стояла толпа, все надеялись чудом сфотографироваться. А я утром по оплошности не использовала такой ресурс, просто записать на видео. И вот буквально взором растолкав публику, получила пять минут хорошей записи горения священного огня. А может так и надо было, вернуться перед отъездом, и с чувством полного удовлетворения улететь в Тегеран.

В Тегеране меня ждали друзья Арман и Наталья, с которыми мне посчастливилось познакомиться еще в самом начале пути в самолете. Они тем же рейсом как и я должны были улетать обратно в Москву. Мы делились впечатлениями от проведенной недели в Иране, ходили по магазинам, делая покупки родным и знакомым. А благодаря их иранским друзьям, исполнилась моя давняя мечта. Мы нашли магазин музыкальных инструментов, где настоящие мастера своими руками делают необыкновенные струнные гитары и лиры.

Они помогли мне приобрести замечательный образец иранского творчества – тар, шестиструнную иранскую гитару, обладающую проникновенным волшебным голосом гор, которую я теперь с наслаждением осваиваю.

* * *